Покорение Европы

– Я же говорил, Всеволод Владимирович, детская мечта. И чтобы оркестр исполнял что-то грандиозное, эпическое, а в оркестре человек так за двести было. Слушаешь, и дух захватывает.

– А сейчас разве нет больших симфонических оркестров? Даже в Америке, Альбионе?

– Нет, только камерные группы.

– Ну, Гор Александрович, ты и задачи ставишь! Ты понимаешь, что создание таких коллективов – это вопрос многих лет, а то и десятилетий? Ты хоть осознаешь масштаб задачи? Объяснить обществу, что у него есть потребность в этой музыке, выбить средства, подготовить исполнительские школы, адекватно замотивировать исполнителей, воспитать музыкальный вкус обывателя…

– Да, – твердо ответил Гор.

Старик неожиданно рассмеялся, потом встал из-за стола и подошел к Лепову.

– Договорились. Мне даже интересно стало. Помоги мне помириться с твоими родителями, и я выполню свои обязательства.

Они скрепили договор крепким рукопожатием.

– А сейчас иди, – сказал функционер. – Позднее я свяжусь с тобой.

Молодой человек молча кивнул и направился к двери.

– Гор, – вдруг окликнул его старик.

Лепов развернулся и вопросительно посмотрел на своего собеседника.

– Тот апрель в Китае навсегда останется лучшим воспоминанием в моей жизни. Спасибо, что напомнил о нём!

3. Тяжелый и несуразный день.

На следующий день Гор провалялся в постели почти до полудня. Для него поздний подъем был крайне необычным делом, но странная апатия и ломота во всем теле перевернули с ног на голову его привычный распорядок дня. Он бездумно валялся под пение птиц и жужжание насекомых, изредка ощупывая ноющие ребра. Яркие солнечные лучи, изредка пробивающиеся сквозь колышущиеся занавески, немного раздражали, но сонливости от этого меньше не становилось.

Тишину резко нарушил наручный коммуникатор. Лепов, не открывая глаз, вытащил левую руку из под одеяла и прервал завывания коммуникатор характерным горизонтальным движением.

– Привет, братан. Ты, я гляжу, после вчерашнего провала отлеживаешься и собираешься с силами. Да, это был эпичный слив! – прозвучал из коммуникатора знакомый голос. – А весь последний год все твердил: информационная бомба, всколыхнем это болото, откроем людям глаза… Даже не знаю, как такое можно корректно прокомментировать!

– Это ты, Хэпибуля? – пробурчал Лепов, не открывая глаз.

– Я, а кто же еще? Кстати, а почему видеорежим не включаешь?

– Ты позвонил только за тем, чтобы поглумиться надо мной? – все так же, не открывая глаз, спросил Гор. – Давай завтра поговорим. Тишины хочу.

– Встречное предложение: приходи сегодня на стронг. Лучший отдых от тяжелых мыслей. Разомнешься, перезагрузишься, а завтра, гарантирую, будет легче.

– Неплохо бы, – ответил Гор. – Но после памятных событий, меня команда не примет. Помнишь, я тогда еще немного погорячился?

– Это ты называешь «немного»? Зачетнейший косяк. Да, тебя только чудом тогда не прибили. – Рассмеялся Хэпибулин, предавшись воспоминаниям. – Но ты не беспокойся, я вчера убедил команду, что без тебя кубок мы не возьмем, так что можешь включаться в тренировочный процесс.

– Не уверен, что хочу сегодня играть.

– Ну, тогда можешь сидеть дома и страдать. Кстати, начинаем, как обычно, после пяти на полигоне. Адью!

Коммуникатор замолчал. Гор с наслаждением потянулся, но неожиданно опять прошел вызов. Парень посмотрел на наручный коммуникатор и чуть заметно кивнул. На сей раз появилась голограмма Хэпибулина.

– О, вижу, ты уже начал просыпаться. Забыл сказать, я выбил грант на исследование культурного наследия азиатского континента-заповедника. Сейчас набираю команду. Есть отличная возможность побывать в местах, в которые обычному туристу путь заказан. Сменишь обстановку, отдохнешь от своих пробирок, а через пару месяцев вернешься в Калинин, и с новыми силами будешь разгребать пески науки. Ты как?

– Борян, я специализируюсь только на естественных науках. Что я буду делать в сугубо гуманитарной экспедиции? – спросил Лепов.

– Это решаемо, – отрезал Хэпибулин. – Хорошего химика всегда можно приспособить к практической работе, штатную единицу под тебя я смогу выбить.

– А куда поедете?

– На Индо-Гангскую равнину. Там недавно обнаружили десятки огромных полостей в земле, явно искусственного происхождения. Моей группе отдали в разработку один небольшой схрон. При некотором везении можно будет обнаружить что-нибудь интересное, а то и написать целую научную работу!

– Кстати, Борян, а почему никто Китай не исследует? Там же на порядок больше ценностей…

– Совсем ты, Горка, политику не сечешь!

– Ну, так объясни, знаток хренов, – раздраженно ответил Лепов.

– Кто уничтожил практически все население южной и юго-восточной Азии? Пра-а-а вильно, Китай, хотя и с некоторой поддержкой других стран. А кто уничтожил Китай? Правильно, мы с Америкой.

– Это общеизвестно, Борян, давай уже по существу.

– Так во-о-от… Если объяснять по-простому и для особо одаренных, то чем больше культурных ценностей найдется в южной Азии, тем большим агрессором и палачом самобытных мирных народов будет выглядеть Китай. И, соответственно, чем больше ценностей сейчас будет находиться в Китае, тем мы будем выглядеть более неприглядно. Так что, наши исследователи посетят Манчжурию только через годы, а то и десятилетия. Политика, брат!

– Дерьмом попахивает твоя политика, Борян.

– Се ля ви!

– Что ты сказал?

– Не обращай внимания, это на старославянском. Ладно, вечером после стронга обсудим детали экспедиции, – быстро проговорил Хэпибулин и отключился. Голограмма исчезла.

– Нигде нет покоя, – пробормотал Гор. Он не спеша поднялся с кровати и начал делать ежедневную зарядку.

После зарядки Гор принял душ и так же, неспешно и обстоятельно позавтракал. Приниматься за научные изыскания ему было лень, а в доме, как назло, не было ни отца, ни дяди, так что поговорить было совершенно не с кем. Молодой человек побродил по дому, прогулялся по участку возле дома, покачался в теньке под большой березой на старых облезлых качелях и зашел обратно в дом.

Лепов решительно не знал, чем себя занять, от чего он бесцельно начал бродить по дому. Неожиданно он заметил, как оказался перед закрытой знакомой дверью, которую, через пару секунд молчаливых раздумий, открыл.

Гор зашел в комнату мамы, в которой царила привычная тишина, изредка нарушаемая звуками работы медицинского аппарата. В центре небольшой комнаты стояла медицинская кровать, на которой в полумраке угадывались контуры лежащего тела. Рядом с кроватью немного подсвечивал комнату многочисленными дисплеями и датчиками приземистый медицинский аппарат. Гор включил фоновый свет и сел на один из стульев, стоящих у стены. Спустя полчаса молчаливых наблюдений он привстал и подоткнул одеяло. Потом присел обратно. Прошло еще минут сорок, после чего парень вновь встал и нежно погладил лежащую на кровати женщину по щеке, потом нежно поцеловал и пригладил сильно отросшие волосы, неаккуратно торчащие в разные стороны.

– Проклятая секта, – одними губами, еле слышно прошептал Гор.

Молодой человек начал все быстрее ходить по комнате, из угла в угол. Злость, которая копилась в нем все это время, начинала заметно дергать его. Через несколько минут ходьбы Гор подскочил к кровати и выкрикнул:

– Мама, почему ты не с нами? Почему?!

Теперь Лепов практически бегом передвигался из угла в угол комнаты. У него совсем сдали нервы.

– Проклятая секта! – во все горло кричал он. – Ненавижу! Ненавижу!