Староверов остров

– Да-да, понятно, – поддакивали, переглядываясь, приятели, – Мы ж только так, чисто теоретически. На кой ляд он нам сдался?

День уж надумал клониться к вечеру, и Жорик вскоре, спешно откланявшись, укатил  до завтра.

Глава III

Где буквально по крупицам, а где даже и существенными фрагментами-лоскутами принялись друзья-амнезийщики восстанавливать сюжетную картину вчерашнего вечера.

Вспомнили о том, как увидели вдалеке зарево от пылающего в ночи пламени.  Как потом, сев в лодку, направились в его сторону. И что, поплутав некоторое время по плавням, все-таки приплыли к искомому острову. Увидели  костер. Вернее всего лишь его макушку. Ибо на берегу  их встретил глухой и высокий, не позволяющий ничего более, кроме верхушки пламени, лицезреть, забор.  Приняв еще наливочки, любопытные Варва?ры наши решили поискать более благоприятный ракурс, дабы все-таки взглянуть на действо, происходящее у костра, и стали с этой, собственно, целью, держась от берега на достаточном, чтобы не привлечь к себе внимание, удалении, оплывать остров. Николай был на шесте, а Тимофей вычерпывал постоянно прибывающую в лодку воду.

Надо признать, что к тому времени приятели уже находились в весьма приличном подпитии, так что дело у них  как-то не особо и спорилось. Когда же вода стала более активно прибывать, они даже не сразу сообразили, что лодка вот-вот пойдет ко дну. Лишь только, наконец, осознав однозначную неминуемость затопления, успели сбросить с себя куртки, да стащить с ног обувь, как тут же суденышко оказалось под водою.

А ведь на календаре февраль, никак не май месяц. Льда хоть и не было, водица, однако, ледяная. Глубина  не велика, но заиленное дно пугало. Весьма отчаянно, довольно-таки усердно и достаточно шумно принялись грести на служащий спасительным маяком огонь костра. Потом, откуда ни возьмись, явился «дед Мазай», затащил «зайчишек» в лодку и даже успел выловить в черной воде их амуницию.

Дальнейший же ход событий прорисовывался довольно редкими крупинками, поставляемыми на «панно» в основном Тимохиными проблесками памяти. Какие-то люди: мужчины, женщины, может много, а может и нет. Их раздели, вытерли, укутали в одеяла. Дали для согрева что-то попить, а следом какая-то женщина чем-то  растирала их тела. После чего, очевидно, облачили в ночные рубашки и уложили спать.

– Слушай, Тима, а спалось-то на  самом деле хорошо. И запах здесь, – потянул в себя воздух, как ни странно, совершенно оказавшимся не забитым носом Николай, – какой-то специфический. Деревом и как будто травами отдает. Я бы сказал даже, – в этот момент в помещении зажегся свет, и их взорам предстала обыкновенная парилка с матрасами, устланными на просторной верхней полке и с раскинувшимися поверх них их же собственными телами, – Ну, вот. Я так и думал, что полынь, – как-то даже несколько грустновато, словно расстроившись своей же проницательностью, констатировал Николай, узревший несколько пучков травы на стене.

– Доброе утро. Как ваше здравое самочувствие будет? – поинтересовался вошедший с головой сильно напоминающей ту, что заглядывала давеча в дверь. Волосы его были черны и разбавлены равномерно разбросанной редкими пучками сединою. Довольно густые брови казались прямо-таки суровыми. Глаза большие, карие и, в отличие от бровей, улыбающиеся. Лицо мясистое, круглое, с мощными скулами и широким подбородком. Губы же, опоясанные растительностью, выглядели тонкими, а рот в целом – совсем небольшим на фоне довольно приличного по размерам носа и весьма массивной смоляной  бороды. Роста пришелец был выше среднего, широкоплеч, довольно крепко сложен. На вид лет пятьдесяти. Правда, весь мощный внешний облик ру?сича-богатыря контрастно смазывался высоким, чуть ли не писклявым голоском.

– Спасибо. Да, вроде бы, как живые, – по обыкновению приветливо улыбаясь, ответил вошедшему Тимоха.

Николай же поначалу изо всех сил пытался натянуть на лицо маску серьезного и даже весьма делового человека. Но как-то сразу не сориентировался взять поправку на помятость, отечность, неумытость, нечесанность и «перегарность» этого самого человека, а когда, наконец, сообразив, решил сгладить все невинной улыбкой, то итоговый лик его вышел достаточно комичным.

– Еще бы не живые, –  задержавшись взглядом на шутообразном молодом человеке пояснял Тихон, – Пол ночи следил за тем, чтобы и баньку прогреть, да не перегреть, и вас угарным газом невзначай не потравить. Спали, как дети малые. Вы бы уж, ребятки, подымались потихонечку. Врача ждем. Осмотреть вас обязательно должен. А-то, не дай бог, осложнения какие после купания в холодной-то водице случатся. Там бабы одёжу вашу просушили,  как сумели. В предбаннике лежит. В общем, не буду мешать. Одевайтесь, да в дом приходите. Негоже в бане с доктором встречаться. Меня, если что, Тихоном зовите, – озорно подмигнув Тимохе напоследок, бородач оставил их одних.

– Фух, – деланно выдохнул Колян, – Похоже, все-таки бить нас пока не станут. Вроде ничего так мужичок. Голосок такой забавный, правда, у него.

Выйдя в предбанник, приятели обнаружили там свою сухую и выглаженную одежду, в придачу к которой прилагалось две пары башмаков без задников. Тут же были и заботливо приготовленные для них умывальные принадлежности, среди которых даже оказались две новенькие зубные щетки. Наскоро проведя утренний моцион, друзья принялись одеваться. Какой же собственная одежда казалась по-настоящему родимой на фоне всего абсолютно чужого, слабой прогнозируемости дальнейшей перспективы развития событий и классического похмельного синдрома  вины.

– Не знаю, как на счет бить. А убивать  уж точно не станут. Он же, считай, Колян, нас вчера спас, – заключил, натягивая штаны, Тимоха, – Тем более, глянь заботливый какой:  зубные щетки, врач. Это ж, выходит, его, врача-то этого, на лодке сюда доставят. И, поди, не за просто так. По мне, так он и на фиг не сдался. Но уважить хозяина придется.

– Это уж однозначно. Не уважить никак нельзя. Надеюсь, Жорик-то сумеет нас поскорее отсюда изъять. Сообразит. Думаю, направлений для поиска у него будет не столь уж и много, когда обнаружит, что нас не просто нет, а нет вместе с лодкой.

– Здрасьте, – столкнулись сразу же по выходу на улицу с одетым в темный камуфляж невысоким, коренастым, рыжебородым и бритоголовым мужичком лет сорока с живо бегающим взглядом юрких зеленоватых глаз.

–Здорова, ребята. Как  ваше ничего?

– Спасибо, ничего, – с максимально, насколько это было возможно, приветливой улыбкой ответил Тимоха.  Николай же не стал уже больше ничего искусственно городить на собственной физиономии, однако, выглядел все-таки заметно встревоженным. Познакомились. Мужичка звали Федором.

– А нам бы к Тихону. Не подскажешь, как пройти? – поинтересовался Тима.

– Так вот же его дом, – указал мужчина на стоящее поблизости капитальное кирпичное строение.

– А еще  и отлить очень даже бы не помешало. Туалет тут какой-нить не завалялся случайно поблизости? –   проясняя причину собственной тревожности, перетаптывался с ноги на ногу Николай, – Или может за баньку просто завернуть? Да, и… природа ж как никак.

– Так  пойдемте за баньку, там сортир как раз и есть.

Лишь только Колян довольно потянулся к дверной ручке оказавшегося позади бани добротного деревянного туалету, как неожиданно услышал позади себя:

– Стоять, – коротко, но громко окликнул рыжебородый, –  Ты же у нас Николай?

– Ну, да. Николай. А что Николаям здесь того, не дозволено опорожняться что ли?

Показывая в улыбке все тридцать два своих желтых зуба, Федор  извлек из обоих боковых карманов куртки  по   небольшой стеклянной баночке с жестяной крышечкой и бумажной «этикеткой» на боку, одна из которых крикливо провозглашала «Николай», а вторая, не менее крикливо – «Тимофей», и, выбрав соответствующую, протянул    Николаю:

– На вот, шутник, плеснешь сюда немного для медицинского анализа. И тебе тоже, – сунул оставшуюся посудину чуток опешившему Тимофею.

Не особо вдаваясь в смысл происходящего, – не до того сейчас было, – молодые люди поочередно старательно выполнили необходимые манипуляции и сдали  емкости  с «материалом» обратно рыжебородому.

Глава IV

Дом Тихона являл собой основательное одноэтажное строение довольно-таки внушительных размеров.

Как только наши герои поднялись на крыльцо, так сразу же отворилась входная дверь, и, шагнув навстречу, пред ними предстала совершенно необыкновенная женщина. Причем  парадокс  как раз в том и заключался, что и одета она была в обыкновенную черную длинную юбку, да такую же обыкновенную, совсем неброскую синюю кофточку, а на голове пестрела, опять же, обыкновенная красная косынка; и золотистые волосы ее были заплетены в обыкновенную косу, и лицо было, в принципе-то, обыкновенным открытым лицом русской женщины, однако, все это в совокупности производило просто необыкновенное впечатление. Ибо тугой пояс юбки элегантно подчеркивал аккуратную талию, а под ее тканью определенно угадывались в меру широкие и упругие бедра. Кофта же, в свою очередь, облегая тело, подчеркивала ту необходимую женщине упитанность, когда большая   налитая грудь выглядит вполне естественной и не кажется некой громоздкой надстройкой. Наличие же довольно аккуратного живота не говорит больше ни о чем ином, как о вполне здоровом аппетите его обладательницы, а плечи и руки, ввиду своей допустимой округлости, кажутся весьма и весьма элегантными. Что же касается косынки, она хоть и покрывала голову, но завязывалась сзади и выглядела  быстрее именно необходимым аксессуаром на фоне выскочившей из-под нее тугой длинной косы.

Но самым замечательным, конечно же, являлось лицо женщины. Оно было необычайно притягательным и,    как уже было отмечено, по-русски открытым: круглое, с гладкой, прямо-таки атласной розоватой кожей, чуть вздернутым небольшим носом, светлыми, почти белыми, ровными дугами бровей и большими голубыми глазами. Лишь только их взгляды пересеклись, женщина тут же, словно школьница, – хотя и была постарше  своих гостей, – зарделась румянцем. И вот этот-то искренне-чистый румянец, он-то и явился самым притягательным, мгновенно подкупающим и непременно располагающим к себе.

– Здравствуйте! Проходите в дом, гости дорогие! – приветливо  улыбнулась  хозяйка, и, хоть румянец  и проступил,  глаз своих, как следовало бы, увидав его, предположить, отнюдь не отвела,  а, напротив, открытым взором по-дружески смотрела в лица ребят.

– Здравствуйте! – словно на военном параде хором приветствовали  молодые люди.

Тимофей, как только увидел, так сразу же ее и признал. Это  была она. Она их, «продрогших цуциков», ночью чем-то растирала. Прояснившееся обстоятельство, конечно же, не преминуло смутить нашего героя. Была бы она некрасива, или даже «страшновата», он бы отнесся к  этим ночным процедурам гораздо проще, нежели в случае с такой вот необыкновенной женщиной.  Что же касается Николая, тому просто показалась, что это будто была женщина из его недавнего сна, запомнившаяся ему своим добродушным взглядом и прямо-таки по-матерински заботливым выражением лица. Никаких ассоциативных привязок к ночным мероприятиям в силу известных обстоятельств у него в голове не родилось, а посему он не обнаруживал в себе следов смущения. Правда, чуть забегая вперед, скажем, что длилось это ровно до того самого момента, пока все не прояснилось.

В гостиной или, как принято говорить на Кубани, в зале, куда их провели, гостей радушно встретил хозяин.

– Тихон, – подал он поочередно свою крепкую ладонь гостям.

– Николай.

– Тимофей.

– В общем так, ребятки, предлагаю чрезмерно не церемониться и перейти сразу на «ты». Кстати, знакомьтесь, моя жена Маша.

– Так я же с ними еще вчера знакомилась, а с Колей, покуда его растирала, вообще раза три, наверное, даже пришлось это сделать, – весело светилась Маша, глядя попеременно в лица молодых людей.

– Да-да, вот и я подумал, – смущенно отводя в сторону глаза, произнес Николай, – отчего это мне Ваше лицо таким знакомым показалось? – но, тут же, встретившись с ней взглядами, с улыбкой добавил, –  Вернее… Гм, твое, Маша. А оно-то, выходит, что и вправду  знакомы.

– Вчера не считается, – вставил Тихон, – То был  форс-мажор. Правильно говорю ведь, Коля? – совсем уж по-приятельски похлопал  по плечу молодого человека.

– Абсолютно верно, Тихон. Я бы добавил, пожалуй, что это был форс-мажор, отягощенный глубокой, а местами прямо-таки глубочайшей амнезией.

Все рассмеялись, и в воздухе укоренилась атмосфера дружелюбного взаимопонимания.

– Пока вы отдыхали, – продолжил Тихон, – у нас с утреца был  товарищ ваш, Окнеруг Георгий Михалыч. Не стал он вас беспокоить, а попросил передать, что его срочно отправляют в командировку, то ли  на какую-то учебу, то ли еще по какой надобности, в Краснодар, и что всю неделю его не будет. Служба, сказал, есть служба. Собственно говоря, мы  предложили, чтобы вы эту недельку у нас погостили. На том и остановились. А порыбачить у нас уж точно не хуже  можно будет.

– Неожиданно, – прокомментировал новость, свалившуюся словно августовский снег на разгоряченную голову, Николай, –  но вполне в Жорика стиле. У него всегда если не понос, то обязательно случится золотуха. То лед  вчера внезапно помер, то срочная командировка сегодня нежданно родилась.

– Вы не волнуйтесь, ребята, – поспешила поддержать гостей  Маша, – Для нас это будет совсем необременительным.  Сейчас же Масленица. Так что все гуляем, веселимся, а гостям только рады. Мы, кстати, по давней традиции Масленицу начинаем с воскресенья предстоящей масленичной недели большим костром, который вы как раз вчера видели.