То, что делает меня

– А, точно. На крыше, да? – резко вспомнил Леха, разворачиваясь ко мне. – Там у нас два дома есть, со стороны кажется, что это один буквой «Г» построен, а на самом деле их два, просто стоят очень близко друг к другу. Всего около пары метров между ними. Короче, как-то зимой Тиф с одним чуваком на спор прыгали с одного дома на другой.

– Вот про это совсем не обязательно трепать, – поморщился Тифон.

– А чего такого-то? – Леха попытался изобразить непонимание, но его сияющие синие глаза переполняло лукавство.

– Сказал, не надо, – Тифон остановился.

Когда он вот так смотрел прямо в упор, взгляд у него был очень неуютный.

– Хорошо, хорошо, – заверил Леха, затем выдержал паузу и добавил: – Да я в общем-то и не собирался рассказывать, как ты с этой самой крыши чуть не звезданулся. Или это был не ты?

В ту же секунду я и глазом не успел моргнуть, как они помчались по пешеходной дорожке вдоль детской площадки.

И если бы у Лехи не вывалился из заднего кармана мобильник, Тифон вряд ли бы его поймал. Но когда Криворотов тормознул и наклонился, чтобы поднять трубку, Трифонов подскочил и, не давая ему разогнуться, придавил сверху коленом. А когда я подошел, как ни в чем не бывало отпустил и пристроился рядом со мной. Леха же так и остался сидеть на корточках. Однако стоило нам немного пройти вперед, как он вскочил, разбежался и запрыгнул Трифонову на спину. Тот мигом нагнулся и сбросил Леху через голову на землю.

И они снова стали гоняться, смеясь и отвешивая друг другу пинки и подзатыльники. Всю дорогу. До тех пор пока не дошли до Гариков.

Сквер, где тусовались Гарики, находился между двумя серыми панельными домами. Подъездов на семь примерно. Узкая пешеходная дорожка с несколькими покореженными лавочками с обеих сторон была засажена сиреневыми кустами. В одном конце сквера стояли старые металлические качели и массивная черепаха-лазалка. В другом – деревянный столик и самодельные лавки.

В этот раз Гариков было немного: человек десять всего. Музыка не играла. Они просто сидели на лавках, курили и вяло перекидывались обзывательствами. Двое пили пиво из банок, остальные завистливо на них поглядывали. Неприятные парни, настоящая гопота, с такими я бы даже в отместку маме связываться не стал.

Но пришлось поздороваться со всеми за руку. Высокий чувак в синей клубной куртке с выбритым под ноль затылком и длинными патлами спереди встал.

– Какими судьбами? – спросил он, обращаясь к Трифонову.

– Хорька ищем.

– Что-то ты запропал.

Тифон насмешливо и немного высокомерно прищурился.

– Дела были.

– Лады. А то мало ли, обиду кинул, – парень смотрел на него настороженно, вероятно пытаясь угадать, что на самом деле скрывается за этой улыбочкой.

– Знаешь, Гарик, – довольно мирно сказал Тифон, – обида – это когда тебя твой друг подставляет, а когда человек никто и звать его никак, то пофиг.

Самоуверенность Тифона впечатляла. Но Гарик не только стерпел, но еще и стал оправдываться.

– Слушай, забей. Это случайно получилось. Я тут ни при чем.

– За случайно бьют отчаянно, – полушутя ответил Трифонов и похлопал его по плечу: типа, все нормально.

– Хотите анекдот? – решил разрядить обстановку Леха. – Короче, приходит в класс географичка-практикантка, а там полный беспредел. Все на ушах стоят. Она такая: «Здравствуйте, дети», – Леха голосом изобразил учительницу. – А дети ей: «Пошла вон». Ну, практикантка со слезами-соплями к директору. А директор: мол, сразу видно, что у вас никакого опыта общения с детьми нет. Нужно ведь сначала их удивить, заинтересовать. Ну и ломанулся сам в класс. Дверь с ноги и такой: «Здорово, мужики!» Дети: «Здорово». Директор им: «А слабо презик на глобус натянуть?» В классе замешательство: «А что такое глобус?» «А вот об этом, – Леха сделал многозначительную паузу, – вам и расскажет новая учительница».

Когда дикий гогот немного стих, Трифонов спросил:

– Так что насчет Хорька?

– Они в лесу, в беседке, – сказал один из пацанов. – Я их час назад встретил, туда шли.

Лес был густой, смешанный и, по словам Тифона, простирался на многие километры от города, а узкие асфальтные дорожки уводили в настоящую чащу, где водились белки, зайцы и лисицы. Женщина из той крайней пятиэтажки, где я метался, когда заблудился, рассказывала Лехе, что как-то рано утром под своими окнами она видела пасущегося лося. В самом же лесу лоси были явлением рядовым и людей почти не боялись.

Пригородная часть леса условно разделялась на три зоны. «Культурно-оздоровительную», как назвал ее Тифон, – для прогулок пенсионеров, собачников и семей с маленькими детьми. «Досуговую», с лавками, столиками и беседками, – место всевозможных массовых пьянок и пристанище алкоголиков, а также «жилую» – глухомань, где спали бомжи, тусовались наркоманы и водились маньяки.

Мы свернули от центральной аллеи вправо на одну из боковых дорожек. Затем еще на одну. Неподалеку от щита «Огонь разводить запрещено» стояла так называемая беседка. Четыре столба и на них крыша. Между столбами толстые поперечные балки, вдоль них доски лавок. Посредине – сиротливый одноногий столик. На ближайшем невысоком деревце висело что-то странное. Я сначала подумал – бутылки, но потом пригляделся и понял, что это дохлые голуби. Штук пять или шесть. Омерзительная картина.

На столике сидел кудрявый парень, остальные двое или трое растянулись на лавках. Заметив нас, пацаны встревоженно повскакивали. Среди них я сразу увидел самого Хорька.

– Так, проверка документов. Никому не двигаться. Руки на стол, – издали прохрипел Трифонов строгим голосом.

– Чего это вы тут делаете? Опять клей нюхаете? – Леха шутя отвесил крайнему подзатыльник.

Хотя «хорьки» и узнали Леху с Тифоном, менее испуганными они от этого не стали.

– Ладно, не дергайтесь, – Трифонов примирительно поднял ладонь. – Никакого напряга нет. Один вопрос – и мы уходим.

Пацаны не пошевелились. Головы вжаты в плечи, руки в карманах.

– Покажи им телефон, – велел он мне.

Я достал «нокию».

– У кого была эта трубка? – Тифон передал ее Хорьку, а тот – остальным.

– Ну, у меня, – сказал кудрявый. – Я случайно с «самсунгом» перепутал. Но его уже нет, сестре отдал, а она подруге какой-то подарила. В общем, с концами.

– Этот где ты взял? – Трифонов резко развернулся к нему.

– Нашел.

– Ну, начинается. Слышь, ты не в ментовке, давай отвечай нормально, по-хорошему.

– Нет, реально нашел, – забеспокоился парень. – В тот же день. Даже симку выкинуть не успел.

– Где нашел-то? – нетерпеливо встрял Леха.

– Возле ТЭЦ. Со стороны, где заброшка. Возле лаза в заборе валялся. Он желтый. Заметный.

Мы переглянулись.

– Ладно, – бросил Тифон, с отвращением оглядывая дерево с голубями. – Живите.

Но сразу в город мы не пошли. Минут десять петляли по узким тропинкам. Наконец выбрались на поросшую низким кустарником и травой просеку со здоровенными высоковольтными опорами ЛЭП, широконогими, устремленными острыми конусами в небо железными гигантами.

Один конец просеки уходил далеко-далеко, сливаясь с лесом и горизонтом, а другой заканчивался новенькой высоткой.

Здесь было намного свежее, чем в запыленном душном городе, а в воздухе отчетливо ощущалось наступление осени. То ли из-за запаха залежавшейся хвои, то ли из-за прохлады, время от времени приносимой ветром, то ли из-за неба, выглядевшего отсюда белее и выше, то ли дело было в тонюсеньких паутинках, плавно покачивающихся в колосках высокой травы. То ли во всем сразу.