Мрачный архив. Экспансия

Зайдя в дом, старик стал копошится по сеням, роняя какие-то склянки с полок, перекладывал разные туески из мешковины. Отрыв в углу карабин дед передал ее Лему.

– У! Нарезной? – спросил Лем.

– Дулом от себя держи, нарезной. Сейчас будем патроны варганить на твоих молодчиков. Ты карабин поставь и дуй в сарай, там у меня станок над верстаком, тащи его сюда, и банку с порохом тащи сюда, там и гильзы. О забыл! И пестоны захвати . Ух мы им покажем , козью рожицу!

Ветеран продолжал что-то искать по углам своего дома, то и дело доставая из закутков разные охотничьи принадлежности: аптечные весы для навески пороха, мелкие гирьки , гильзы , банки с капсулами – воспламенителями , ремень-обойму.

Дед стряхнул со стола в своей комнатке старые газеты и мятые упаковки от валидола на пол . Разложил клеенку ,поставил весы , станок , банки , разложил вощеную бумагу.

–Лянь, поди-ка сюда. Садись на кровать и суй пистоны в гильзы на станке, а я пока навески сделаю.

Лем кивнул и принялся за работу .

Процесс шел несколько часов, считая перекуры. К концу работы охотничий патронташ был упакован.

Дед начал экипироваться, повесив патроны на пояс. Рядов он повесил подсумок для стреляных гильз. Открыв верхний ящик стола, он достал старый ночной бинокль.

– Ух, ты! Вот это раритет! Разведывательный?

– А ты от куда знаешь?

– А я все знаю.

– Понятно.

Старик продолжал сборы: обул войлочные сапоги на молнии , именуемые в простонародье «прощай молодость». Надел серую фуфайку и шапку – ушанку. Замотал шею меховой шалью.

– Гвардии сержант разведки Канарейкин укомплектован, и готов нести службу!

– И так боец, объясняю, задачу : собрать все красные кирпичи в поселке и сжечь!

– О, дурак, – протяжно выдохнул Майорович.

– А теперь без шуток, дед, веди меня к поляне ближайшей, возможно там вертолет и сел . Сможешь провести не заметно?

– На месте разберемся, – фыркнул дед.

3.

Они выдвинулись в сторону леса. Старик шагал достаточно быстро.

Он был небольшого роста, где-то метр пятьдесят – метр шестьдесят, сутулый из-за хондроза. Не смотря на возраст, он был крепким и коренастым .

– Двинем напрямки, через село, авось ни кого не встретим, – сказал разведчик.

– Авось кого встретим?

– Тебя баба твоя из дома за это выгнала?

– Да как бы помнить, Архип?Я же говорю, не помню, была у меня баба, не было. Да и не зачем. Я ведь вольная птица. Одинокий волк. Иду туда, куда ведет сердце.

– Ну, я так и сказал – бомжуешь.

– Ну можно сказать бомжую. Только не между вокзалом и рынком, а между прошлым и будущем. Сам я еще не разобрался.

– Вот заливает, – смеялся ехидный старикашка. – Был у нас в деревне Виталя такой, мы его "электропиздобол" звали. Так вот он такие вещи плел. Мол, шел он как-то лесом, а там, на поляне девка сидит на пне, голая. Гребешком волосы расчесывает и поет на неизвестном языке. А волосы длинные светлые, аж на солнце лоснятся. Ну Витале моча в башку и ударила, он аж дар речи потерял. Говорит ноги ватные стали. К ней как магнитом потянуло. Только подошел, только рот открыл, а она клыки оскалила, зашипела на него, как прыгнула. В воздухе в золотого соболя обернулась и в чащу улепетнула.

Дед потянулся в карман и достал папиросу, учтиво предложив Лему. Закуривая, он продолжал :

– Вот еще чо было, -продолжил он.– Взял Виталя как-то лодку резиновую, у Кольки Добронравного – покойничка. А лодка новая, блестящая, аки у Барсика сливы.

Дед перевел дух.

– Короче, утопил он ее, аль пропил неизвестно. Приходит в поселок, весь мокрющий насквозь, сапога одного нет, одёжа вся в тине, и говорит Коле: «Сейчас такое было! Плыву я по озерку нашему, сетку расставляю, а в воде что-то черное и длинное мелькнуло!!!» Колька смеется: «ни как ты Виталька, Лохнесское чудо увидал». Тот: «да ты, дослушай». И понесло его: «ну, думаю надо к берегу грести, и только на весла встал, как из-под лодки выпрыгнула тварь: метров пять, а то и все десять. Морда длинная, зубы острые, глаза желтые, вместо чешуи иголки как у ежа. Выбил он меня из лодки, а сам ее схватил, прожевал, да на дно уволок. Еле спасся».

Лем сделал заинтересованный вид. История показалась ему знакомой, да и существа то же .

– А скажи, дед, где сам этот Виталя?

– Так сгинул в лесах наших. Чай зим пять уже как нет.

– Еще такие случаи были? – интересовался бродяга. – Может скот у вас пропадал?

– Конечно, пропадал,– ответил старик.– Так в лесополосе живем, тут живности знаешь сколько дикой и голодной: то косолапый корову раздерет, то лиса или куница курятник разорит. Что тут скажешь, не берегут хозяева скотину свою.

– А у тебя скотина есть,ну Майорыч?

– А как же, два борова, и курей тьма.

– Не пропадали?

– А куда они денутся, у меня капканы за сараем.

– А никто в капканы не попадался?

– Никто. Зверье же оно не дурное, оно чует, где западня, где нет. Вот ко мне и не суются.

– А кто-нибудь в поселке может еще, что видел?

– Эт что например?

– Ну инопланетян или чупакабру?

– Ага видели,– сказал старик.– Бабка Таисия, помню, по зиме из лесу бежит, визжит как порося недорезанная, причитает, охает, креститься: мол в лесу валежник собирала и йети увидала .

– Прямо вот йети?

– Прямо вот, йети, – ответил Архип. – Ну мужики за ружьями и к лесу. Нашли там пьяного замначальника разреза. Из одежды на нем дубленка на изнанку и шапка меховая медвежья, сам рычит как зверь, лыко не вяжет. Оказывается: в бане с мужиками напарился, градуса внутрь принял, вышел до-ветру, и заблудился. Вот тебе и йети, мать его ети.