Спящая красавица

– Документы заявлены?

– Так точно.

– Это что ж за доктор Тириони?

– Магический псевдоним, г-н исправник.

– А ваша настоящая фамилия?

– Павел Климентьевич Курицын.

Исправник погрузился в афишу.

– Воля ваша – я таких званий не могу позволить. Какой вы профессор! Покажите мне диплом.

– Помилуйте, я уж честь имел объяснить…

– То-то! Всё враки. Это, знаете, наглая эксплуатация! – обратился исправник к своему помощнику. – Не могу разрешить, – сказал он доктору Тириони-Курицыну и вручил ему обратно афишу.

Магик засуетился. Он вынул несколько печатных афиш в удостоверение, что везде ему разрешали именоваться доктором Тириони, известным профессором, магнетизёром, энциклопедистом, почётным членом спиритического общества в Петербурге и проч., и проч.

– Везде разрешали, – сказал исправник, – а у нас не разрешают, – и указал на дверь.

Магик вышел, униженный, сердитый и с сознанием, что чёрт возьми! голодная смерть довольно близка.

Он побрёл в гостиницу. Марилька всё привела в порядок, и грязная каморка казалась чистенькой. Сеня лежал на постели. Марилька стояла возле него, скрестив руки.

– Павел Климентьич! – произнесла она надорванным шёпотом.

– Ну?

– Болен наш ребёнок.

– Вижу, – сказал он, глянув на мальчика.

Магик тёр свои руки, согревая их дыханием. Мальчик никого не узнавал, закатывал судорожно глазки, и тоненькие пальчики его восковой ручки потихоньку шевелились.

– Утром он мог есть, – промолвила горестно Марилька, нагибаясь к сыну.

Она стала рыдать, потом вдруг умолкла и посмотрела на мужа. Ему сделалось стыдно, и он начал утешать её, уверяя, что Сеня поправится; но она опять разрыдалась.

Тогда магик пообещал жене послать за доктором.

Торопливо сообщив ей, что сказал ему исправник, он хватил из бутылки глоток водки и переписал афишу. Он обнял жену, дал ей честное слово, что мальчик скоро будет здоров, и поцеловал его. Ручки у Сени были холодны как лёд.

В полицейском управлении он уже не застал исправника. Исправник жил недалеко и отправился домой завтракать. Магик бросился к нему на квартиру.

Долго пришлось магику ждать в передней. Лакей носил мимо него блюда и тарелки. Когда половинка двери отворялась, доктор Тириони видел на секунду край стола, за которым ел исправник; шея у толстяка была завязана салфеткой, и концы салфетки торчали на затылке.

«Как ест!» – восклицал мысленно доктор Тириони и думал о Марильке и о своём больном ребёнке.

Всему бывает конец. Кончил завтракать и исправник и вышел в переднюю.

– Вы опять? – произнёс он и взял афишу у магика.

Но едва он развернул её, как, не читая, отдал назад.

– Я вас вышлю из города, если вы будете лезть ко мне! – закричал он, наливаясь кровью.

– Помилуйте!..

– Молчать!

– Ваше превосходительство, мне выехать не с чем.

– Молчать!

Исправник облёкся в шинель, поданную лакеем, и ушёл. Лакей сделал магику знак. Глазки его хитро улыбались, и он шёпотом сказал:

– Взятку хочет. Ему в афишу хоть пять рублей заверните. Были тут такие же, как вы – он с них всегда брал. А у вас цирк?

– Нет, я по другой части.

– А то ежели б цирк, так хорошо б ему после обеда барышню молоденькую с афишей прислать. Стоял у нас цирк Иозефа, каждый раз барышню присылали. Ну, а впрочем, всё же ему лошадь, кроме того, подарили.

– За что же?

– Начальство! Лошадь ему понравилась, он сейчас приметы велел подыскать, говорит: «Краденая». Ну, Иозеф видит, надо отдать – взял и отдал. Очень только заскучал и недолго в городе оставался.

Магик выслушал рассказ и посмотрел на лакея.

– У меня денег нет, – сказал он.

Лакей промолчал, недоверчиво скосив масляные глазки на дорогие ботфорты доктора Тириони:

– Как хотите, – начал он. – Пожалеете потом…

Магик не знал что делать. Он отправился за советом к клубному буфетчику. Дорогою ему пришла мысль послать телеграмму губернатору с жалобой на исправника. Он вынул из кармана три рубля. Но эти деньги он положил в афишу и, раздумав заходить в клуб, – погода сделалась ужасная, и вместе с дождём падал снег, – со всех ног бросился в полицейское управление.

Он хотел начать с угроз, устроить скандал исправнику; даже более смелые намерения одушевляли его; но когда исправник увидел его и произнёс: «Опять??» – он протянул афишу со смиренным видом.

– Знаете, это верх нахальства! – сказал исправник.

Он сидел как и в тот раз за столом, и ящик был до половины выдвинут против него. Когда исправник развернул афишу, деньги упали в ящик. Доктор Тириони, в качестве специалиста, подивился искусству исправника. А исправник, как ни в чём не бывало, пробежал афишу.

– Ну, хорошо! – произнёс он, нахмурившись. – Так и быть! Вы говорите, выехать не с чем – Бог с вами… Но только в другой раз с этим не смейте являться.

Он подписал афишу.