Чужая война. История сбитого самолёта

– Как это? – переспросил Захаров. – Это же не от нас зависит. А двадцать четвёртые и пятые как будут бомбить? Им же снижаться надо.

– Знаю… Летаем на четырёх тысячах, понял? Ниже нельзя. Реально нельзя. Вдруг там у них куча этих подделок? Что тогда делать?

– Значит, бомбить наобум? – осторожно заметил он. – Что с отчётами потом делать?

Начгруппы покачал головой и ответил:

– Об этом уже думают в Генштабе. Спутники помогут. Так что пока просто прими к сведению и выполняй. Но вторая вводная у нас по поводу совместной группы спасения. Слышал, да? Американцы отказались с нами объединяться, но приказ «главного» остался. Не смотри так! Будем создавать группу сами.

– Но как? У нас же нет людей, – Захаров не лукавил, и это было правдой – все люди выполняли по две задачи и «лишних» не было.

– Знаю, – генерал-полковник потёр переносицу и вздохнул. – Старшим в ней будешь ты. Так что готовься и к вечеру предоставь список.

– Как же так? Это же спецгруппа должна быть, не повара и техники.

– Может, тебе кавказцев позвать? Они с радостью примчатся, – грустно заметил генерал-полковник. Его уставшие глаза впервые улыбнулись.

– А толку? Здесь каждый второй с Кавказа уже, – пробурчал Захаров.

– Но и это ещё не всё, – пожилой начгруппы встал и подошёл окну. Раздвинул жалюзи и вздохнул, заметив кого-то снаружи. – Третья вводная – журналисты. Приказано доставить их в Дейр-эз-Зор.

– Куда?! Это ж, ипть… – у Захарова глаза полезли на лоб. Он отчаянно заморгал и потёр лоб ладонью, чтобы не выругаться.

– Вон, идут, – кивнул он в сторону окна и повернулся к столу. – Я отправил за ними посыльного. Приказано перевезти их этой ночью. Звонили потом и «агитаторы» с первого канала со своими советами. Спрашивали, можно ли в другие районы залететь. Стойкое сопротивление им надо поснимать, задача такая. Так что, понимаешь сам, сейчас не до криков.

– На «сушках» их туда не закинешь. Особенно если китайские ПЗРК есть. Но и сажать их там негде. Только на вертолётах. На наших можно? – спросил Захаров.

– В том-то и дело, что нельзя. У сирийцев есть четыре МИ-8. Говорят, что летают каждый день. Надо срочно отправить туда техников. Но с кем они полетят? Без сопровождения туда нельзя. Там не Латакия.

– Техников отправлю! А вот с сопровождением, что делать, не знаю… – нахмурился Захаров, но увидев осторожно появившегося в дверях адъютанта, добавил: – Выполним, товарищ генерал-полковник!

– Привели журналистов и ещё… пришёл подполковник Сергеев, – негромко произнёс старший лейтенант и замер, ожидая ответа.

– Журналистов пока в ангар! Пусть собирают там свои камеры. А Сергеева сюда! – не поднимая взгляда, ответил начальник группировки, продолжая двигать карандашом листочки бумаги на карте.

– Товарищ генерал-полковник… – осёкся на полуслове вошедший подполковник, увидев поднятую руку начальника, и с удивлением перевёл взгляд на Захарова. Тот коротко кивнул ему.

– Что ж вы все так орёте сегодня? – пробурчал седой генерал и потёр вспотевшую шею. – Что у тебя там? – спросил он его.

– Листовки готовы. Готовили специально для обороны Дейр-эз-Зор. Всё напечатали. Сложили. Готовы к отправке.

– Листовки для Дейр-эз-Зор?.. – как-то странно протянул он и, прищурившись, посмотрел задумчивым взглядом на подчинённого. Он прекрасно знал этого способного офицера, но перед прибытием группы спецпропаганды всё равно ознакомился с личным делом. Сергеев закончил Военный институт иностранных языков, учился у его бывших товарищей, с которыми они все вместе был военспецами во вторую египетскую кампанию, потом работал в Ливане и Йемене. Его, в основном, привлекали по линии ГРУ, но два месяца назад в Генштабе возникла идея использовать средства психического воздействия на противника, и в войсках сразу стали искать «оставшихся в живых» специалистов. Штатные единицы были, но с опытом развёртывания мобильных бригад, увы, не нашлось. Единственное, до чего додумались, это взять более-менее рабочие группы и назначить у них командиром бывшего профессионала, который хотя бы имел представление о том, что надо делать. Таким человеком оказался сорокалетний Сергеев. Первые несколько выбросов прошли удачно, вертолёты не сбили. Но сдаваться и, тем более, отступать на стороне террористов, никто не собирался. Поэтому с его приездом надеялись придумать что-то новое, чтобы повлиять на боевиков.

И вот теперь, глядя на невысокого, загорелого подполковника, начальник группировки неожиданно понял, кого можно будет отправить в Дейр-эз-Зор.

– Слушаем задание, – решительным голосом произнёс он, и сидевший до этого генерал-майор Захаров встал, почувствовав это изменение. – Собираешь свою печатную группу к вылету. Пусть собирают листовки. Затем едешь с техниками Захарова к сирийцам. Проверишь два МИ-8. Если они дадут добро, вылет ночью. Всей группы. Будете сопровождать журналистов туда и обратно. В городе надо будет не спускать с них глаз. Ходить только вместе! Маршруты разработаете. Это тебе знакомо. Ты ведь этому тоже учился?

– Э-э… Так точно… – хмурясь, ответил по привычке подполковник Сергеев. Было видно, что у него много вопросов, но задавать он их пока не спешил.

– Вот и отлично. Заодно при подлёте и листовки сбросите, – усмехнулся начальник группировки. – Всё, иди, собирай своих ребят! Все инструкции получишь от Захарова. Скажи там Василию, чтобы позвал журналистов, – добавил он в конце, когда Сергеев уже открыл дверь. Адъютант услышал последние слова и поспешил выполнить приказ, не заходя в кабинет начгруппы.

Внутри какое-то время царила тишина, а потом оба генерала приступили у обсуждению деталей операции. На всякий случай, надо было предусмотреть всё.

Глава 3

– Собираем все листовки в пакеты и грузим на паллеты!

– Паллет нет, Иваныч… Ещё с прошлого раза не вернули… – из тени показалась крепкая фигура капитана Нечипоренко, который командовал батальоном «на большой земле», как они сейчас называли Россию. Сам прошёл немало военных округов, но самым тяжёлым периодом службы считал три года, проведённых в части под Бодайбо, куда даже продукты и письма сбрасывали с вертолётов, чтобы отчаявшиеся солдаты не запрыгивали обратно на борт. – Что ты такой суровый? Случилось что?

– Надо всё подготовить к вечеру.

– Да не волнуйся ты так! И так готово. Видишь, лежим, ничего не делаем, – Нечипоренко пока ещё улыбался.

– Вижу. Сейчас я поеду на проверку двух МИ-8. Если в порядке, летим на них и будем сами разбрасывать листовки, – вытерев пот со лба, недовольно сказал Сергеев. – А потом неделю проведём в Дейр-эз-Зоре. Придётся сопровождать репортёров.

– «Тэвэшников», что ли? Ну так это классно! Что ж тут такого? Вдвоём летим? – всё ещё улыбаясь, спросил капитан.

– Нет. Вся группа. Семь человек.

– Ах вот оно что! – Нечипоренко снял кепку и почесал затылок. – Да… Что-то тут не так. Зачем всех-то? К каждой камере по бойцу?

– Да, – подполковник был немногословен, и у него с лица не сходило странное выражение, как будто он вцепился зубами в кусок лимона. Когда он уехал с несколькими техниками генерала Захарова, капитан понял, что того мучили какие-то сомнения. Обычно Сергеев шутил и любил хорошее настроение, но сегодня ему явно было не до шуток. Они были знакомы с уже четыре месяца, и раньше капитан своего нового командира таким не видел. Тот был напряжён, как струна, но вскоре он позабыл об этом впечатлении, решив заняться погрузкой. Надо было перетащить сорок мешков к воротам и сообщить новость подчинённым. И ещё проверить, чтобы они собрались и получили оружие. Похоже, оно могло им пригодиться. Но в оружии им отказали.

В это время в кабинете начальника группировки сидели пять журналистов, довольные и весёлые, и совсем не понимающие, почему их полёт на 500 километров, тем более над пустыней, вызывает у военных такие проблемы.

– Совсем непохоже на боевые действия, – чтобы как-то скрасить неловкую паузу, сказал старший группы, Юрий Тегов.

– На море были? – в тон ему спросил генерал-полковник, оторвавшись от разложенных по столу листочков с карандашными надписями. Даже на расстоянии двух метров было невозможно различить, что на них написано.

– Да, классно! Как в Турции. Народу немного, но купаются. Мы тоже поплавали.

– И в городе тоже всё есть: еда, фрукты, магазины открыты, – добавил его товарищ, показывая на пакет с торчащими оттуда бананами. – Виноград такой ни в жизнь не видел – пальцы слипаются! Один сахар!

– Фруктоза, – поправил его седой генерал. – Но это неважно. В городе будете подчиняться подполковнику Сергееву. Он к вечеру вернётся с базы, познакомитесь. Вылет вечером, через пять-шесть часов. Хватит времени собраться?

– Ну да, хватит. А что так срочно? Днём нельзя разве? Мы бы с воздуха сняли всю территорию. Эксклюзивная карта получилась бы, – заметил журналист Тегов. – Без вертолётов нельзя? – с надеждой спросил он, увидев, как помрачнели оба генерала.

– Нельзя, – последовал короткий ответ. – Это не пляж в Латакии. Всё, готовьтесь!

– Есть, товарищ генерал-полковник! – дурачась, отдал честь журналист.

– К пустой голове руку не прикладывают, – недовольно заметил ему Захаров.

– Я по привычке. На Донбассе всегда в каске был. Даже спали в них, – с весёлой искоркой в глазах добавил Тегов. – А здесь прямо как в раю.

– Ладно, ладно, идите. Там повнимательней будьте… чтобы ничего не случилось, – хмурясь, сказал начальник группировки. – И слушайтесь Сергеева! Это приказ.

Вертолёты поднялись в воздух с базы сирийских ВВС сразу после захода солнца. Большие, вместительные машины были набиты небольшими, но тяжёлыми тюками, которые, перед вылетом, потея, долго загружали пять солдат в выгоревшей светлой форме. Полёт длился несколько часов, но ничего интересного для журналистов за это время не произошло. Снимать не давали. Тёмное небо с яркими звёздами уже не привлекало, внизу было темно, ни одного огонька, и на борту тоже все молчали, как будто это была самая тайная операция века. И только на подлёте к Дейр-эз-Зору «прессе» предложили размяться. Неожиданно открылись боковые двери и пять солдат стали разрывать упаковку мешков, сбрасывая вниз тысячи тысяч листовок. Корреспондентам было разрешено подносить эти мешки из дальней части к двери.