Шепот осени

В классе раздался смех. Всем показался уместным посмеяться над ним. Всем, за исключением его «братьев» по несчастью.

И в этот раз учитель нашел ему замену, который прочел не осиленный Димой текс. Его же оставили в покое и ни о чем не спрашивали до звонка.

Урок рисования получился более спокойным в плане испытаний. К счастью для него, учительница не предложила ему выйти к доске и показать всем остальным, что значит быть настоящим «художником». Им просто раздали листы формата А4 и цветные карандаши, предложив нарисовать что-либо на осеннюю тему. Можно, конечно, было нарисовать дерево, с которого облетала листва, или людей идущих под дождем и держащих над головой зонтики, или трудяг, собирающих урожай в поле. Дима посчитал, что любой такой рисунок будет просто лицемерием с его стороны. Не было в этой осени ничего прекрасного, так же как и в ушедшем лете. А раз так, к чему было все идеализировать? Дима решил нарисовать всю правду об этом времени года.

19.

Как оказалось, Дима, Петя, Гена и Стас, не сговариваясь, нарисовали рисунки похожие по настроению, отдаленно относящиеся к осенней поре. Отчего всех четверых незамедлительно отправили к директору приюта. Собственно: они получили то, что хотели. Правда, Эдика с ними не было. Видимо рисования у него в этот день не было, а по музыке ему не пришло в голову спеть песню из репертуара «Крематория» или «Короля и шута».

– Хм, ну и фантазии у вас, ребята, – выговорил Игорь Владимирович, рассматривая переданные учителем рисунки. – Люди в черном, стоящие у холмика с крестом. Тема вполне раскрыта, драматургия зашкаливает, но автору сего шедевра стоит поработать над качеством прорисовки человеческих фигур. Здесь у нас: висельник на суку – идет дождь и кружатся листья над головами человечков, тянущих желтую ленту. Предположу, что это полицейские. А тут: корова в поле, глядящая как над горизонтом поднимается атомный «гриб». Рад, что деревья поблизости изображены без листьев, иначе я бы и не догадался, что все происходит поздней осенью. Ну, и наконец, моя любимая: лужа крови на столе! Гениально! Только тематика осени отсутствует.

– Это не лужа, а берет художника, – поправил его Петя. – Он пошел рисовать осенние пейзажи, а головной убор дома забыл.

– Ты мне зубы не заговаривай! – Игорь Владимирович отложил рисунки и встал из-за стола. – Что с вами такое? На вас так повлияла смерть мальчишки сегодня утром?

– Его Сашей звали, – напомнил заведующему Дима.

– Я прекрасно знаю, как его звали! Александр Павлович Дерягин. Две тысячи третьего года рождения. Третья, – косое подглядывание в раскрытое дело на столе, – группа крови, резус – положительный. Как видите, я знаю о нем больше вашего.

Игорь Владимирович скрестил руки на груди и присел на краешек своего стола, хмуро глядя на сидевших перед ним провинившихся мальчишек. Один из них методично почесывал нос, другой щелкал ногтями больших пальцев, третий сжал ладони между коленок, а последний – тот, что был полноватым, – шмыгал носом и вытирал глаза. Все они были чем-то напуганы, и заведующий приютом хотел знать тому причины. В конце концов, это были его обязанности: знать все обо всех вверенном ему учреждении.

– Я разговаривал с психологом. Он говорит, что встречается с вами регулярно. Разве что с Дмитрием пока не познакомился. Ничего странно он за вами не замечал. Либо он ужасный специалист, либо на вас что-то повлияло совсем недавно. Может, расскажите? Неужели все дело в гибели Александра? Вы ведь с ним не в одной комнате жили.

Мальчишки хранили молчание десять секунд, когда один из них – рыжий балагур – решился открыть всю правду:

– Дело не столько в гибели Саши, а в ее причинах.

– Так-так, и откуда вам известны причины его смерти? Вск….кхе-кхе, – Игорь Владимирович запнулся, не решившись произнести слово «вскрытие». Не хватало пугать пацанов еще сильнее. – Доктора еще не установили точную причину. Хотя, ни для кого не было секретом, что Дерягин страдал врожденным пороком сердца.

– Он погиб по моей вине, – выдавил из себя Дима. По его щекам потекли слезы.

– Тааак, вот те новость. Это еще почему?

– Я пошел за ним в комнату, чтобы он присутствовал с нами при вызове.

– Нет, это моя вина, – воскликнул Гена. – Это я разозлил духа. Вот он и мстит нам.

– Стоп-стоп-стоп! – Заведующий поднял руки, прекращая все эти бессмысленные разговоры, в которых он, как не старался, не смог уловить рациональной нити.

– Давайте по порядку, чтобы я понял.

Весь рассказ занял у мальчишек не больше пяти минут, во время которого Игорь Владимирович внимательно слушал. Его лицо менялось во время их рассказа без конца: то он хмурился, то удивлялся, то скептически кривил губы, то качал недовольно головой. Когда они закончили, Игорь Владимирович заговорил по слогам:

– Большей глу-пос-ти я в жизни не слы-шал! Парни, вам сколько лет? Вы сейчас в первом классе?

– Нет, – ответили хором мальчишки.

– Нет, а верите во все как малые дети. Я сам, в вашем возрасте увлекался вызовом духов. Как видите, я жив-здоров и занимаю свою нишу в этом огромном мире. Если в нашей стране умирали все дети, которые играли в похожие игры, боюсь на территории России, к этому времени, жили только медведи. Никаких духов нет и разговаривать с ними с помощью бумаги и иголки НЕВОЗМОЖНО!

– Дух говорил с нами, – настоял на своем Гена.

– Не дух говорил с вами, а иголка, раскачиваемая сквозняком. Прошлой ночью был ужасный ветер, а в вашей ванной комнате окна пока еще не заклеивали липкой лентой. Устрой вы свой вызов в безветренную погоду, у вас бы ничего не получилось.

– А Саша…, – начал было Дима.

– Александр умер из-за проблем с сердцем. Да, возможно, он бы умер не так скоро, не участвуй он в ваших играх и не испугайся настолько сильно, что его слабое сердце не выдержало нагрузки. Но в его смерти нет ничего мистического. И вашим жизням ничего не угрожает.

– Вы и вправду так думаете? – с надеждой спросил Стас.

– Уверен! – Игорь Владимирович вернулся за стол, скомкал их рисунки и выбросил в урну. – Чтобы я больше подобного творчества не видел. Вы меня поняли?!

Дети ритмично закивали в ответ.

– Кто еще с вами был? Вы упоминали некого Эдуарда.

– Да, Эдик Щенников.

– Это тот, которого мы перевели к вам из старшей группы?

– Он самый.

– Эх, наказать бы вас как можно жестче! Оставить без ужина и отправить спать в чулан. Жаль, что вы в чулане все не поместитесь. А вот ужин…

– Нет, Игорь Владимирович, – застонал Стас. – Не оставляйте нас без ужина. Я вас очень прошу.

– Решено! Без ужина, так без ужина!…Погодите, а тот другой парень, с которым ты, новенький, украл свечи из кладовой, он не был с вами?

– Нет, Тамара Григорьевна наказала его, и он был в чулане всю ночь.

– Вот те раз! Единственный из вас, кто не участвовал в этом балагане, но который получил наказание сполна. Несправедливо как-то. Ну, да ладно! На этот раз, будем считать, что вам повезло. Но, вы должны запомнить очень хорошо наш сегодняшний разговор и особенно то, что я вам сейчас скажу: больше я не хочу о вас ничего слышать в похожем ключе. Ни от учителей, ни от других работников приюта, ни от других мальчишек. Если нечто подобное повторится вновь, вы будете наказаны, по всей строгости наших правил. Понятно?!

– Да, Игорь Владимирович!

– Ну, смотрите.

С души Димы словно камень упал. Он был рад, что они решились все рассказать директору приюта, который успокоил их и заверил, что никаких призраков не существует. Аргументы, приведенные Игорем Владимировичем, были весомыми и объясняли все странности произошедшие с ними.

В дверь постучали. Получив разрешение от хозяина кабинета, посетитель заглянул внутрь. Это был учитель музыки Степан Никодимович. Он выглядел крайне озабоченным.

– Игорь Владимирович у меня недобор в хор мальчиков. Александр был нашим альтом. А замены ему нет. Как мы будем встречать наших гостей без альта?

– Ну, замените его каким-нибудь басом или сопрано, или какие там голоса еще бывают, – взмахнул рукой Игорь Владимирович.

– Да вы что! – ужаснулся учитель музыки.– И речи быть не может!

– А этих, гавриков, вы прослушали? – кивнул директор в сторону мальчишек.

– А кто тут у вас? – впервые за время прихода обратил на них внимание Степан Никодимович. – А, этих. Нет, этим троим медведь на ухо наступил….А вот этого мальчишку я что-то не припомню.