Оборотень

– Так вот, – продолжила Мария, проигнорировав его замечания. – Мы бы с папой хотели попросить, чтобы ты при Антоне лучше бы, ну, не упоминал о том, что на тебя напали.

Витя посмотрел на маму полным непонимания взглядом:

– Не, ну, собственно, как скажешь, только зачем такая секретность?

– Просто обычная просьба, тебе сложно? – Мария просила об этом, как о самом собой разумеющемся.

– Нет, это не очень обычная просьба, – спокойно, но с небольшим нажимом начал Витя. – Я уже вообще не знаю, что обычно, а что нет. Но, ладно, я выполню, мне не трудно, но тогда ответь и ты на пару моих вопросов.

– Каких же? – интонация Марии выражала осторожность. Словно она подозревала, что сейчас пойдет что-то не по плану заботливых родителей.

– Ну, например, какие у отца дела с Игорем Семеновым? Почему вы мне наврали, что у дяди Антона проблемы, хотя вы сами его пригласили к нам? Куда отец уходил сегодня посреди ночи?

– Кажется, у кого-то сильно разыгралась фантазия, – попыталась успокоить сына Мария. – Вить, не надумывай лишнего, тут нет ничего такого, что представляло бы для тебя интерес.

– Ммм, не надумывай, значит, – вздохнул Витя. – Ну, раз не надумывай, то тогда, скорее всего, ничего страшного, если я расскажу единственному и любимому дядюшке, что на меня на прошлых выходных напал волк.

– Нет! – голос Марии при этом чуть не сорвался.

– Да почему нет? – сдаваться Витя не собирался. – Что в этом такого? Ну, покусали меня, дальше-то что?

– Он может… неправильно понять, – силилась подобрать слова Мария.

– Неправильно понять? – переспросил Витя, слегка повышая голос. – Это я вас неправильно понимаю. Вы мне каждый день врете. Каждый. Божий. День. Я уже даже начинаю сомневаться – действительно ли я знаю вас.

– Вить, каждый родитель, когда на его единственного сына нападает бешеное животное – считает своим долгом принять все необходимые меры, – у Марии выступили слезы на глазах. – А ты… Ты не обязан во всем этом принимать участия! Хочешь правду? Ладно! Антон торгует оружием, папа договорился с ним, чтобы он снабдил им некоторых людей из общины. Поэтому он и прыгал вокруг Семенова, чтобы он помог, поскольку больше никто из поселка этим заниматься не хочет, все боятся! А мы чуть сына не потеряли и не можем это оставить просто так!

Витя стоял, будто громом пораженный. Все оказалось так просто… А ведь это действительно похоже на правду. По крайней мере, искренность маминого голоса сомнений не вызывала.

– И зачем, спрашивается, вы от меня скрывали такую ерунду? – все никак не мог понять Витя.

– Потому что ты подросток. Ты не должен заниматься этим. У тебя сейчас в приоритете должно быть что угодно, но не охота на волка-людоеда. Мы просто не хотели тебя в это все впутывать.

– Ладно, я понимаю и отчасти даже согласен с этим, – признал Витя. – Но все же – куда тогда сегодня папа подорвался посреди ночи?

– В общину он подорвался, в общину, – заверила его мама. – Семенов звонил посреди ночи, что-то ему срочно понадобилось. Чего уж – не знаю, извини. Это все вопросы?

Вопросы были определенно не все. Но в самом главном Витя убедился – его отец не Омега и вообще его семья не имеет почти никакого отношения к этому всему мракобесию. Все оказалось до смешного просто и очевидно – Константин, понимая, что у жителей общины поймать волка больше шансов, чем у поселковых, связался с Игорем. Тот изначально не хотел вмешивать своих людей, но спустя время, и, скорее всего, не без давления приемного сына, дал согласие. Ну и позже Константин связался с братом-милитаристом, дабы он снабдил лесников оружием. Какая же скука! А Витя себе уже понапридумывал трагедию Шекспира.

– Мда, я чувствую себя максимально глупо, – плюхнулся он на диван рядом с мамой.

– Нет-нет, что ты, мы сами виноваты, – обняла его Мария. – Мы совершенно не подумали о том, что ты обо всем можешь догадаться. Недооценили тебя. Урок учтен – от сына ничего не скроется.

– Это уж точно, – улыбнулся Витя. – Я просто много думал – давно мы по душам не разговаривали… Вообще. Все только ЕГЭ это чертово, только о нем и речь. А дома все же хочется в первую очередь, чтобы понимали и считались не только с твоими достижениями, но и с тобой, как с личностью. Мне просто было обидно, что у вас есть от меня какие-то секреты, будто вы мне не доверяете или боитесь, что я не справлюсь. Вот я от такой безысходности и накрутил себе черт знает что.

– Обещаю, Вить, больше никаких секретов.

Мария смотрела ему прямо в глаза. Чувство спокойствия наполнило Витю. Это было прекрасно – развеять все сомнения касательно семьи. Снова чувствовать себя ее членом, а не каким-то придатком, к которому относятся без толики серьезности.

– Я очень надеюсь, мам, – тихо сказал Витя. – Кстати о секретах – я в больнице познакомился с одной девочкой, ее завтра выписывают, но мы, к сожалению, вряд ли когда-нибудь еще увидимся…

– Почему? – перебила его Мария.

– Это долгая история… Не в этом суть. Мы договорились оставить друг другу подарки в память о себе, а я за день так ничего дельного и не придумал.

«Да и некогда мне было, я пытался полакомиться одноклассницей и лучшим другом», – справедливо отметил про себя Витя.

Мария быстро что-то прикинула у себя в голове, затем подошла к комоду. Пару минут там рылась. И с довольным видом извлекла оттуда небольшую коробочку. Внутри лежала золотая подвеска в виде стрелы:

– Я все равно ее уже давно не надевала, да и вряд ли когда-нибудь еще надену, так что пользуйся.

Витя с трепетом взял подвеску. Она была прекрасна – аккуратная и изящная. Совсем как Ира. Это было то, что нужно. Что-то лучше даже трудно было и представить.

– Мам, я даже не знаю, что и сказать… – Витя все не мог оторвать от нее глаз.

– Простого «спасибо» будет достаточно, – Мария явно была рада такой реакции сына.

Раздался звонок в дверь. Положив аккуратно коробочку с подвеской в карман домашних шорт, Витя побежал открывать. Как и ожидалось, это были его отец с дядей.

Последнего он уже мало помнил. Крайний раз Витя видел дядю на своем десятилетии. За семь с половиной лет его образ выветрился из головы окончательно. Человека, которого он видел перед собой сейчас, можно было охарактеризовать одним словом – стильный. Темно-синяя дубленка, сшитая будто специально по фигуре, с широким отложным воротником, покрытым шелковистым серым мехом. Из-под воротника на шее слегка проглядывалась небольшая татуировка в виде головы волка. Короткая стрижка подчеркивала хищные карие глаза, в дополнение к которым, на безупречно выбритом лице, шла будто вечная от природы ухмылка. Сказать, что у отца с братом разница в пять лет просто-напросто язык бы не повернулся – если Константин выглядел как раз на свои сорок шесть, то Антону навскидку можно было дать не больше тридцати. Витя поймал себя на мысли, что очень хотел бы выглядеть так же в таком возрасте.

– Батюшки, Кость, Маша что, завела любовника? – воскликнул Антон, осматривая племянника. – Я не узнаю этого мужчину!

– Здравствуйте, – вежливо улыбнулся Витя.

– Племяш, оставь эти формальности, со мной можно и на «ты», – подмигнул Вите Антон, ставя на пол сумки с продуктами. – Фух, ну вот я и дома.

– Помнишь еще, где у нас тут чего? – спросил у брата Константин.

– Конечно, Кость, забудешь тут, – ответил Антон, снимая начищенные до блеска ботинки и аккуратно ставя их в угол. – Ну что, Вить, рассказывай, как ты тут живешь? Чем занимаешься?

– Да нечего рассказывать, по сути, – пожал плечами Витя. – Школу заканчиваю, хочу в Москву перебраться, в медицинский там поступить.

– Ну, это мне твой отец уже рассказывал, – припомнил Антон, наконец-то сняв всю уличную одежду и внимательно осматриваясь по сторонам. – Я имею в виду – хобби там, все в этом духе?

– Читаю, стихи пишу, – перечислил Витя. – Дядя Дима, крестный мой, вы должны быть знакомы, издаться на днях помог.

– Да ну? – удивился Антон. – Димон сделал что-то полезное? Удивительно. Я думал, что его высшее достижение – то, что он съездил один раз как-то за границу. И то – в Египет, будь он дважды неладен.

– Так-то не один, – поправил его Константин. – И, хочу сказать, тебе стоило бы у него поучиться некоторым вещам. Что-то я не припоминаю, чтобы ты, например, бросил все свои дела в Москве и помог бы нам здесь обустроиться. А Дима ради этого даже место жительства сменил. И Витю он очень ценит и любит, так что твои язвительные комментарии не уместны.

Витя почувствовал гордость за отца. Ему было очень обидно слышать от Антона такие слова про дядю Диму, так что он был рад, что его поставили на место.

– Пф, да на здоровье, – отмахнулся Антон. – Великий подвиг – переехать, грубо говоря, в соседний район. Ой, Мах, привет! Хорошеешь с каждым годом!

Мария, которая только вышла в коридор, смотрела на гостя с не особо скрываемым презрением:

– Привет, Антон. Как доехал?