Очерки современной психологии сексуальности. Сборник статей под редакцией Е. Кащенко

Сексуальное поведение радикально меняется в зависимости от того, каким потребностям оно соответствует (Кон И. С., 1988). С позиции Л. Н. Акимовой (2005), сексуальное поведение направлено на реализацию трех основных функций: прокреативную (репродуктивную), рекреативную (гедонистическую) и релятивную (коммуникативную). За счет возрастания роли психологических и социокультурных факторов прокреативный мотив сексуальной активности отошел на задний план, уступив место потребности в сексуальном удовлетворении, релаксации и общении.

Паттерн сексуального поведения детерминируется целым комплексом различных мотивов, который нельзя рассматривать в отрыве от функционирования личности и системы ее отношений. Мотивация сексуального поведения в паре всегда включена в контекст взаимоотношений с партнером, а партнерские сексуальные сценарии подвержены совместному изменению и развитию (Крукс Р., Баур К, 2005; Агарков С. Т., Кащенко Е. А., 2005).

С нашей точки зрения, учитывая сложность сексуальной активности человека, выходящей за рамки простого инстинктивного акта, направленного на размножение, ее интегрированность в сферу отношений и функционирование личности, целесообразно использовать категорию «психосексуальные мотивы» для обозначения всего многообразия мотивов сексуального поведения.

По мнению И. С. Кона (1988), мотивом сексуальной активности может быть релаксация (разрядка полового напряжения), рекреация (чувственное наслаждение), познание (удовлетворение полового любопытства), коммуникация с партнером, сексуальное самоутверждение (доказательство своей сексуальной привлекательности), самоутверждение в других сферах (например, повышение социального статуса), проведение ритуала (реализация привычного стереотипа), компенсация недостающих форм деятельности или способов эмоционального удовлетворения. В большинстве случаев сексуальное поведение определяется не единственным мотивом, а сочетанием нескольких ведущих мотивов.

Важно учитывать, что психосексуальные мотивы могут меняться под влиянием переоценки установок, по мере накопления сексуального опыта, в контексте отношений с тем или иным партнером, вследствие изменения физических возможностей и возрастной динамики сексуального влечения.

Г. С. Васильченко выделяет следующие мотивационные стили сексуального поведения: 1) гомеостабилизирующий тип, характерный для лиц с низкой переносимостью дискомфорта, связанного с сексуальной абстиненцией. В этом случае половая активность направлена на восстановление гомеостаза, психического равновесия посредством снятия сексуального напряжения. Внимание сосредоточено, в первую очередь, на собственных переживаниях и ощущениях, качества партнера отходят на второй план; 2) игровой тип, характеризующийся гармоничным сочетанием романтического и сексуального компонентов. Для людей с таким типом сексуальной мотивации характерна высокая коммуникабельность, демонстративность, проявляющаяся в стремлении удивить партнера, склонности к ролевым играм и внешнему эффекту; 3) шаблонно-регламентированный тип, отличающийся стандартностью и монотонностью сексуального поведения. Для представителей этого типа сексуальной мотивации характерна шаблонность и консервативность в сексе, сдержанность внешних проявлений эмоций и чувств; 4) генитальный тип, характеризующийся напористостью и грубостью в сексуальном поведении, слабой дифференциацией физического и эмоционального компонентов в отношениях с сексуальным партнером. Необходимо отметить, что выделенные типы представляют собой акцентуированные варианты сексуального поведения. Чаще всего наблюдаются сочетания этих стилей в индивидуальных пропорциях, что обеспечивает вариативность в интересах успешного сексуального партнерства (Агарков С. Т., Кащенко Е. А., 2011).

В. В. Кришталь и С. Р. Григорян (2002) предложили типологию нарушенной сексуальной мотивации партнеров при наличии сексуальных супружеских дисгармоний: 1) легкомысленно-безответственный тип, характерный для незрелых инфантильных личностей (иногда с интеллектуальным снижением). В этом случае мотивация вступления в сексуальный контакт может носить демонстративный и развлекательный характер, основанный на потребности в самоутверждении; 2) агрессивно-эгоистичный тип, наиболее распространенный среди лиц с личностными расстройствами, склонных к спонтанным вспышкам напряженности, агрессивному аффекту или переоценке значимости собственной личности и агрессивности окружающей социальной среды; 3) агрессивно-аверсионный тип, характеризующийся негативным отношением к женщине, агрессивным поведением по отношению к ней, стремлением к ее унижению и подчинению; 4) пассивно-подчиняемый тип, характерный для пассивных, внушаемых лиц с мотивацией подражания другим; 5) генитальный тип; 6) гомеостабилизирующий тип; 7) шаблонно-регламентированный тип, 8) игровой тип (5, 6, 7 и 8 типы представлены в типологии сексуальной мотивации, разработанной Г. С. Васильченко, однако, в данном случае они приобретают заостренную форму).

Необходимо отметить, что представленные варианты как условно нормативной, так и нарушенной сексуальной мотивации в большей степени отражают паттерны, характерные для мужчин. На сегодняшний день тема психосексуальной мотивации женщин остается слабо проработанной.

Трудности исследования психосексуальных мотивов связаны с невозможностью изучения мотивации на основании поведенческого наблюдения, низкой осознанностью сексуальной мотивации, интимностью сексуальной сферы, что затрудняет получение достоверных самоотчетов и данных на репрезентативных выборках.

Сексуальная активность занимает важную место в функционировании человека, являясь одним из факторов поддержания здоровья, определяемом ВОЗ как состояние полного физического, социального и душевного благополучия. Однако, сексуальные проявления могут становиться дисфункциональными, нарушать социальную адаптацию и негативно влиять на психическое и соматическое здоровье. В этих случаях важно понимать, какие психосексуальные мотивы стоят за дезадаптивным поведением. Например, секс, мастурбация или просмотр порно может становиться средством снятия стресса. Если человек прибегает к сексуальной разрядке всякий раз, когда испытывает психоэмоциональное напряжение, возникает генерализация этого способа расслабления, и данный поведенческий стереотип становится единственным способом снятия напряжения, что может привести к формированию зависимости.

Секс может также при определенных условиях превращаться в основной способ самоутверждения. Например, мужчины нередко входят в сексуальный контакт, прежде всего, для подтверждения своей мужественности. Для женщины вступление в сексуальные отношения может служить доказательством ее привлекательности, женственности. Результатом подобных установок могут быть беспорядочные половые связи, связанные с риском заболеваний, передающихся половым путем, и нежелательной беременности. С другой стороны, приравнивание мужественности и постоянной сексуальной готовности в сочетании с восприятием «обязательности секса» и высокой тревожностью может приводить к формированию таких расстройств, как синдром тревожного ожидания сексуальной неудачи.

Стремление подростка быть взрослым, не отставать от сверстников, приобрести уважение в референтной группе может способствовать раннему вступлению в сексуальные отношения без осознания рисков и возможных последствий.

С другой стороны, стресс, строгое воспитание, эпизоды физического и сексуального насилия могут приводить к избеганию сексуальных контактов. Такие люди зачастую вынуждены разрывать отношения, когда они становятся более близкими и доверительными, так как начинают испытывать страх перед сексом. При этом нередко срабатывает рационализация, и человек обосновывает отсутствие сексуальной активности, например, малой целесообразностью половой жизни, так как секс отвлекает от решения других, «более важных» задач (Кочарян Г. С., 2007).

Изучение психосексуальных мотивов имеет огромное значение для психологического консультирования, для оказания психотерапевтической и сексологической помощи пациентам (или клиентам), страдающим функциональными сексуальными расстройствами, столкнувшимися с супружескими дисгармониями. Понимание мотивов поведения пациента или клиента позволит совместно с ним проанализировать и при необходимости изменить когнитивные установки, поддерживающие дезадаптивную сексуальную активность или закрепляющие нарушения сексуальной функции. Кроме того, осознание мотивов дает возможность пациенту (клиенту) найти наиболее приемлемые способы реализации своих сексуальных желаний и потребностей (Кириллов И., 2013).

Люди, осознающие свои психосексуальные мотивы, способны лучше регулировать сексуальные проявления с учетом возможных последствий, осознанно подходить к выбору сексуального партнера, обсуждать с ним свои сексуальные потребности, чувства и реакции, что способствует лучшему взаимопониманию в паре, более естественно проявлять свою сексуальность, более полно реализовывать свои сексуальные желания.

Таким образом, сочетание психосексуальных мотивов личности и способов их реализации определяет индивидуальный паттерн сексуального поведения человека. Мотивация сексуального поведения представляется важным вопросом, требующим дальнейшего изучения в современных психологических и сексологических исследованиях. Понимание психосексуальных мотивов клиента (пациента) открывает возможности профилактики дезадаптивного сексуального поведения, супружеских дисгармоний и эффективной помощи при функциональных сексуальных расстройствах.

Литература:

Агарков С. Т. Психогенез сексуальности: от инстиктов к чувствам. Учебное пособие к курсу «Психологическое консультирование в сексологии». – М.: РНСО, 2013. – 378 с.

Агарков С. Т., Кащенко Е. А. Сексуальность от зачатия до смерти: онтогенез сексуальности. – М.: РНСО, 2011. – 251 с.

Акимова Л. Н. Психология сексуальности. Учебное пособие. – Одесса: СМИЛ, 2005. – 198 c.

Бандура А. Теория социального научения. – СПб.: Евразия, 2000. – 320 с.

Кириллов И. Стресс-серфинг. М.: Альпина-паблишерс, 2013. – 210 c.

Ковалев В. И. Мотивы поведения и деятельности. – М.: Наука, 1988. – 192 с.

Кришталь В. В., Григорян С. Р. Сексология. Руководство для врачей. – М.: Пер сэ, 2002 – 879 с.

Крукс Р., Баур К. Сексуальность – М.: Прайм-Еврознак, 2005. – 480 с.

Кон И. С. Введение в сексологию. Курс лекций. Учебное пособие для вузов. – М.: Олимп, Инфра-М, 1999. – 288 с.

Кочарян Г. С. Современная сексология. – Киев: Ника-Центр, 2007. – 400 с.

Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. – М.:Политиздат, 1975. – 157 с.

Общая сексопатология. Руководство для врачей. Под ред. Г. С. Васильченко – М.: Медицина, 1977. – 488 с.

Психология сексуальности. Учебное пособие к курсу «Психологическое консультирование в сексологии»/ Под ред. Кащенко Е. А. Издательские решения. Ridero, 2015. – 540 с.

Физиология человека. Под ред. В. М. Покровского, Г. Ф. Коротько. 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Медицина, 2003. – 656 с.

Психология сексуальности в семейном контексте

ЖуравлёвИгнатий Владимирович – кандидат психологических наук, врач-психотерапевт, психолог-сексолог, старший научный сотрудник Отдела психолингвистики Института языкознания РАН, ведущий специалист ООО «Психологический центр на Волхонке», член РНСО, действительный член Профессиональной психотерапевтической лиги, член Ассоциации когнитивно-поведенческой психотерапии, профессор Российской академии естествознания.

Каким бы ни был формат психологической или психотерапевтической работы, проводится ли она индивидуально, в паре или в группе – психологу и психотерапевту всегда следует учитывать семейный контекст обсуждаемых проблем и формулируемых запросов. Представителями целого ряда философских, социологических, психологических школ прошлого века (французская социологическая школа, структурная антропология, культурно-историческая психология, психология деятельности, социальная феноменология, системная семейная психотерапия и др.) достаточно убедительно было показано, что психика – не столь индивидуальна, сколь социальна, что индивидуальные психические явления не просто существуют в определённом социальном контексте, но сущностно (по происхождению, по способу обнаружения, по способу бытия) с этим контекстом связаны. Когда речь идет о формировании и развитии психики вообще, мы имеем в виду процессы интериоризации, «овнутрения», присвоения культурного опыта социума в целом; когда же мы говорим о формировании проблемной области психики, то должны иметь в виду в первую очередь трансляцию и интериоризацию тех процессов, паттернов, установок, которые функционируют в микросоциальном окружении человека, в его семье.

Клиент приходит на приём, имея за плечами весь багаж отношений в своей семье, багаж скрытых и явных способов и форм коммуникации, форм управления и подчинения, багаж традиций, правил и запретов, определяющих взаимодействие между членами семьи и поведение каждого из них. Достаточно часто поэтому в ходе психотерапии мы сталкиваемся с ситуацией, когда мишенью для психотерапевтического вмешательства должна стать отнюдь не та проблема или не тот симптом, с которыми человек обратился за помощью. (Речь, конечно, идет не только о сексуальных расстройствах или проблемах сексуальной жизни, но практически о любых психологических проблемах, по поводу которых человек может прийти на приём).

Молодой человек 22 лет обращается к нам в связи с аэрофобией, а за дверью кабинета его ждет тревожная мама; он чувствует неудобство и явно мог бы прийти без неё. Аэрофобия оказывается отнюдь не самой главной проблемой, когда выясняется также, что клиенту крайне трудно выстраивать свои личностные границы в отношениях не только с матерью, но и с отцом-эпилептоидом, упрямо навязывающим сыну свои представления обо всём, включая то, какой лучше купить сотовый телефон или куда поставить кровать в квартире, в которой наш клиент живёт со своей девушкой. Основная часть работы в данном случае заключается в прояснении семейных отношений, вербализации подавленной агрессии и переоформлении («переопредмечивании») тревоги.

На консультацию приходит 30-летняя женщина, жалующаяся на безуспешные попытки забеременеть при отсутствии каких-либо медицинских проблем в репродуктивной сфере как у неё, так и у её мужа. Она много работает и строит карьеру; её заработок составляет большую часть семейного дохода, она привыкла отвечать за себя сама и редко позволяет себе расслабиться. Родители клиентки разошлись, когда она была подростком; с младшего школьного возраста мать вовлекала девочку в разрешение своих конфликтов с мужем, причём манипуляции матери продолжаются и до сих пор: например, зная, что дочь собирается посетить отца (у которого уже давно другая семья), мать приглашает её в этот же день к себе на праздничный обед. Лишь недавно клиентке удалось осознать, что в течение многих лет она занималась решением чужих проблем, пытаясь сделать своих родителей счастливыми (хотя бы каждого в отдельности). Существенную часть терапии в этом случае составляет работа над чувством вины и долга перед родителями, т.е. именно над той эмоцией, которая трансформировалась в запрет на собственное счастье, стремление возлагать на себя ответственность за многое, невозможность расслабиться и довериться в сексуальных отношениях мужу и собственному организму.

30-летний мужчина обращается к нам по поводу заикания. Он работает в крупной компании, ему много приходится общаться с людьми, в т.ч. проводить встречи, организовывать деятельность своих подчинённых, участвовать в тренингах, и проблемы с речью доставляют ему крайние неудобства. Как часто бывает, работа над самим симптомом, обучение техникам его преодоления и т. п. в этом случае может только усугубить положение дел. Следует проблематизировать избыточный контроль над функцией, следует разобраться в том, почему каждый раз, открывая рот, человек как бы бросается на амбразуру, пытаясь что-то продемонстрировать или доказать. Выяснилось, что этот человек, будучи ребёнком, развивался в противоречивых условиях переоценки со стороны матери и обесценивания со стороны отца (типичная ситуация для переживания нарциссической травмы). Чтобы сформировать оценочную зависимость, часто бывает достаточно регулярно ставить человека в оценочные условия. До сих пор в общении с отцом наш клиент чувствует, как будто вынужден оправдываться за что-то, хотя реальных поводов искать оправдания давным-давно нет, да и с самого начала вряд ли они были реальными.

Таких примеров можно привести очень много. Эти и подобные им случаи демонстрируют, как важно учитывать семейный контекст, в котором сформирована та или иная особенность психики клиента, тот или иной защитный механизм, тот или иной симптом. Уточним также, что мы не противопоставляем индивида с «его» симптомами его семейному окружению. Мы также не рассматриваем индивида в качестве простого элемента семейной системы. Если говорить о системной семейной психотерапии, нам близок подход С. Минухина, употреблявшего введённое А. Кестлером понятие «холон» – в психотерапевтическом контексте оно обозначает единицу вмешательства, представляющую собой одновременно и целое, и часть (С. Минухин, 1998; A. Koestler, 1979). Но более точно наши представления о соотношении индивида и социума (микросоциума, семьи) отражает понятие личности, сформированное в культурно-исторической и деятельностной психологии. Личность есть «момент деятельности» и интериоризованная социальность, личность является носителем социальных отношений, она не «вступает» в них, а содержит их в себе (ср.: А. Леонтьев, 1999).

Особенности проявления сексуальности человека также можно (и нужно) рассматривать, ориентируясь на семейную историю и семейные отношения. В дальнейшем изложении мы рассмотрим более подробно два случая, демонстрирующие не только семейный «фундамент» особенностей сексуальности человека, но и связь этих особенностей с психологией личности в целом.

Клиент А., 28 лет, обратился к нам с весьма необычной для приёма у психотерапевта или психолога-сексолога проблемой. Он одинок, ему трудно выстраивать отношения с девушками; немногочисленные попытки сексуального контакта до сих пор оборачивались для него неудачей. Хотя его возбуждают девушки, полноценной эрекции и оргазма он может достичь, только если слышит (или «прокручивает в голове») звук задней передачи автомобиля. Машина у него ассоциируется с женщиной, звук включённой задней передачи – с проникновением во влагалище; соответственно, он воспринимает женщин за рулём как лесбиянок, к которым испытывает отвращение, а потому не может встречаться с девушкой, если знает, что она водит машину и хотя бы раз включала заднюю передачу.

Называет себя эгоистом, «двуличным человеком с завышенной самооценкой», трусом, безвольным, слабохарактерным, женоненавистником. Как будто ищет порицания, упреков, даже наказания, смакует свои проблемы.

В ходе работы с А. достаточно быстро нашла подтверждение гипотеза о сексуализации детских травматических переживаний. Когда А. было около полутора лет, его мать снова забеременела, и ребёнка в связи с тяжелыми бытовыми условиями отдали на воспитание её родителям (жившим далеко), у которых он постоянно находился примерно до трехлетнего возраста. Привязался к бабушке и даже называл её мамой, чем впоследствии сильно раздражал родную мать. Первые воспоминания о звуках, издаваемых машиной, связаны с автомобилем дедушки: звук переднего хода напоминал ласковый женский голос, а звук задней передачи напоминал крик или плач. Лет до пяти-шести панически боялся задней передачи, плакал, затыкал уши, отказывался заходить в автомобиль. В дальнейшем страх сменился представлением о машине как женщине, и езда задом стала вызывать приятные чувства. Ходил наблюдать за паркующимися автомобилями, грузовиками, автобусами. Лет с 12—13 такие наблюдения стали сопровождаться эрекцией, появились эротические сновидения, в которых видел себя едущим на машине под звук задней передачи. С 15 лет начал мастурбировать, разглядывая фотографии обнаженных девушек и одновременно фантазируя на тему сидения на «мягком и гладком, как бёдра девушки», кресле водителя и включения задней передачи. Лет с 18 понял, что ему очень неприятно видеть женщину за рулём (особенно в случае езды задом), видеть женскую руку на руле и рычаге переключения передач. Чувствовал ревность и предательство и категорически избегал езды с женщинами-водителями.

Отношения между родителями А. стали портиться вскоре после рождения второго ребёнка (младшей сестры А.). Одно из ярких воспоминаний А. дошкольного возраста – плачущая мама, бросающая в комнату отца стеклянные банки. Крики, оскорбления, ругань были в семье обычным явлением, причем доставалось и детям, которых часто наказывали ремнём, и отнюдь не всегда за реальный проступок. Когда А. было лет 12, младшая сестра взяла у родителей деньги из кошелька, а А. рассказал об этом бабушке, назвав конкретную сумму, после чего был избит ремнём матерью за то, что выдал бабушке семейный секрет. «Оболтус», «скотина», «где твой зад!» – эти слова А. слышал от матери достаточно часто. В школе А. стал стремиться к унизительным для себя ситуациям, вёл дневник, в который записывал негативные комментарии о себе учителей, называл себя тупым и безмозглым, однажды даже попросил одноклассников себя избить. Такое отношение к себе сохранилось и во взрослом возрасте. Это не помешало ему, впрочем, успешно окончить институт и овладеть специальностью.

Родители А. развелись, но отец остался в квартире, куда мать вскоре пригласила нового мужа. Взрослые брат и сестра продолжали жить в одной комнате. А. продолжал часто испытывать унижения со стороны членов семьи, не мог сходить в туалет, если рядом на кухне кто-то был, т.к. рисковал услышать едкие комментарии.

Часто просматривал ролики про заднюю передачу в Интернете, одновременно смотря на фотографии девушек. Слушал аудиозаписи с автобусами и машинами. Задняя передача стала ассоциироваться с именем Анна из-за созвучия слов «Анна» и «задняя». Рисует картинки, на которых изображает людей в неудобной ситуации выпускания газов. До сих пор, проходя мимо машины, едущей задом, останавливается и слушает звук мотора. Считает себя недостойным жить «в современном автомобильном мире и обществе», где машина – это «обязательный атрибут любого человека (и любой женщины в том числе)». Убежден в том, что у него не может быть близкого человека, который его поймёт и полюбит, т.к. машину с задней передачей хотят абсолютно все девушки, чтобы быть свободными и независимыми. Считает, что в отношениях может быть только подкаблучником. Не может сделать первый шаг к знакомству с девушкой в Интернете.

Какой бы ни была стоящая за приведёнными фактами психопатология, нашей задачей в данном случае остается психологический анализ семейных отношений, иллюстрируемых данным примером. Женщина во время второй беременности отдает сына на воспитание родителям. У неё явно не складываются отношения с мужем; после развода она приводит в квартиру второго мужа, отношения с которым развиваются на глазах у первого. Какие чувства она может испытывать к отвергнутому ей ребёнку? К обоим мужчинам? Что может чувствовать в этой ситуации каждый из её мужей? Что испытывают друг к другу взрослые брат и сестра, живущие в одной комнате? Хотя ответы на эти вопросы могут быть достаточно очевидными, мы не будем заниматься спекуляциями на этот счёт и обратимся к ребёнку. Ребёнка бьют. Он отвергнут и регулярно испытывает унижение. Сексуализация выступает как защитный механизм, причем звук задней передачи выступает лишь как часть сложной цепочки, включающей ассоциации, связанные с битьём, выпускание газов и имя Анна. В работе с клиентом А. удалось раскрыть существенные стороны его мазохистического характера; гипотеза о латентной гомосексуальности которая может возникнуть при рассмотрении данного случая, требует дальнейшего анализа. В подобных случаях важно учитывать не только семейную историю, не только историю индивида в семейном окружении, но и сложившиеся в семье формы коммуникации. То, как человек относится и обращается к самому себе, во многом является интериоризованной формой отношения и обращения к нему других. То, что человек демонстрирует в качестве симптома или проблемного поведения, во многом является формой коммуникации с другими. Наконец, то, как он сам относится к другим, часто является (иногда с противоположным знаком) оборотной стороной того, как он воспринимает отношение к себе других.

Клиентка Т., 26 лет, при обращении к нам сформулировала две проблемы: панические атаки и конфликт с родителями после недавнего каминг-аута. Её состояние на момент обращения достаточно хорошо передаётся фразами из «Дневника болезненных мыслей», который Т. вела по нашему заданию. «Почему я должна оправдываться и отчитываться перед родителями за своё поведение? Мама мне не верит. Всё, что я говорю или делаю, она считает влиянием моей девушки, <считает,> что я это делаю, чтобы ей угодить. Чувствую, что у меня опускаются руки, мне ничего не хочется, что у меня не хватит сил бороться за свои отношения и за право жить моей жизнью. Чувствую, что между мной и родителями прошла какая-то трещина, и она с каждым днём увеличивается. И даже если я вдруг пойду у них на поводу и сдамся, вернусь к ним, то может стать еще хуже, чем сейчас (я замкнусь, буду винить их в том, что они сломали мне жизнь, они будут говорить, что так лучше, что это для моего же блага)».

Другое наше задание – «Список мечтаний» – отражает актуальные отношения Т. с родителями. Клиентка должна была составить таблицу, где в одном столбце будут указаны её желания, в другом – то, что она может почувствовать, удовлетворив эти желания, в третьем – то, что скажут или подумают об этом её родители. Приведём фрагмент.

Фрагмент