Северянин

– Да нет. Так, бессвязные вопли… Мол, мы зря приперлись на их землю, и они нас сейчас научат, что надо дома сидеть.

– Все с ними ясно, – презрительно скривился викинг. У него было обветренное лицо и седина в висках, а также руки недюжинной силы – веслом он ворочал будто коротким копьецом, без напряжения и с должной ловкостью. – Прежде сидели по избам и дрожали, боялись нож в щупальца взять, носами в землю утыкались, а теперь, когда их вдвое больше, чем нас… Или больше, чем вдвое?

– Ну, их, пожалуй, поменьше, чем вдвое, – возразил молодой парень, приблизительно одних лет с Агнаром, привставая со скамьи, чтоб посмотреть на преследующий кнорр корабль. – Но все равно больше нас.

В этот момент свистнули первые стрелы, и парня грубо дернули вниз, чтоб не высовывался.

– Сколько ни объясняю – все впустую, – проворчал все тот же опытный воин с седыми висками. – Продырявят тебе башку – будешь знать.

Агнар перехватил меч, вложенный в ножны, привычно попробовал, как вынимается, подвинул поближе щит, чтоб подхватить одним махом, и взялся за весло. Рея, отягощенная парусом, упала в тот миг, когда он, как и все, взмахнул лопастью и погрузил ее в пенящуюся сине-серую волну. Здесь главное было не замедлить движение корабля тридцатью веслами, а наоборот, по возможности придать ему ускорение. Кормчий, поднявшись со скамьи, слегка вытянулся, чтоб лучше и дальше видеть, и направил корабль в область подводных скал. Эту часть моря он знал отлично и уповал на то, что преследователи ее изучили хуже.

Однако скоро стало ясно, что их этим не напугать. Их кораблик, набитый вооруженными людьми, сидел в воде даже чуть выше, чем торговый кнорр, и почти так же резво огибал риф за рифом.

– Сделай же что-нибудь, – негромко сказал купец, подойдя к кормчему.

– Делаю, что могу. Но, похоже, они эту часть моря знают не хуже, чем я. Кстати, рифы скоро заканчиваются.

– Выводи в открытое море, – вздохнул торговец. – Будем драться.

Кормчий хотел огрызнуться, но краем глаза заметил тоску на лице владельца кнорра – и промолчал.

Корабль викингов выскользнул с опасного мелководья, и за ним устремилось суденышко нейстрийцев – не слишком крепкое, сразу было заметно, но зато довольно юркое. Там воины тоже сидели на веслах – под парусом проходить мимо рифов было слишком опасно – и у них уже не оставалось сил оскорблять преследуемых. Окрыленные собственным превосходством и деланной робостью давних кровных врагов, они с увлечением гнались за северным кораблем и впервые за много-много лет чувствовали себя самыми могучими воинами мира и властелинами морей.

Однако очень быстро все изменилось. Викинги не хотели вступать в бой – у них на данный момент имелось занятие и поинтереснее, – но тем не менее, встретившись с такой необходимостью, сочли, что куда выгоднее будет напасть первыми.

Кнорр развернулся плавно, но хищно, будто настоящий дракон, и стремительно кинулся на корабль нейстрийцев. Тридцать крепких парней, отдохнувших за время попутного ветра, поднимали и опускали весла одновременно, будто одна рука, – чувствовалась выучка. Впрочем, чему тут удивляться, в краю, где до соседнего поместья куда проще добраться по морю, чем по суше, мальчишек раньше сажают на весла, чем приставляют пасти овец!

Нейстрийцы попытались избежать столкновения, навязанного им викингами, но кормчий скандинавов лишь чуть довернул рулевое весло, и в конце концов нос кнорра с хрустом вломился в фальшборт вражеского корабля, придавив его своей тяжестью. Судно нейстрийцев осело на один борт, часть любителей легкой наживы полетела со своих мест, будто перезрелая смородина с ветки, которую задели локтем.

Миг – и викинги уже перепрыгивали на корабль чужаков. Агнар был одним из первых – так уж случилось, его скамья оказалась ближе всего к вражескому борту. Прыгая, он ненароком задел пяткой челюсть нейстрийца, медленно встававшего с палубы. Тот отправился обратно на палубные доски, мокрые от волны, которая захлестнула их, когда корабль накренился. «Эк у меня ловко получилось», – подумал молодой мастер.

Он вырос на корабле. Дядя постоянно брал его с собой в плаванье, особенно не слишком долгое и опасное. Он отлично умел держаться на мокрой палубе, а потому не отправился вслед за поверженным бойцом, переступил через него и ловко сшиб с ног второго нейстрийца, уже почти поднявшегося на ноги, – видимо, довольно опытного и сообразительного бойца, но уже немолодого, ставшего, должно быть, чересчур медлительным. Он все еще придерживался рукой за скамью, меч держал опущенным, и викинг не стал тратить время на то, чтоб занести меч и срубить голову – просто толкнул щитом. Один пинок ногой вслед – и нейстриец перестал представлять какую-либо угрозу. Его теперь намного больше занимала сломанная челюсть.

– Бей ублюдков! – очень громко, должно быть, от ужаса завопил один из любителей легкой наживы, понимающий, что сам превращается в добычу.

«Интересно, почему „ублюдки"?» – удивился Агнар, толчком щита сшибая в сторону неверно направленный меч и следом ударив своим клинком. Будь у него в руках оружие похуже, из плохой стали, он побоялся бы атаковать именно так, но теперь риск оправдался. Враг получил под кожаную, укрепленную металлом полосу доспеха пару дюймов стали, и сначала даже не понял, почему у него подкосились ноги. А потом он уже не интересовал молодого мастера.

Пыл, подогревавший желание нейстрийцев ограбить скандинавское торговое судно, стремительно начал угасать, но было поздно. Хотя викингов действительно оказалось меньше, они сражались намного увереннее и, к тому же, даже не выстраиваясь плотным строем, действовали слаженно, как один. Плечами чувствуя соседей справа и слева, они прикрывали друг друга, и любой пират, сопротивлявшийся с должным умением и упорством, был обречен рано или поздно получить удар в бок. А уж неопытные валились чуть ли не от первого же взмаха.

Викинги попытались очистить палубу «нейстрийца», и сначала у них все получилось, но потом валландцы, гонимые жаждой жизни, все-таки сумели собраться и сплотиться, а чуть позже даже потеснили противника. В схватке как-то по особенному текли мысли, странные идеи приходили в голову, и, наверное, надеясь отвлечь внимание викингов от своих соратников, а может, и расстроить их ряды, один из самых отчаянных и молодых парней разбежался, перемахнул через широкую полосу воды между кормой разбойничьего и бортом торгового корабля, и бросился к мачте.

Корабль, конечно, не остался без присмотра – у мачты ждал исхода драки сам купец, да вблизи борта стояло трое мужчин с оружием. Увидев викингов, нейстриец заметался, спасаясь от меча разгневанного торговца-скандинава, перепрыгнул через рею с кое-как свернутым парусом, перехватил топорик, который тащил с собой, и изо всех сил рубанул по мачте.

Смысла в этом действии особого не было, но взмах топора разозлил хозяина кнорра больше, чем нападение. Корабль – святое для любого скандинава. Это почти что дом, – ведь на судне купец проводил большую часть своей жизни. Он любил его и удар топором воспринял, как удар по чести.

Торговец взревел и бросился за юношей. Тот – от него, размахивая топориком. Делая круги вокруг мачты то в одну, то в другую сторону, он то и дело засаживал лезвие топора в дерево и снова выдергивал. Топая по парусине, мужчины гонялись друг за другом, будто мальчишки. Стоявшие у борта трое викингов сначала не могли понять, что происходит, а потом, разобравшись, не сумели удержаться от смеха.

Купец смешков не слышал, не видел он и того, как, поднажав, его воины смяли куцый строй нестрийцев. Он гонялся за дерзким мальчишкой, а тот, все прибавляя и прибавляя ходу, начинал понимать, как нелепо он ввязался в серьезную драку, сам себе придумал проблему. В последний раз он слишком глубоко засадил топорик в дерево, рванул, но выдернуть оружие не смог, и припустил прямо по скамьям, закладывая петлю за петлей. Торговец не отставал от него, и только природная ловкость помогала юнцу избегать меча, взмахи которого то и дело обдавали его холодком близкой смерти.

– Во дает… Акробат! – весело крикнул Агнар, разделавшийся со своим противником и получивший пару минут на то, чтоб передохнуть.

– Который – наш или их? – загоготал седоголовый викинг.

– Оба хороши.

– Вот уж точно…

– Ловите его! – завопил купец.

Нейстриец, спасаясь от преследователя, с ловкостью гимнаста пробежался по борту кнорра, перепрыгнул на свой корабль – и попал «в объятия» только что выбравшихся из боя, еще разгоряченных викингов. Церемониться с ним никто не стал – в схватке это делать некогда.

– Эй, погоди! – крикнул было Агнар, но, поняв, что бойкому юнцу уже никто не поможет, безнадежно махнул рукой. – Ну вот. Могли бы и оставить. Пригодился бы…

– Ага. Шутом бы поработал, – с облегчением, что битва почти завершена, и весьма благополучно, веселились викинги.

– Вы посмотрите, что он сделал с мачтой! – едва не рыдая, проговорил торговец.

Глава 2

До английского берега кнорр добирался торопливо и украдкой. Мачта, разумеется, стояла довольно крепко – боевым топориком бревно толщиной в мужскую ляжку невозможно срубить. Но юнец сумел-таки попортить ее, и в бурю она наверняка не выдержала бы. Значит, надо мачту менять, причем как можно скорее.

Мачта нейстрийского корабля не подошла. Да и странно было бы, если бы подошла, ведь корабли были совершенно разные. За время погони кнорр ушел далеко от валлийского побережья, к тому же, купец опасался встретиться с приятелями перебитых разбойников. Поэтому он согласился с кормчим, когда тот предложил ему держать курс прямо на Острова, куда, собственно, они и направлялись. Разумеется, выбирать место, где причалить, не приходилось. Сначала надо было поставить новую мачту, а там уже путешествовать в свое удовольствие – мало ли что может случиться.

Викингам пришлось сесть на весла, причем проработали они всю ночь, даже Агнар притомился, и, когда его сменил кто-то из отдохнувших, он с удовольствием размялся, хрустнув суставами. Под утро из тумана выплыла полоса лесистого берега и невысокие белесые скалы. Селений не было видно, рыбачьих лодок тоже, и это многих успокоило – хотелось отдохнуть, а не пугать местных жителей.

– На берегу отдохнете! – командовал торговец. – Поднажми, ребята! – даже ему этой ночью пришлось сесть на весла.

Викинги отлично понимали, что настоящего отдыха все равно не будет, но трудились на славу. Каждому из вымотавшихся гребцов на берегу по очереди дали выспаться по паре часов. Одни спали – остальные трудились: таскали хворост, носили с корабля котлы и припасы. Викинги, привыкшие к странствиям, умело и быстро устраивали лагерь. Агнар дремал, но даже сквозь сон он чувствовал приятный запах дымка, а потом и аромат каши с салом и кусочками вяленого мяса.

Стоило ему поднять голову от свернутого жгутом плаща, как ему сразу же сунули под нос полный котелок.

– Отъедай свою долю, здоровяк. Намаялся?

– А то, – молодой мастер выдернул из-за голенища сапога деревянную ложку. – Сколько тут моего?

– А сам сообрази. Нас восемь человек.

Завтракая, он оглядывался – берег выглядел гостеприимно, солнце заливало теплую землю, и из гущи зелени выглядывали скромные полевые цветы. Самое время для празднования Майского дня – есть из чего девушкам наплести венков, есть где повеселиться. Танцы под солнышком, а ближе к ночи – у жаркого костра, да пир на открытом воздухе, да пиво, – в этот день крестьяне веселятся, набираясь сил перед тяжелой летней страдой, когда не то что поразвлечься – выспаться будет некогда.

Торговец, не успевший к празднику в Ландевик, ходил хмурый, и его даже не успокаивало то, что весь товар удалось уберечь от разграбления. Конечно, праздники еще впереди, и, если поторопиться, можно успеть захватить веселье за хвост. Но обыватели наиболее щедры именно в первый день праздников, так что самая большая выгода уже упущена безвозвратно.

– Ну и чего ты ноешь? – ответил своему хозяину помощник-ленивец, который так вымотался во время гребли, что теперь лежал в лежку, и поднять его с места не могли ни угрозы, ни даже пинки. – Жив остался – и радуйся. Все продадим.

– Как?! К последнему дню праздников у них уже и серебра-то не останется.

– Обменяем на местный товар. А таны побогаче празднуют намного дольше, чем крестьяне. А чем пьяней, тем щедрей, – он заразительно зевнул и отвернулся. – К тому же, у нас есть еще целый день. Если даже не в Лундуне будем торговать, так и что? Серебро не пахнет, хоть оно лундунское, хоть оно дуврское.

– Тоже верно, – немного успокоился купец. – Ну, ребята, давайте, ищите деревцо под мачту – здесь должны быть. Лишь бы до Лундуна добраться, а там видно будет.