Мечта о сверхсиле. Часть 2. Мистический этюд украинской реальности

– Перевернись и стань, как пантера, – хрипло сказал затем Денис с готовностью выполнявшей все его желания девушке и, одновременно смахивая с себя обильную росу пота. Утром утомлённый, но довольный от таких трудов праведных, Готфрид подумал, что так он ещё никогда не отдыхал. Алёна же, несмотря на то что была хорошо помята ночью, смотрела на нашего героя, как на нечто небывалое. Её взгляд как будто говорил: «Разве такое бывает?» Затем откровенно призналась Готфриду, что он нашёл внутри неё неизвестную точку наслаждения, и так хорошо, как с ним, ей не было ни с одним мужчиной. Затем предложила Готфриду встречаться.

– Правда, – добавила Алина, – у меня есть богатый любовник, но я ему не жена. Если Денис согласен, продолжила она, то будет приходить, когда он хочет.

Готфрид, потративший ночью немало сил, словно ладкнехт после хорошей рубки, впал в расслабленный транс и только с улыбкой кивал головой, после чего, мягко спровадив счастливую зазнобу за порог, присел устало в раздумьях.

А подумать было о чём: Айсуна, действительно, направила его на особый круг почёта, где через каждую девицу, на которую он положит глаз, он узнавал часть её самой. Это был настоящий зодиак, вращавшийся вокруг неё, совсем не похожий на тот путь познания, о котором говорили прежние учителя. Это было, скорее, погружение во все усиливающееся и растворяющееся в себе без остатка наслаждение. В дальнейшем он заметил, что чем сильнее обострялось это чувство, тем больше под его натиском прогибался мир, и грань между реальностью и потусторонним в этот момент начинала стираться. В такие моменты соития с женщинами ему, действительно, казалось, что он сливается единым целым не с ними, а со своей потусторонней любовницей.

В экстазе чувств ему приходило видение, что он, словно на крыльях, влетал на некое круглое, как тарелка плато, и на нем стояли вместо деревьев многогранные столбы, превращавшиеся затем в ряды органных труб, излучавшие волны умиротворяющей гармонии. В центре этого места, словно повторяя древний пифагорейский миф о мировом огне, вокруг которого вращаются все небесные тела и космос, находилась огромная белая сфера. В ней с шумом каждый раз открывались светящиеся ворота, словно давая понять, что за ним лежит нечто большее, чем всепоглощающее чувство блаженства. Но каждый раз Готфрида некая сила уводила от вхождения в эти пределы.

Денис отложил познание неведомого на будущее время, а на данный момент решил упорядочить свои отношения с Айсуной. Ему надоело подвозить её каждый раз в разные места: то к простой многоэтажке, то к богатому особняку. Зная её настоящую суть, Готфрид предположил, что его подруга сердца приходит к тем, кого ждёт последний путь. И если он перевезёт её к себе, то, возможно, поможет кому-то продлить свои дни. Айсуна, на удивление, легко согласилась, тут же уточнив, что, конечно, может с кем-то жить и даже делить ложе, но при этом – не принадлежать никому. И он должен смириться, если она будет часто приходить и уходить, не спрашивая ни у кого разрешения. Денис со вздохом дал добро и вспомнил одно изречение: «Если вывернуть женщину наизнанку, то получится Земля. Если Землю – то получится твоя жена, а уж она сама, не сомневайся, выкрутит тебе руки своими условиями». После этого Готфрид стал частым свидетелем почти театрального действа у себя дома, когда Айсуна, готовя себя к выходу с ним, макияжилась и вертелась перед зеркалом. Казалось, что она находилась в некоем эйфорическом восторге от свой внешности и тела, которым обладала. Денис на её грациозные прихорашивания был готов смотреть часами. А затем уже подходил сам к зеркалу и, вглядываясь в своё отражение, думал так: «Вот оно – чувство, когда держишь в ладонях всю вселенную, и ничего больше не надо. Всё, что ты видишь в зеркале сейчас, существует ради неё, и без этой женщины не сможешь больше жить». К этому добавить было нечего. В тот момент не только Денису, но и любому другому, сложно было бы поверить, что подобная умница, красавица и просто интересная личность с внимательными магическими глазами является тем, что боится всё живое – скрытым олицетворением кончины всего сущего. В данной ситуации заключался какая-то уловка, чей смысл находился глубоко в тени. А сейчас Айсуна была для него, как нить Ариадны, которая вела через посещение театров и тусовочное веселие клубов, к неким новым вершинам.

Однажды она попросила Дениса прийти в офисный центр, где в отдельном зале она давала мастер-класс своей школы «Сапфир» по обольщению мужчин и укреплению семьи. Денис вошёл в помещение, которое было заполнено разной женской публикой, что немедленно обратило на него внимание, как на нечто лишнее в их интимном круге общения. Но Айсуна, одетая в летящее вниз синее платье, сделав успокаивающий жест, сказала:

– Отлично, вот и наш консультант пришёл. Расслабьтесь, это свой человек! – затем продолжила прерванную речь. – Итак, дорогие, прежде всего нужно научиться быть разной. А это значит – развиваться и интересоваться всем новым. Иначе к вашему мужчине придет какая-то Машенька и уведёт к себе. Нужно уметь быть игривой. Серьёзные мальчики любят, когда девушка излучает состояние лёгкого праздника. А для этого вы должны полюбить себя и свою жизнь, даже если, – тут Айсуна, широко улыбнувшись, добавила, – даже если там нечему радоваться. Будете звать радость, и она придёт. Сосредоточьтесь на ней! А когда девушка радуется, то согласитесь, она становится кайфушницей от всего окружающего, что и привлекает мужчин. К этому, конечно, надо смотреть и ухаживать за собой, любить свою внешность. Я, например, выходя из дома, смотрю на себя и говорю: «Ты должна быть такой, чтобы тебя хотели».

– Вы знаете, Айсуна, – сказала одна из присутствующих дам, – я сделала недавно с мужем то, что вы объясняли. Так он меня за это зауважал и сказал, что не даром потратил деньги на курсы, поэтому ходи на них дальше.

– Я такое вам расскажу, девочки, – ответила сияющая Айсуна, – что вы сможете иметь и двух мужей. Но, напоминаю, это не наш метод. Мальчик должен быть один. А стерва кончит плохо, я сама таких не люблю!

Большинство в зале понимающе закивали, а Готфрид внутренне зааплодировал этому спичу.

– Но первый узелок, цепляющий вас к сердцу мужчины – это, конечно, постель, – продолжила Айсуна-учительница. – На этом всё, конечно, не может строиться, но и без неё – сыпется. Так как у мужчин часто есть только одна цель – попользоваться и сбежать, среди нас, сестрички, существует мнение, что нужно отдаваться после того, как он за тобой побегает, чтобы не подумал, что ты легкодоступная. Но это не удержит его потом возле вас, потому что отдаваться – целое искусство. У той женщины, которая обладает им, мужчина будет словно кольцо на пальчике. Девушка притянет его обратно, как привязанного, потому что, – тут Айсуна весело хохотнула, – другие этого не умеют!

Айсуна повела разговор дальше:

– Только нельзя быть пассивным брёвнышком. Давайте повторим, как зарядку, с чего всё начинаем. Представьте, что тело вашего мужчины – это детская комната с мягкими зайчиками, которые нужно потрогать и расставить по своим местам, а его гордость – это ребёнок, которого надо поцеловать и погладить, чтобы он вам был рад. Никогда не забывайте принцип двух лапок: когда ласкаете его малыша, вы должны в такт ласкам играть языком, когда его целуете. А дальше, не выпуская ребёнка, идите с поцелуями вниз к нему. Просто многие мужчины толстокожие, и у них бывает чувствительна только одна нижняя точка.

«Ну да, если девушка мастер-бабочка в постели, то она, действительно, большой магнит. И много ума в этом деле не надо – только желание и темперамента побольше», – прокомментировал про себя Готфрид.

После окончания мастер-класса Айсуна пошла с Денисом наружу с очевидной целью – поговорить о чём-то важном. Айсуна, оставаясь верной своей привычке, в этот день вновь преобразилась уже в брюнетку среднего роста с богатым бюстом. Обсудив с Готфридом последние новости, Айсуна весело приступила к главному:

– Все говорят, что я волшебная женщина, но настоящее чудо – это когда ты можешь по щелчку изменить все, что тебя окружает. Ты часто говорил другим, что этот мир странный и страшный, и таким быть не должен. Тогда стоило бы изменить условия, чтобы получать, к примеру, все из ничего, хотя бы для себя. Смотри, как это просто сделать.

Тут Айсуна подошла к дереву, провела рукой по стволу и со словами «Вот, держи» положила на его ладонь золотое кольцо. Готфрид рассмотрел на нём солидный звездчатый сапфир, края которого, словно дельфины, окаймляли две цепочки бриллиантов. Денис не был слепым поклонником жёлтого металла, но ему нравилось всё ювелирное. Однако несмотря на то, что изделие понравилось, он вернул подарок Айсуне, сказав с иронией:

– Ты же знаешь, что для мужчины больше бы пошла золотая цепура на шею.

– Толщиной с якорную? – переспросила Айсуна.

– А что, такое бывает? – парировал Денис.

– Это абсолютная мелочь в мире, которую ты можешь изменить, – ответила Айсуна и загадочно добавила. – Для всех остальных он, возможно, останется прежним, другого пока не заслужили.

«Ну, так проще умереть. Для тебя все изменится, а для остальных останется прежним», – подумал Готфрид и вздохнул. Он давно балансировал между двумя мирами, и ему стоило иногда немалых усилий остаться в здравом рассудке. Но потусторонняя любовница, прервав его мысли, перешла от прелюдии к делу, и поведала, что пришло время для главного шага со времени их знакомства. Смысл его был в том, что Айсуна решила показать, как можно менять окружающее пространство. Но это умение лежит в пределах чужеродной силы, из-под власти которой ему придётся всё забрать. Проводником к этому является один человек, которого Денис, по её словам, скоро встретит, и его надо обязательно увести с собой.

Со времени этого разговора прошло чуть больше месяца. Денис в обществе Айсуны опять находился в «Сладком береге», на берегу Десны, где 21 декабря отмечался славянский Карачун – самый короткий день в году. В честь этого гостям презентовали чёрный абсент. Тогда Айсуна и показала Готфриду то, о чем она говорила. Связующим звеном оказался даже не один человек, а две сестры, чем-то похожие на ту Айсуну, с которой Готфрид встретился в первый раз. И обе бегали, как приклеенные, за другим человеком, облик которого Денис никак не мог рассмотреть, потому что он был прикрыт от постороннего взгляда каким-то туманом. Лишь иногда сквозь него можно было увидеть какой-то совершенно не человекоподобный огненный вихрь. Эта ситуация очень напоминала Денису сюжет сказаний, где доброму молодцу надо было вырвать из плена похищенную мировым змеем для личных нужд красную девицу. И несмотря на некие сложности, решение этой проблемы не казалось для нашего героя сложным.

«А что тут военного? – думал он. – Хватай и тащи подальше, потом разберёмся!» И вальяжно подойдя, словно камышовый кот, к одной из сестер, стоявшей с расстроенным видом отвергнутой дамы, с вкрадчивым холодком произнёс:

– Привет, кто тебя огорчил? Покажи, разберёмся! – в ответ её грустные глаза ещё больше нахмурились, и она недовольно повернулась к нему в профиль. А Денис поспешил добавить, – Зачем расстраиваться из-за того, кто этого не достоин?

– Отпрыгни от меня моментально, урод, – вдруг взорвалась она в ответ, как будто разбудили не вовремя.

– Иди, иди, я сказала! – и пошла прочь.

К хорошему привыкаешь быстро. И за последнее короткое время Готфрид привык, что бабы перед ним ложатся штабелями, поэтому ожидал чего угодно, но не такой реакции на свою особу. Однако, преодолев секундное замешательство и поняв, что дело более затруднительное, чем казалось на первый взгляд, Денис двинул вслед за ней, прикидывая на ходу новый план действий. Она же побежала в зал и, найдя там свою сестру, что-то быстро ей сказала, и они вместе последовали за скользнувшей к выходу загадочной тенью. Готфрид, в свою очередь, крайне был недоволен, что не может пока ничем повлиять на ситуацию, ему оставалось только следовать по фарватеру событий в ожидании, что обстоятельства поменяются. Эта внутренняя досада заставила, как ему показалось, кипеть окружающий эфир, что часто приводило к скачку в другие измерения. Но Готфрида в этот момент привело в чувство то, что его вдруг остановил с понимающей ухмылкой худрук Лешкевич и сказал:

– Стой, Деня, куда так ломишься?! Я видел, как ты зацепился с этими мышами. Вот ключи, поедешь, если что, за ними. Только смотри по сторонам.

– Спасибо, Валерчик, ты мужик, уважаю! – потряс ими в воздухе Готфрид.

Направившись наружу, обнаружил, что худрук как в воду глядел: обе зазнобы уже прыгнули в свою машину, собираясь рулить куда-то в неизвестном направлении. Стараясь не терять их из виду, Денис быстро сел за руль доверенной им машины и помчал вслед, как курьер за зарплатой. Ночная дорога привела на край города, девочки остановились возле каких-то недостроенных многоэтажек и, оставив машину на обочине, при свете луны быстро побежали за угол по дороге между строениями. На минуту потеряв их из виду, Готфрид направился по тому же пути; увидел, как две девичьи фигуры приблизились к большому дому с высоким забором и остановились рядом с уже отчётливо различимым человеком, одетым в партикулярный костюм и белую рубашку без галстука. Подойдя вплотную к этой компании, он услышал разговор.

– Тебе никогда не казалось, – с нажимом в голосе сказала главная заводила, – что ты жестоко относился к людям?!

– Например, к каким?! – ответил неизвестный.

– Например, с нами, со мной вообще, как с шалавой тупой!

– Я жестоко? – перебил её он. – Жизнь будет бить сильнее, дура недалёкая, если не будешь меня слушать и, вообще, учиться. Может, тогда и поймёшь, что такое настоящий садизм!

– Да, я дура, – норовисто возразила девушка, – но кто в этом мире умный, покажи? А вот ты сам, как гвоздь в заднице!

– Что ты сказала? – вдруг вспыхнул некто в пиджаке, которому эта сцена начала надоедать, – повтори!

– Ну что ты хочешь, чтобы я сделала? Чтобы с крыши спрыгнула? – близко к истерике воскликнула собеседница.

– На колени, стерва, – вдруг решительно сказал неизвестный, – и ты тоже! – обратился к её подруге.

– Ну вот, стала, – ответила первая, – что дальше?

Неизвестный отвесил ей по щеке, всхлипнувшей от неожиданности, лёгкого леща. И схватив сзади за волосы, поднял лицо вверх со словами:

– Так ты будешь меня слушать?

– Да, буду, – уже сквозь слёзы ответила она.

– Если нет, – добавил с угрозой, как папаша неизвестный, – возвращайся назад к себе и живи, как жила! Мне дура даже с бриллиантами не нужна! Сечёшь?!

– Эй, народ, что здесь творится? – произнёс, подойдя к ним вплотную, Готфрид.

– А это что за хер из темноты? – с брезгливым недовольством повернулась к нему личность в пиджаке и вдруг, как будто узнав, произнес: – О, так это ты? Зачем сюда явился, глупый человек?

– Так делать нельзя! Девушке холодно, – набравшись крайней наглости, ответил Готфрид и, махнув девицам рукой, добавил: – Я забираю их с собой, вставайте, пошли быстрее!

– Это по какому праву, охламон? – ответил, криво усмехаясь, неизвестный.

– Мне они нужнее! – ответил Денис, как очевидный факт.