Високосная. Огонь желаний. Две пьесы

Он. Вы извините, я только тут закончу одно дело, всего минута.

Подходит к письменному столу и что-то пишет в тетрадь. Она осматривается.

Он. Ну вот, теперь можно и поболтать. Давайте на «ты»?

Она. А вы кто?

Он (поправляет). Ты. Мы же договорились.

Она. Мы не договорились. А где больной?

Он. А, больной! Больной сейчас будет, он на прогулке.

Она. Один?

Он. Не один… с другом. И я друг. Уполномочен вести переговоры. Давайте знакомиться, меня зовут…

Она. Что-то не похоже, что здесь живет калека. (Достает газету.) Я вот по этому объявлению, все правильно?

Он. Конечно! Я тебе сейчас всё объясню. Дело в следующем: это объявление я написал для того, чтобы пришла именно ты. Я такой тебя и представлял, поэтому язык у меня не поворачивается говорить тебе «вы». Прошу, говори мне тоже «ты».

Она. Ты.

Он. Отлично! Мнe кажется, что мы знакомы много лет и я о тебе знаю кучу дров. Можно взглянуть на твой паспорт?

Она. Пожалуйста.

Он (берёт паспорт, читает.) «Двадцать девятого февраля»! (Целует паспорт.) За это нужно срочно выпить, Марина! (Бежит к письменному столу, достает записную книжку.) Вот так – «девятая»! Я буду звать тебя Марина Великая и Девятая!

Она. Вы астролог?

Он. Ты!

Она. Ты.

Он. Конечно же – я астролог. А ты – звезда сверхновая!

Она. А почему вы… ты считаешь, что я ему помогу? Вы… ты так высчитал?

Он. Я всё объясню, но не сразу. Давай, для начала подзакусим. (Он наливает) А звезды!.. (Они выпивают.) Закусывай, Марина, не стесняйся. Хочешь, музыку?

Она. Постой. Так кто больной?

Он. А если и я? Ты же решилась помочь человеку – уроду, калеке – пришла спасти его, поверила, что двадцать девятое февраля сделает чудо – больной прозреет и станет ходить!

Она. Ну здесь же так и написано (читает): «Умоляю, слепому и парализованному человеку может помочь родившаяся двадцать девятого февраля…»

Он. Ты редкая альтруистка, Мариночка. Или тебе просто любопытны астрологические тайны?

Она. Так это розыгрыш?

Он. Какой там розыгрыш! Я и есть – слепой и парализованный.

Она. А я как-то сразу и не заметила… Ну ладно, я пойду.

Он. Ты отказываешься совершить чудо?

Она. Этим не шутят. (Встает.)

Он. Постой! Да, я не слепой и ходячий, но это ничего не меняет! Я болен! И помочь мне можешь только ты. Подумай, я дал такое объявление от отчаянья, ты сама это говорила по телефону. Ты не можешь меня оставить, не выслушав.

Она. Хорошо (садится), я выслушаю.

Он. Сегодня у меня такой праздник!

Она. Хорошее начало для больного.

Он. Я немного возбужден. Ты знаешь, в других ситуациях я бываю иным, а сегодня – моя мечта – так близка, совсем рядом… что я, как мальчишка, волнуюсь… Ты мне кажешься такой родной…

Она (смеется.) Это что у тебя такой способ женщин охмурять? Заманиваешь сердобольных и считаешь их дурочками?

Он. Да. А потом убиваю и поджариваю их на сковородке.

Она. Это мы уже проходили. Что еще умненького?

Он. Расскажи мне о себе.

Она. Ну нет уж, я лучше тебя – послушаю и поем. Ведь этот стол готовился в мою честь?

Он. В твою, в твою, Великая Марина-Девятая!

Она. Ну вот и развлекай меня, пока я буду пробовать, угощения. Сам готовил? Ничего, пойдет.

Звонит телефон.

Он. Ну, я. Да… Да… Да… Нет… Потом поговорим… Вовки не было… Ну потом, сказал! (Бросает трубку.)

Она. Еще один тяжело больной?»

Он. Да так, любитель праздники портить. Мариночка, ты, главное не бойся, я вреда тебе не сделаю, напротив, я готов исполнить все твои желания.

Она. Неужели все?

Он. В пределах возможного.

Она. Машину и квартиру не подаришь?

Он. Это твое желание?