Делец включается в игру

Действительно, новый ресторан еще не успел скурвиться. На каждого посетителя было как минимум трое официантов, которые только что на коленях не ползали. Как выяснилось в конце вечера, отнюдь не случайно – после трапезы мне предложили проставить оценку за обслуживание на специальном бланке.

Я нарисовал пять с плюсом и официант удалился, просияв неземной улыбкой.

Адвокат Ривкин уже поджидал меня, одиноко восседая за предварительно зарезервированным столиком в глубине огромного зала.

Шествуя в сопровождении метрдотеля к столу (за спиной слышался шепот «Делец прибыл»), я быстренько прикинул, стоит ли мне мельком упомянуть в разговоре про четвертинку своей еврейской крови, но решил, что это не принципиально – Ривкину было все равно, кто перед ним, хоть черт лысый, лишь бы платил.

Мы сдержанно поздоровались и я углубился в меню. Не то что бы я был голоден, просто почувствовал азарт и легкое головокружение, как обычно бывало при посещении нового места в ожидании новой кухни.

– Можете не трудиться, – подал голос Ривкин. – Я взял на себя смелость заказать страуса с финиками – «Охотничий трофей Джека».

– Да-да-да, – нашел я строчку в меню. – С виноградом и грушей. Очень мило.

– Также рекомендую здешний меланж – кофе отличный, а молоко привозное.

– О нет, только не это, – немедленно отказался я. – Понимаете, аллергия на все молочное… Душа не принимает. А, вот это хочу! Принесите нам на десерт тембль «по-парижски». Только, пожалуйста, полейте не коньяком, а черешневой ракией.

Вдохновенное лицо официанта служило лучшим заверением, что все будет сделано так, как захочет клиент – в лучшем виде.

– О вашем деле поговорим до или после? – осведомился Ривкин.

– Не моем, – улыбнулся я. – Отнюдь не моем. Просто неприятности у моего хорошего знакомого. Знаете, такой приличный человек и такие проблемы… Впрочем, как говорили древние, если у вас нет проблем, то это значит, что вы уже умерли…

Ривкин вежливо улыбнулся.

– Обычно я беру пятьсот долларов за консультацию, – тихо произнес он.

– Нет проблем… – я уже полез за бумажником, но адвокат остановил меня.

– Но с вас я не возьму ничего, – твердо произнес Ривкин.

– Почему же такое предпочтение моей персоне? – поинтересовался я.

– Потому что дело, как бы сказать, неординарное, – ответил адвокат.

Я перестал ковыряться в осьминожьем салате и отложил вилку в сторону.

– Вот как? И что же там такого особенного, на ваш взгляд?

Ривкин незаметно оглянулся и проговорил очень-очень тихо, одними губами:

– Дело Нины Соколовой очень грязное. Понимаете, ОЧЕНЬ. Задействованы такие фигуры, что вам лучше не соваться. Могу еще добавить, что там совсем не то, что кажется на первый взгляд.

– Хм, любопытно, – поднял я брови. – А что вы еще можете добавить?

Но Ривкин отрицательно помотал головой и, поджав губы, так же тихо произнес:

– Ни-че-го. Именно поэтому я не беру с вас денег.

– Ну, скажем, к примеру, трехкомнатную в центре для следователя Никитина – кажется, у него сын подрастает… м-м… скажем, беспроцентный… или лучше бессрочный кредит для жены прокурора – она ведь сантехнику сюда возит, не так ли? И, если присяжные, то что-нибудь вроде Мальдивских островов для каждого. Могу отправить хоть сразу после судебного заседания. А вам…

Ривкин лишь скривился.

– Не пройдет, – тихо сказал он. – И давайте больше не будем об этом говорить.

Я лишь пожал плечами, демонстрируя почти полное равнодушие, хотя на самом деле был весьма озабочен таким крутым ответом, и мы приступили к трапезе.

Страус оказался не бог весть чем, хотя финики были приготовлены отменно.

Ужин завершился десертом и мы расстались, обменявшись координатами на предмет возможных взаимодействий в неопределенном будущем.

Порядком заинтригованный, я снова заехал в офис на несколько минут, чтобы снять личную почту и задержался ненадолго, изучая состояние наших счетов на Каймановых о-вах.

Как раз в это время в дверь просунулась секретарша и осведомилась, смогу ли я принять посетителя. Разузнав, кто меня домогается, я решил, что смогу. На ловца, как говорится, и зверь.

– О-о, Глеб Иваныч! – приветствовал я с порога Усольцева – замдиректора казино «Желтый попугай». – Милости прошу!

Маленький лысоватый Глеб был упакован в какой-то жуткий широкий пиджак с огромными пуговицами. Наверняка от какого-нибудь из местных полусумасшедших кутюр, которые сейчас росли как поганки после дождя. Впрочем, дождик этот был весьма целенаправленным и золотым – через ателье многие сегодня отмывали денежки.

– Сергею Радимовичу! – кивнул Глеб и бухнулся в кресло напротив меня.

Немного помолчав и поерзав, он полез во внутренний карман своего балахона и выудил оттуда маленький футлярчик с монограммой казино.

– Вам презент от босса! – проговорил он, протягивая мне футляр. – Господин Плешаков в курсе вашего сегодняшнего посещения нашего заведения и он решил немного вас приподнять после проигрыша.

– Вот как? – мило улыбнулся я. – Но ведь я хожу к вам не пополнять свой бюджет, а отдыхать. Согласитесь, глупо было бы идти играть в рулетку на шанс или в мини-пуанто-банко с тем, чтобы выиграть.

Мы обменялись короткими смешками и я распечатал футлярчик.

На дне коробочки в шелковой красной материи возлежала махонькая штучка сильно блестючего вида. На всякий случай я присвистнул.

И эта хрень тут же отозвалась. Штучка оказалась золотым брелоком, на которым не без изящества был выгравирован желтый попугайчик. Изготовлена она была «под поиск» – то есть, отзывалась на свист, когда требовалось определить, в каком кармане находятся ключи, только не пищала, как ширпотреб, а наигрывала «Оду к радости» Бетховена, причем весьма мелодично.

– Гран м-мерси, – процедил я. – Очень даже мило.

Я присобачил поющую хрень на связку ключей и продемонстрировал ее Усольцеву. Тот растрогано заулыбался и пояснил:

– Мы решили ввести такой знак для почетных посетителей «Желтого попугая», – быстро-быстро говорил Усольцев. – Пока изготовлено всего пять брелоков, вам решено вручить первый.

– Оч-чень признателен, – поклонился я и вспомнил, о чем собирался поговорить с хозяином казино Плешаковым. – Да, кстати, я вот что подумал. Не пора ли «Попугаю» обзавестись банкоматом?..

– Планируем, – тотчас же отозвался Усольцев. – Есть и еще одна идея – выделить комнату на том же этаже под пункт приема лома драгметаллов.

– Очень правильная идея, – похвалил я Усольцева. – А то вы, наверняка, уже замучились вразумлять красоток, пытающихся поставить свои побрякушки вместо фишек.

Мы болтали еще полчаса и расстались, квакнув по дринку «Ришелье».

Остаток вечера я провел у себя дома в полном одиночестве, убив два часа на нечитанный роман Чэндлера. К полуночи у меня начали слипаться глаза и я, окончательно запутавшись в сложных родственных взаимоотношениях и перекрестных браках действующих лиц, отрубился прямо на тахте и продремал полчаса.