Страж

Сегодня зал был пуст и только в глубине его смутно угадывалось чьё-то присутствие.

– Судья-официал от Епископства Труанского аббат Бартоломью! – громко объявил чей-то голос за спиной Дамаса. Вздрогнув от неожиданности, он обернулся: писарь, совершенно бесшумно появившийся в зале с черного входа, стоял теперь возле своей кафедры. В зал прошествовал судья в рясе священника. Кивнув, он присел за стол.

– Сим полагаю начало слушаний по делу нападения на стражу славного города Труа, – завёл судья свою унылую «песню». – Подсудимый, представься!

– Дамас Бонне, святой отец, – с безразличным видом ответил подсудимый, – сын маркиза Шарля Бонне.

– Вы дворянин? – удивился судья, нахмурив густые брови и одновременно бросая гневный взгляд в глубину зала.

«Нет! Там определённо кто-то есть!» – подумал Дамас.

– Да. – Ответствовал он, буравя взглядом темноту в попытке что-либо разглядеть, – шевалье, святой отец!

– Тому есть подтверждение?

– Бумаг при себе не имею, но, если вы отправите гонца в Фуэнан, что в Бретани – там за меня поручатся.

Судья замолчал, задумчиво постукивая по столу пальцами. Было видно, что он в замешательстве. Да и было отчего: одно дело вынести вердикт по делу простолюдина, совсем другое – судить дворянина (но тут ещё надо разобраться: курица-то не птица, хоть и похожа!).

«Чёртов Морель! Подсунул дело! – от досады судья слегка покусывал губы. Пауза затягивалась, приобретая статус «неловкой», – что же делать?!»

– В чём меня обвиняют, святой отец? – пришёл на помощь подсудимый, видя терзания судьи.

«Ну что же! – встряхнулся тот. – Продолжим!»

– Ты обвиняешься в нападении на королевскую стражу и причинении стражникам тяжких увечий, – прищурившись провозгласил судья, – что согласно своду законов – есть преступление против самого короля!

– Я чту Короля! – решительно возразил Дамас, – но я также и против того, что меня, ни с того ни с сего, вдруг решает заколоть какой-то там немытый стражник!

– Но капитан королевской стражи свидетельствует…

– Ваш Капитан – лжец! – сухо прервал Дамас судью.

– Чтооооо! – взревел кто-то из темноты, заставляя витражи в окнах опасно задрожать, – Жан Морель – лжец?! – огромная тень зашевелилась в темноте. – Тебе придётся ответить за свои слова, щенок!

«Ага! Так вот кто там прячется! – усмехнулся Дамас. – Мог бы и догадаться!»

– Капитан! – судья попытался остановить разгневанного Мореля. – Стой! Во Имя Господа – Стой! – громко выкрикнул он.

Это подействовало – Морель застыл на месте. Его грудь тяжело вздымалась, в глазах горела ненависть. В руке он судорожно сжимал меч.

– Убери оружие, сын мой! – спокойно, но настойчиво потребовал судья, – ты в суде!

Капитан нехотя вложил меч в ножны (теперь он молча стоял, сжав кулаки и испепелял обидчика взглядом, полным неприкрытой злобы).

– Я принимаю вызов, – спокойно ответил Дамас, – разумеется, если мне дадут оружие и снимут оковы.

– Судебный поединок! – провозгласил судья, внутренне радуясь такому развитию событий (любой исход поединка его вполне устраивал, ибо избавлял от возможных судебных ошибок и как следствие этого – от ответственности), – состоится сейчас или не состоится вовсе!

Оппоненты, соглашаясь, кивнули.

– Освободите подсудимого! – потребовал судья.

Его указания немедленно выполнили и цепи с недовольным звоном упали на каменные плиты.

– Подготовь место для поединка. Он состоится на площади перед входом, – приказал священник ближайшему стражнику, – если, конечно, никто не против.

Морель отрицательно покачал головой и стражник, придерживая бряцающий меч рукой (тот был явно великоват для его роста), немедленно убежал исполнять приказ.

– Закон предписывает соперникам вступать в судебный поединок будучи вооруженным палкой и щитом, – задумчиво сказал судья, – но поскольку приговор ещё не был оглашён, а ответствующая сторона уже посчитала себя оболживленной, то ничего не мешает выбрать оружие на своё усмотрение.

– Я выбираю меч, – прохрипел Морель, – без щита.

– Мой меч украден, – пожал плечами Дамас, – если мне его отдадут, то я выбираю его. Если нет – будет достаточно палки. Без щита.

– Тебе дадут меч, – злобно прошипел Морель, – не вздумай отказаться.

– Пусть так, – опять пожал плечами Дамас.

Судья кивнул и продолжил:

– Теперь, когда вопрос об оружии решён я изложу правила судебного поединка. Он проходит до полной победы одной из сторон и заканчивается смертью проигравшего. Одержавший победу признаётся полностью невиновным, ибо известно, что Бог и справедливость есть одно целое и это не позволит виноватому одержать верх. Если же по окончании поединка проигравший всё же останется жив, он также подлежит умерщвлению через повешенье здесь же, на месте.

Дамас и Морель кивнули в знак того, что правила поединка ими уяснены полностью и более никаких вопросов к суду они не имеют.

– Всё готово, святой отец! – возвестил запыхавшийся стражник, ввалившись в зал суда, – площадь оцеплена.

– Отдай ему свой меч, – судья указал стражнику на Дамаса, и, подождав пока тот подпоясается, хмуро добавил, – к Оружию! И да поможет Вам Бог!

***

– И как это должно выглядеть, святой отец? – спросил Гуго. – Милостивый государь, не соизволите ли вступить в ряды новоявленного рыцарства Храма Господня? Так что ли?

– Почти, – кивнул священник, – не забудь сказать ещё, что половина имущества в случае его смерти отходит Ордену и что сам он обязуется жить теперь в строгости, как и подобает истинному слуге Господа нашего, – он трижды перекрестился на ходу и поклонился (собеседники медленно шествовали по улицам города). – Что здесь происходит?

Впереди на городской площади гудела, переговариваясь меж собой, толпа горожан. Из соседних домов и проулков к месту общего столпотворения спешили опоздавшие, на ходу сокрушаясь своей нерасторопности (народу собралось уже много и разглядеть, что происходило на площади, не представлялось никакой возможности). Городские мальчишки с ловкостью кошек штурмовали соседние деревья, крыши и вывески торговых лавок, чтобы занять выгодную, для обозрения происходящего, позицию.

– Чего там, малец? – спрашивал какой-нибудь бедолага, безнадёжно опоздавший к началу события и которому ничего не было видно из-за спин более везучих зевак.

– Известно, чего! – важно ответствовал сорванец, опасно раскачиваясь на вывеске мясной лавки (как он туда забрался было совершенно неясно). – Судебный поединок!

– А кто? Кто с кем бьётся-то? – с надеждой спрашивал бедняга.

– А я почём знаю? – отвечал тот. – О! Выходят!

– Кто? Кто выходит-то? – чуть не плача вопрошал страждущий, – ну не молчи, стервец!

– Не мешай, дядька! – с видом чрезвычайно занятого человека, отмахивался от него мальчишка, – самому интересно!