Мой снежный рай

Мой снежный рай
Игорь Метальский

Все достало… уехать! Денис Антонов, успешный тридцативосьмилетний московский бизнесмен, впадает в депрессию и, стремясь сменить обстановку, улетает на зиму в Америку, в горы – работать оператором горнолыжного подъемника. Новые встречи, новые друзья, новая любовь, неожиданные и порой опасные события… но зима пролетает, и пора назад, в Россию. Герой возвращается и сталкивается с проблемами в своем бизнесе.Проходит ровно один год… Чем все закончилось? Что изменилось в жизни героев? Ответ – в самом конце этой увлекательной книги.

Игорь Метальский

Мой снежный рай

Часть 1. СЕНТЯБРЬ – ДЕКАБРЬ

8 сентября

? Ты что, сдурел? Какие четыре месяца? А работать кто будет? – Витька, мой формальный босс и партнер, вытаращил глаза и даже убрал с дорогого стола ноги, которые он задрал туда в начале беседы десять минут назад. Важные разговоры в его кабинете у нас всегда начинались одинаково: Светка приносила кофе, мы запирали дверь, разваливались в креслах и задирали ноги, он на стол, а я на гостевую приставку.

– Витя, я понимаю, что я сволочь, но пойми и ты: я не вытяну. Все равно от меня толку нет. Ты не поверишь – сейчас что у нас, полдень? а меня уже в сон клонит, – я сидел в прежней расслабленной позе, задрав ноги на стол, не в силах пошевелиться и с трудом донося чашку с кофе до рта.

– Да? И кто пойдет послезавтра к Соловьеву? Я? Он со мной не будет разговаривать, он уже к тебе привык.

– Да я схожу, не закипай. Напрягусь и схожу. Я же не завтра сматываюсь, а в ноябре. Прикормим мы его, я думаю… не он первый. У тебя коньячку нет?

В Витькином взгляде отразилась целая куча эмоций – злость, тревога, сожаление, сомнения – но он не стал швырять в меня пепельницу, а со вздохом встал и достал пузатую бутылку Мартеля и два бокала.

– Ты понимаешь, что если не прикормим, год будет убыточным?

Соловьев отвечал в министерстве за снабжение целой кучи строек на госпредприятиях по всей области. Ясен пень, понимаю.

– Да, да, я знаю. Ооо, как хорошо… ? коньяк влился в организм теплой струйкой и разлился по органам. Глаза перестали слипаться, и следить за нитью разговора стало легче. – Я все сделаю. А потом тебя представлю, и ты примешь эстафету.

– Да я и так не успеваю ни хрена! Ни Аньку, ни детей не вижу толком… В отпуске не помню когда был… Тебе вон хорошо, развелся и свободен.

Ну, положим, официально я пока не развелся, хотя живу один уже почти полгода.

– Вить, ну не нуди… Я же тебя отпускал, а ты не воспользовался.

– Да, не воспользовался, потому что дела были безотлагательные! А ты, скотина эдакая, все собираешься бросить, да еще в конце года, когда все тендеры будут проводиться!

– Ну возьми кого-нибудь временно…

Я видел, что мои вялые увещевания не действуют, и Витька зол и растерян, но окружающая действительность была как-то отстранена от меня и входила в мой мозг как сквозь вату. Я чувствовал, что мне тепло и спокойно, безразлично абсолютно все, и только усилия воли, надеюсь, помогут мне сосредоточиться на делах на некоторое непродолжительное время. На сегодня, впрочем, мой потенциал уже был явно исчерпан. Я мог только терпеливо дослушать Витькино брюзжание, который, очевидно, понимал, что все равно ничего сделать со мной не сможет, и вернуться в свой кабинет.

Потом я запру дверь, выйду на свежий осенний воздух, где мне сразу станет лучше, сяду за руль и двину по мокрым московским улицам домой, где меня никто не ждет, не считая домработницы. Ну и пусть, зато там есть садик, в котором всегда надо что-то поправить, починить или улучшить. Ножовка, молоток, лопата и прочие серьезные инструменты стали моими лучшими друзьями в последние месяцы – простая физическая работа на свежем воздухе стала приносить мне больше удовольствия, чем бизнес. Я отпущу домработницу, повожусь в саду, потом глотну чая в гостиной, вполглаза глядя в огромный телевизор, и отрублюсь часов в десять, забывшись крепким, но мутным сном. Моя задача – продержаться в таком режиме три месяца, остающиеся до отъезда.

***

Примерно полгода назад я внезапно заболел непонятной болезнью, которую никто не мог диагностировать (впрочем, я ни к кому и не обращался). Каждый день в районе полудня из меня полностью улетучивалась всякая энергия, начинало клонить в сон, я не мог сосредоточиться ни на делах, ни на разговорах. Первые недели я просто пытался не обращать внимания и боролся. Днем на работе я запирал кабинет, предупреждал Светку, чтобы меня не трогали, и напрочь отрубался на кожаном диване на целый час. Это, однако, никак мне не помогало, хотя спал я крепко: после пробуждения я чувствовал себя еще хуже.

Видя, что напасть не проходит, я стал бегать по утрам, вдобавок к вечерней тренажерке. Никакого толку, все та же хрень. Вспомнив, что, по слухам, Черчилль и другие знаменитости употребляли ежедневно сто грамм коньяка, я стал пробовать этот рецепт. Коньячок помогал, но странным образом – если без него я был вял и беспокоен, то после принятия пятидесяти грамм я становился еще более вял, но зато абсолютно спокоен, и чувствовал, что мне все пофиг. Получим контракт – хорошо, не получим – ну и черт с ним, авось Витька другой получит. Ирина в хорошем настроении – хорошо, рычит – ну и ладно, пойду в сад скворечник мастерить, или забьюсь в кабинет и буду смотреть слалом или теннис, пока не усну.

В один из таких вечеров, когда Ирка в очередной раз внезапно наорала на меня после того, как какой-то добрый человек доложил ей, что меня видели в компании с Аленой, я, с трудом остывая после скандала, смотрел репортаж о слаломе-гиганте из Парквилла. Неожиданно, повинуясь какому-то необъяснимому импульсу, я слез с дивана, включил ноутбук, зашел на сайт Сноулэнда – одного из курортов Парквилла – в раздел «вакансии», и заполнил заявку на лифт-оператора, успев удивиться, что они принимают на работу иностранцев. Хорошо, что указывать возраст, пол или расу в качестве требований к кандидатам им закон запрещает. Да и вообще, что с того, что под сорок? Зато с лыжами «на ты» и морозов не боюсь, а горы с детства люблю.

Заполнил, и забыл.

Прошло больше месяца. Я ехал из тренажерки, чувствуя в мышцах приятную усталость, и в то же время надвигающуюся привычную уже сонливость, которая временно отступила во время избиения груши и тягания железок.

Звонок.

– Хелло? Мистер Денис Антонов?

Английский язык? Кто это звонит мне на мобильный? Неторопливый, солидный мужской голос. Я давно растерял обретенные когда-то в денверском университете студенческие связи… Сонливость испарилась.

– Йес…

– Меня зовут Рик. Вы заполняли заявку на лифт-оператора на сайте Сноулэнда, я бы хотел провести с вами телефонное интервью.

Опаньки. Неожиданно…

– Да, хорошо, одну минуту. Я за рулем.

– А, вот как? Извините, я подожду, нет проблем.

Я торможу и паркую лексус на обочине. Так будет безопасней, да и торопиться мне некуда.

– Хелло?

– Да, мистер Антонов, еще раз извините за неожиданный звонок. Почему вы хотите у нас работать?

– Люблю горы и горные лыжи.

– Вы опытный лыжник?

– Да, я катаюсь уже лет пятнадцать (на самом деле уже двадцать, но надо не проколоться с возрастом)

– Очень хорошо. Мы нанимаем работников из разных стран, чтобы нашим гостям был интереснее наш сервис. Вы будете целый день на открытом воздухе в холодную погоду, вас это не пугает?

– Нет, нисколько! Это как раз то, что я ищу – простая работа на свежем воздухе. К тому же я живу в России, у нас часто бывает очень холодно зимой.

– Окей. У вас нет работы в России?

Так. Врать или нет? Нет, не буду врать.

– У меня свой бизнес здесь, и я не собираюсь его бросать. Я хочу у вас поработать только один сезон, и вернуться обратно в Россию.

– А, вот как? Интересно.

Черт, догадается, что я уже далеко не юный студент. Ну и ладно.

– У вас очень хороший английский.

– Спасибо, я год учился в США по обмену.