Русалка. Почти по Андерсену

– Это тебе сейчас так кажется. Всё пройдет. Ты только вспоминай меня с радостью.

Ася отвернулась. Глядя на её поникшие плечи, Митя чувствовал отчаяние. Он не понимал, что происходит, но видел, что изменить ничего нельзя, как нельзя остановить заходящее солнце или удержать волну. Если бы он сам не обманывал себя, он с самого начала должен был быть готов к тому, что они расстанутся: сказка не может продолжать вечно. Но он не думал, что конец наступит так скоро. У него сжалось сердце, хотелось кричать.

Спокойно и грустно Ася сказала:

– Всё, что у меня было хорошего, было здесь, на этом камне, с тобой. Этого у меня уже никто не отнимет. Было – значит, будет всегда. Помнишь, мы с тобой говорили: то, что произошло, впечатывается во время. Наши отпечатки остались навсегда, их никто не сотрет. И этот камень всегда будет помнить нас.

Митя почти закричал:

– Ася! Но почему? Скажи хотя бы, почему? Ты же не хочешь, чтобы я мучился всю жизнь? Я даже не знаю твоего настоящего имени. Кого я буду вспоминать? Кто ты, в конце концов?

Она повернулась к нему:

– А не все ли равно? Если даже русалка? Вот скажи, что ты – Нептун… или принц… или призрак… Что изменится для меня? Ничего! Я знаю твой голос, твои руки, твоё лицо – мои руки знают его лучше, чем глаза. Я знаю твои мысли, твою душу… Я знаю что-то, чего не могу ни потрогать, ни услышать, ни даже понять, но оно приходит от тебя ко мне и делает меня счастливой. Я люблю всё это… Я не знаю, как это случилось, но оно стало частью меня, лучшим, что есть во мне. Для меня это и есть – ты! Как тебе ещё сказать? Я люблю тебя, а не то, чем тебя называют, чем ты станешь когда-нибудь… или не станешь. И ты меня любишь, я знаю. Даже если бы ты мне ничего не говорил, я бы знала. И этого мне достаточно. А тебе этого мало. Ты – другой,и ты – мужчина!

Мне предупреждали, что любовь – это погибель. Говорили: если не любить, можно жить очень долго, даже вечно. А не хочу жить вечно. Я не хочу просто жить. Я хочу – быть! Быть с тобой, в тебе, потому что… – она запнулась, – …потому что ничего другого я не могу, потому что … мне и не надо другого.

Он убрал волосы с её лица:

– Ася, ты мне чего-то не договариваешь?

Митя взял её голову в ладони и повернул к себе. Ася заплакала:

– Да! Мне нельзя было любить. Я была строго-настрого предупреждена. Теперь я умру. Скоро… Я не хотела тебе говорить, но не могу больше тебя обманывать. – она схватила его за руку. – Кроме того, я боюсь за тебя. А вдруг ты не сможешь меня забыть? Так бывает…

– Что за бред? Ася! Почему ты умрешь? Кто тебя предупреждал?

– Ты все равно не поверишь, да я и не смогу объяснить, чтоб ты понял, я и сама не понимаю. Я просто знаю, что скоро умру. Люди ведь тоже иногда умирают не старыми, правда? Но как ты думаешь: если б я смогла жить вечно, но без тебя, согласилась бы я на такую вечность?

Она прижалась к нему:

– Все равно я была счастливой!

12.

Митя сидел на камне. Стоял нежаркий, светлый, словно умытый день. Море было спокойно и как будто ждало чего-то. Небольшие прозрачные волны с любопытством подбегали к камню, касались его и убегали, уступая место другим. Это напоминало игру. В этот день море было похоже на ребенка, для которого всё – радость, всё – открытие, и всё – на несколько мгновений.

Митя тоже был спокоен. Он ничего не боялся, ни о чем не сожалел. Ему было хорошо, потому что он принял решение и знал – иначе быть не может. Лагерь, Светка, Веня, Евгений Борисович и все остальные были словно на другой планете. Законы, по которым они там жили, были совершенно иными, чем здесь, на плоском камне, и Митя понимал, что в том мире места ему уже нет. Плохо это или хорошо, он не задумывался – так уж получилось.

Воды в этом месте было ему чуть выше пояса. Когда он спрыгнул, вода тут же забралась под футболку, обхватила и защекотала его, словно радуясь и одобряя его решение. Он шёл по каменистому дну, пока вода не поднялась по грудь, потом оттолкнулся и поплыл…