Ритуальные принадлежности

– Да есть тут одна контора… Мы давай вот что. Я завтра все разузнаю, посоветуюсь с этой продавщицей, спрошу у ней, как и что. И тогда уж тебе расскажу, ладно?.. А теперь давай спать.

8.

Всюду были цветы. В хрустальных вазочках и тонких стаканах, на столе и серванте, в большой комнате и в супружеской спальне. Даже к шторам приколоты несколько хризантем. Старуха бродила по квартире, подолгу разглядывала яркие сухие букеты, и за два дня не прибавила к ним ни цветочка. Сын и невестка стали ласковы и внимательны, заговаривали с ней, задавали вопросы, но старуха отмалчивалась.

На третий день, когда она уже пообедала, в дверь позвонили.

– Здесь живет Зозуля Таисья Макаровна? – спросила улыбающаяся приветливая женщина, держащая в одной руке объемистый саквояж, а в другой книжечку с записанным адресом.

– Это я, – сказала старуха.

– Здравствуйте, очень приятно! – женщина решительно посторонила Таисью Макаровну и вошла.

– Вам, наверное, Федор Васильевич нужен или Нина Петровна? Так они на работе и не скоро придут, – торопливо проговорила старуха.

– Да зачем они мне? – засмеялась нежданная гостья. – Ведь это ваши изделия? – она указала на бумажный букет, украшающий тумбочку с зеркалом.

– Это? – удивилась Таисья Макаровна. – Да, это мои.

– Ну вот! Значит, все правильно! – женщина резким движением расстегнула «молнии» своих зимних сапог, сбросила их и осталась в чулках. – Ну, что же мы стоим здесь? Ведите меня, показывайте вашу работу. И будем оформлять соглашение. – Она подхватила саквояж и проследовала за Таисьей Макаровной в комнату, не снимая пальто.

– Замечательно! Просто чудесно! – высказалась она, быстрым взглядом окинув многочисленные цветы, украшающие богатую мебель. – Как раз то что нам нужно!

Она села к столу, открыла саквояж, извлекла пачку бланков. Приготовила авторучку, посмотрела на старуху с улыбкой.

– Ну что, Таисья Макаровна? Значит, будем сотрудничать? – И стала быстро заполнять бланк, приговаривая: – Ваши изделия очень красивые, оригинальные, они пойдут у нас по первой категории. Только я вам советую в будущем ограничиться одним наименованием. – Она огляделась по сторонам. – Ну, вот хотя бы эти хризантемы… Приспособитесь, набьете руку, и они у вас хорошо пойдут, как с конвейера. Инструменты, материалы – это все мы вам предоставим, я через пару дней занесу. Работу вашу будем оплачивать сдельно, сколько цветочков, столько пятачков, хризантемы по гривеннику… О, да у вас и гладиолусы есть? Ну, с вашим умением вы у нас будете хорошо зарабатывать!

– Да я не понимаю, – сказала старуха. – Вы что, будете их покупать у меня, цветки эти?

– Ну… да, – ответила женщина. – То есть не покупать, а принимать вашу продукцию. Раз в неделю… Да вы не сомневайтесь, у нас много надомниц оформлено, никто не жалуется. Каждый понедельник я всех обхожу, принимаю изделия и оплачиваю сразу на месте. Ведь это удобно же, правда? Не выходя из дома будете получать определенную сумму, еженедельно. У нас некоторые и по двадцать, и по двадцать пять рублей зарабатывают. Если хотите, могу прямо сейчас принять у вас то, что готово.

– Не знаю я, – старуха пожала плечами. – Да вы из какой организации?

Женщина посмотрела на нее с недоумением.

– Бытовой комбинат. Цех ритуальных принадлежностей. Вас разве не предупредили?

– Ничего не сказали… Я прямо не знаю, что и делать… Вы эти цветки-то куда потом? Это какие же принадлежности? Для покойников, что ли?

– Нет, не только, – гостья уже подозрительно разглядывала Таисью Макаровну и говорила неуверенно, без прежней заинтересованности. – У нас продукция разнообразная. И венок надмогильный идет, и свадебные украшения, еще театральные заказы бывают, бутафория и антураж… Конечно, в основном-то мы оформляем ритуал погребения, этой работы больше всего. Вот как раз хризантемы ваши тут были бы очень… Да что вас смущает? Вы не согласны? Отказываетесь?

Таисья Макаровна отвернулась, посмотрела на свои одуванчики и ромашки. Она представила, как чужие руки будут составлять из этих цветов похоронный венок. Подбородок ее задрожал.

– Нет, – сказала она. – Вы извините меня, я… не буду.

– Ну вот, интересное дело! – обиделась гостья.

Она с раздражением затолкала в саквояж бумагу и авторучку, щелкнула замком. – Что же вы голову людям морочите? Только зря время потратила с вами! Звонят, приглашают, потом отказываются.

– Да я не звонила вам, что вы! – удивилась Таисья Макаровна.

– Ну, не знаю. – Женщина поднялась и ушла в прихожую обуваться. Там она что-то еще проворчала, задержалась у зеркала, и уже, не прощаясь, открыла наружную дверь.

– Постойте! – Таисья Макаровна торопливо приблизилась к ней. – А если все вот эти цветы я продам сейчас? Это сколько денег получится?

– Откуда я знаю! – резко ответила женщина. – Надо считать.

Старуха посмотрела на нее просительно и виновато.

– Ну, вы тогда… посчитайте, пожалуйста. И возьмите их все.

Женщина хмыкнула, захлопнула дверь.

– Так бы сразу и говорили! Давайте, несите. Только быстро, у меня еще семь адресов. – Она водрузила на тумбочку саквояж, распахнула его. – Сыпьте сюда!

– Сейчас, милая, – старуха засуетилась. – Я мигом, я не задержу…

Бумажные цветы, шурша и сминаясь, один за другим исчезали внутри саквояжа. Женщина молча следила за ними и считала количество. Последнюю астру Таисья Макаровна задержала в руке ненадолго, с тяжким вздохом опустила ее в саквояж. Теперь это уже не цветы, а ритуальные принадлежности, и старуха тоскливо подумала об их незавидной дальнейшей судьбе, словно это были живые и близкие ей существа.

Женщина отсчитала несколько бумажных купюр, добавила звонкой мелочи и протянула старухе небольшой серый листок.

– Вот здесь распишитесь.

– Ой… да может, не надо?

– Что значит не надо? – рассердилась работница. – Это квитанция! С меня же потом в бухгалтерии спросят, как вы думаете?

Старуха послушно взяла авторучку, начертила в квитанции крестик.

– Еще и неграмотная, – пробурчала женщина. Она глянула в зеркало, поправила на голове мохнатую шапку, открыла дверь и оглянулась к Таисье Макаровне.

– Зря вы от хорошего дела отказываетесь. Если что, звоните по тому же телефону. Подумайте хорошенько.

– Я подумаю, – покорно сказала старуха, чтобы еще больше ее не обидеть.

* * *

Она пересчитала свою небогатую выручку. Денег оказалось тринадцать рублей и девяносто копеек. Еще двадцать пять рублей у нее были отложены и хранились в шкафу под одеждой, завернутые в газетный обрывок.

Она собралась. Всего багажа получился один большой узел и обувная коробка, в которой прежде хранились цветная бумага, ножницы, нитки и тряпочные лоскутки, все это старуха оставила на столе, может быть ребятишкам еще пригодится. Она взяла себе в дорогу кусок колбасы, хлеб с маслом и луковицу. В последний раз обошла всю квартиру, оделась в прихожей и не забыла присесть на минутку, соблюдая обычай.

Присела – и вспомнила о Надежде. Еще не было и четырех, Надя Самойлова, должно быть, не вернулась домой после работы. Все же старуха поднялась на девятый этаж, позвонила в дверь и постояла, прислушиваясь… Дверь не открылась.

Таисья Макаровна мысленно простилась с Надеждой, тихим шепотом пожелала, чтобы все у них с Оленькой было хорошо и люди бы их не обижали. Она вернулась за своими вещами, оставила на тумбочке ключ, а под вешалкой тапочки, подаренные Ниной Петровной. Вышла из квартиры и решительно захлопнула дверь.

9.

В здании вокзала шумела гулкая суета. Возле билетных касс толпились нервные люди в окружении своих чемоданов, тут же кричал чей-то младенец. Таисья Макаровна спросила у крайнего, хорошо одетого молодого человека, здесь ли ей можно купить билет на хабаровский поезд. Молодой человек ей кивнул и сказал, неожиданно улыбнувшись: