Дети Шини

– Чего докопались? – влезла я, ткнув в спину первого попавшегося парня. – Типа толпой на одного?

– Еще одна, – забухтели пацаны.

– Че те надо, Осеева? – сказал Подольский и оттолкнул меня локтем. – Иди отсюда.

– Пришла отмазывать соучастника, – хмыкнул Шишов. – Пользуется тем, что баба. А самой других унижать не жалко.

– Что ты про это знаешь, Шишов? – ответила я. – Вот и помалкивай.

– Иди отсюда, Осеева, – опять попробовал выпихнуть меня из круга Павлик.

– Только тронь еще, – я нагло шлепнула его по руке. – Чего к человеку пристали?

– Где ты тут человека увидела? – попер Солдатов. – Я лично вижу только сволочь, падаль и шлак. А ты, мелкая шинигамка, лучше не разевай свой поганый рот.

Наезд был гадский и очень оскорбительный. Прыщавый паразит с какого-то перепугу решил, что ему все дозволено. Ответных слов для него не нашлось, зато нашлась довольно увесистая сумка со сменкой.

Размахнулась, как следует, и тяжеленькие Вансы на резиновой подошве смачно впечатались в морду Солдатова. Козел тут же заорал и схватился за нос. Шишов собрался отвесить мне оплеуху, но Подольский успел поймать его руку.

– Совсем мозги потеряла, Осеева? – заорал на меня он.

– И потеряла, – спокойно ответила я, многозначительно помахивая мешком. – В следующий раз там могут оказаться кирпичи.

– Какого черта за нее заступаешься? – попер Шишов на Павлика.

Тут, наконец, до Маркова дошло, что ему пора сваливать. Он поправил очки, распихал своих обидчиков, подошел ко мне, взял под руку и повел за собой. Семина припустила следом.

Мы шли быстро. Не мчались, но очень хотели скорее уйти подальше от злобных взглядов, выкриков и свиста.

– Какая-то ты безбашенная, – очки Маркова от разгоряченного дыхания запотели. – Тебе не все равно, наваляют мне или нет?

– Да вообще без разницы.

– А чего полезла?

– Чтобы башкой сначала думали.

– Теперь меня по-любому отметелят.

– Ну и ладно. Так тебе и надо.

– Я тоже думаю, что не стоило вмешиваться, – подала голос Семина. – У парней свои разборки.

– Это не у парней, а у нас разборки. Неужели ты не понимаешь? Сегодня первый день в школе, а вон что происходит. Когда они поймут, что мы – каждый сам по себе и что нам накакать друг на друга, начнется настоящая травля.

– А теперь что? – не унималась Семина.

– Теперь – противостояние. Мы против них. Это совсем другое.

– Но я не хочу быть против кого-то, – захныкала Семина. – Я не умею. Я вообще не люблю, когда кто-нибудь ссорится.

– Очень разумно, Осеева, – поддержал меня Марков. – Пока все не уляжется, надо держаться вместе.

Мы разошлись по домам, а вскоре у нас появилось официальное сетевое название – Дети Шини.

Фейсбук, ЖЖ и ВК пестрели глубокомысленными рассуждениями двадцатитрехлетних менеджеров о гнусности подрастающего поколения, ностальгирующими очерками тридцатипятилетних о том, что они такими не были, и полной рефлексирующей бредятиной тех, кому за сорок, об упадке культуры, морали и нравственности.

При этом каждый, кто подхватывал данную тему и критиковал нас, был убежден в Кристининой смерти, так что сердобольные верующие тетушки в массовом порядке ставили за нее свечки и молились.

Однако все эти персонажи, рьяно обсуждавшие нас повсюду, постоянно коверкали незнакомое слово, рождая бесконечное множество вариаций типа: «шинигали», «шинигаммы», «шиншигами», «шинигимы». Из-за чего их суровые, праведные речи переставали звучать серьезно и воспринимались смешно и глупо.

Сетевой креатив мгновенно откликнулся на эту неразбериху.

На цветной картинке были изображены самодельные качели в виде перекинутой через сук толстой веревки, к одному концу которой привязано колесо, и на нем раскачивался толстый веселый мальчик, а на другом, в затянутой петле висела чахлая мертвая девочка.

И подпись – «Дети Шины», только буква «ы» зачеркнута красным маркером и исправлена на «и». За ней последовала похожая картинка: средневековое инквизиторское сожжение, где под привязанной к столбу девушкой был сложен костер из автомобильных покрышек. Надпись та же.

Человек, идущий ко дну, а вместо камня на шее – шина. Парашютист в небе, за спиной которого – шина. Маленькая лодка на темной глади воды, тонущая под грузом шин. И все в том же духе.

Постепенно картинки стали разнообразнее, а тема шин начала отходить на второй план, уступив место коллажам из наших фото вроде школьного автобуса с надписью «осторожно, Дети Шини» и мерзких садистских демотиваторов с подписями: «Дети Шини пойдут на все, лишь бы избежать контрольной».

Особым успехом пользовалась картинка с фотографией Маркова у доски, где он будто бы доказывает теорему: «Чем больше самоубийц, тем меньше самоубийц».

Вскоре все наши страницы были закиданы приглашениями в группы хейтеров ДШ и даже в фандомы ДШ. Ведь среди проклинавших появились и те, кто нас поддерживал. Правда, последним мы сами были не важны. Они просто писали, что мы – крутые, потому что они тоже ненавидят своих одноклассников.

Следить за развитием виртуальной истерии было так же увлекательно, как за самым интригующим сериалом, но это удовольствие для обладателей стальных нервов. После очередного пожелания на стене «Чтоб ты сдохла!» я удалилась из соцсети.

Через несколько дней о нас знала вся округа.

В четверг, стоило зайти в школу, как от меня шарахнулись мелкие дети, дежурные на дверях застыли с лицами, полными ужаса, а презрительная гримаса завучихи выдала ее с потрохами.

– Осеева? – окликнула она меня на пути в раздевалку. – Ты же из десятого «А»?

– Да.

– А Герасимов?

– Тоже.

– Семина?

– Она из «Б».

– У вас сейчас какой урок?

– История.

– Как же ты могла, Осеева?