Мой снежный рай

Знакомые названия, похоже, успокаивают клерка. Я чувствую, что уже близок к успешной сдаче экзамена.

– Это для вас разновидность отпуска?

– Да сэр, можно и так сказать. Мне в самом деле нужно сменить обстановку.

Пауза.

– Ну что ж, мистер Антонов, история необычная, но… почему бы и нет.

Он черкает что-то на анкете, забирает вызов из Сноулэнда, и протягивает мне назад мою остальную кипу, так и не раскрыв ее.

– Вы можете получить свой паспорт с визой завтра.

– Спасибо сэр!

– Удачи.

Слава тебе господи. Вот какой дотошный попался, мог ведь и зарубить мой запланированный снежный рай.

20 ноября

Бланка открыла глаза. Было семь утра, весеннее солнце нарисовало расходящиеся тени и лучи на потолке, через приоткрытое окно доносилось чириканье воробьев и шорох метлы в руках отца, убирающего дорожки во дворе.

Сегодня финальный тест, и четыре года обучения будут позади.

Бланка потянулась и сочла, что можно еще поваляться и повспоминать что-нибудь хорошее за последний год.

Сказать по правде, год был довольно тягомотный. Семинары, лекции, тесты, работа (она подрабатывала ассистентом), снова лекции… Честно говоря, она частенько скучала по прошлым веселым временам и по Марко, особенно в начале года, вскоре после их расставания. Они иногда виделись в университете, случайно встретившись в коридоре или библиотеке, и всегда здоровались, как друзья, но никогда не разговаривали. Она давно уже твердо решила, что никогда не станет женой фермера… чтобы застрять навсегда в дальнем углу Патагонии, слушать разговоры о ценах на мясо и шерсть, о дорожающих кормах, об идиотах в правительстве и о футболе. Это были основные темы, которые обсуждались в компаниях местных мужчин в возрасте от двадцати до семидесяти, за исключением ее отца, который частенько затевал за семейными ужинами беседы о книгах, кинофильмах и разных странах.

Марко был хороший парень, добрый, симпатичный, серьезно относящийся к делам и учебе, но он не был исключением из правил – мог просидеть целый вечер в баре, потягивая пиво и наблюдая футбольный матч, и не понимая, какого рожна Бланке не сидится, когда всем вокруг и ему так кайфово. Конечно, если уж она-таки вставала и говорила, что уходит, он шел ее провожать, но… видно было, что пиво, матч и приятелей ему бросать очень жалко. А если Бланка украдкой показывала ему на какого-нибудь недавно появившегося в городке иностранца, и мечтательно шептала «Вот бы узнать, где и как он жил, что видел и как разбогател…», он пожимал плечами, усмехаясь. Мало ли как разбогател… чего он сюда приперся? сидел бы там у себя в Европе или Азии… очень уж он не похож на нас, местных… Это все не говорилось вслух, но легко читалось в его глазах.

Им в самом деле было хорошо вместе… некоторое время (кажется, примерно семестр?), пока новизна и острота ощущений не притупилась, и Бланка стала понимать, что в далекой перспективе их устремления очень разные. И, решившись, постаралась ему все объяснить. Да, это было нелегко, но Бланке казалось, что Марко и сам понимает, насколько им будет трудно вместе.

Вот тебе раз, хотела вспомнить что-то приятное, и стала думать о Марко.

Бланка снова потянулась, и вскочила с кровати. Пора под душ, одеваться и в университет. Там она выпьет кофе с фланом и у нее еще останется достаточно времени, чтобы выбрать хорошее место в аудитории и морально подготовиться к тесту.

27 ноября

Последние дни перед отъездом мне уже стало лучше, очевидно моя депрессия испугалась предстоящего путешествия и на время затаилась. Я приостановил практику дневного засыпания на диване, проводил последние встречи с заказчиками, ругался по телефону с поставщиками, подписывал тысячи счетов и актов и устраивал выволочки работникам, все как в старые добрые времена. Витька, похоже, смирился с тем, что ему придется отдуваться в одиночку ближайшие четыре месяца. Мы с ним провели два интенсивных совещания, на которых он был посвящен в детали и нюансы моих проектов, чтобы это проекты не загнулись в мое отсутствие.

Но я чувствовал, что силы на эту бурную деятельность у меня проявились только в связи с возбуждением от предстоящей смены обстановки. В моем воображении возникали картины заснеженных склонов, милого горного городка и моего романтического лифт-операторского труда вперемежку со стремительными спусками, и это вселяло в меня невиданную энергию.

Наконец, на работе все было утрясено, насколько это было возможно, Витька пожал мне руку и буркнул «счастливого путешествия», домработница была проинструктирована по поводу дома и автомобиля, обе мои (бывшие) женщины, а также родители были проинформированы о моих планах.

Все вечера в течение последних перед отъездом недель я просидел, зарывшись с головой в интернет и перемещаясь по Парквиллу и его окрестностям (виртуально). В результате я подробно изучил все местные газеты и доски объявлений и в конце концов подыскал подходящий домик для проживания. Рядом с курортом и автобусной остановкой, три спальни, мебель. Попутно я случайно обнаружил американца из Пенсильвании по имени Борис Гутман, который собирался приехать туда работать одновременно со мной, и договорился с ним по емейлу, что мы этот домик разделим: ему спальня, мне спальня. И еще одна свободна. А гостиная – для всех.

Два дня! Осталось два дня.

***

Аэропорт был всего в двадцати минутах езды от дома. Суета с регистрацией заняла довольно много времени, так как самолет был заполнен под завязку: единственное место, откуда можно улететь в столицу, в радиусе триста километров. Наконец, посадка.

Бланка в последний раз обняла маму, потом папу, потом Начо, схватила сумку и повернулась было к выходу на посадку… и вдруг увидела Марко. Это было неожиданно, и она даже растерялась. Он стоял поодаль с неловкой кривой усмешкой, глядя на них, и не делал попытки приблизиться. Бланка остановилась на несколько секунд, потом поставила сумку и подошла к нему. Родители тактично отвернулись, только краем глаза посматривая на молодых людей.

– Марко… Спасибо, что пришел. Не ожидала тебя увидеть…

– Ты знаешь, я сам не ожидал себя тут увидеть… не знаю, зачем я притащился.

– Спасибо тебе за все. Ты знаешь, я улетаю очень далеко… Не знаю, вернусь ли, и если да, то когда…

– В Штаты?

– Да, сначала в Байрес, потом в Штаты… на четыре месяца, а может и больше…

– Посмотришь мир.

– Да, надеюсь.

Неловкое молчание. Бланка приподнялась на цыпочках и чмокнула Марко в щеку.

– Ты знаешь мой емейл… пиши.

– Хорошо. Если вдруг надумаешь вернуться, ты тоже напиши.

– Да, конечно. Пока…

Она развернулась, подбежала к родителям, еще раз наспех обняла их и, схватив сумку, убежала на посадку. Путешествие началось.

Вначале два с половиной часа до Буэнос-Айреса, потом ночевка у родственников, и на следующий день в посольство за визой. Если все окей с визой, через три дня вылет в Солт Лейк Сити – с пересадкой, в общей сложности почти двадцать часов! Бланка никогда не проводила в самолете больше трех часов, но она не боялась. Она была возбуждена и немного нервничала в предвкушении чего-то нового, неизведанного и приятного. Предвкушении приключений и новой жизни.

***

Интервью в посольстве прошло гладко. Женщина в деловом костюме улыбнулась Бланке широкой приклеенной улыбкой, которая сразу исчезла, как только она перевела глаза на документы – но не потому, что ей что-то не понравилось – просто раз она не смотрит в лицо собеседнику, то и улыбку можно снять. Задав всего два вопроса 1)хорошо ли Бланка говорит по-английски, и 2)какие родственники у Бланки остались на родине, она поставила на анкете какие-то пометки и, снова наклеив улыбку, сообщила, что паспорт с визой можно будет получить через два дня.

Ура! Страна безграничных возможностей открыла ей двери! Еще несколько дней, и она ступит на Неизведанную Землю. Бланка пребывала все в том же состоянии возбужденного предвкушения. Только несколько дней! Она настолько дотошно изучила Парквилл ? городок, в котором ей предстояло жить следующие четыре месяца ? по Гугл-картам и фотографиям, что ей уже иногда чудилось, что она там побывала. Ее курорт-работодатель был намного крупнее ее родного Ла Хойа – он располагался аж на четырех горах, имел два десятка подъемников, несколько больших домов-шале с прокатами и ресторанами и был окружен тучей дорогущих гостиниц. Катание стоило очень, очень дорого – для гостей, но не для Бланки: ей, как работнику, были обещаны бесплатные билеты в ее выходные. Сам городок по размерам был не намного больше Эскеля, но всего в получасе езды от гигантского Солт Лейка – столицы штата. Идеальный вариант, чтобы избежать пугающего многолюдья, пробок и больших расстояний крупного мегаполиса, но иметь возможность быстро туда доехать при желании.

Всего пара дней – и она увидит это все своими глазами.

1 декабря

Ничего не имею против длинных перелетов, в отличие от многих моих знакомых. Раз в год мы с Витькой летаем в Китай на выставку, и мне нравится глазеть в иллюминатор, когда нет облаков, осваивать какой-нибудь софт на ноутбуке, смотреть дурацкое кино и даже поглощать эту странную самолетную еду.

Но на этот раз полет был еще дольше, чем в Китай – десять часов до Нью-Йорка… измученный чиновник даже не спросил про цель поездки, увидев рабочую визу в паспорте, и только буркнул “Welcome”… ожидание… и еще пять часов до Солт Лейка. К концу путешествия я был порядком измочален, тем более что день перепутался с ночью. Впрочем, самочувствие мое было похоже на то, какое у меня было ежедневно последние полгода, так что ничего необычного я не испытывал.

И вот я сижу в автобусе, который везет меня по хайвею, пересекающему широченную равнину, из аэропорта к нашему заветному домику. При этом я нахожусь в состоянии дежавю: поскольку почти все названия на больших зеленых указателях мне знакомы, у меня полное ощущение, что я здесь уже не в первый раз, и в то же время где-то в задней части мозга всплывает мысль: «Это что, реальность? Это не сон?» Во весь горизонт протянулись изумительной красоты снежные вершины, похожие на театральные декорации, и мы постепенно к ним приближаемся! Наконец, автобусик съезжает с хайвея на дорогу, которая вскоре начинает петлять между заснеженных склонов и неожиданно превращается в улицу, по сторонам которой выстроились ровными рядами домики, отельчики и небольшие торговые площади. Все вокруг в снегу. Еще пять минут, и меня выгружают прямо у места назначения. Передо мной небольшой двухэтажный домик, обшитый дешевым серым сайдингом, похожий, как братик, на соседей. Никого не видно, если не считать пары мужчин мексиканского вида, расчищающих от снега тротуар неподалеку. Неожиданно открывается дверь, и я вижу широко улыбающуюся тетеньку, взгляд которой, несмотря на улыбку, кажется немного настороженным и оценивающим Очевидно, это наша хозяйка, по имени Эмма, с которой я заочно знаком по переписке.

– Вы Деннис? ? все американцы произносят мое имя с ударением на первой гласной.