Сестрички и другие чудовища

И выразительно посмотрела на двери в чуланы.

До стукачей удалось достучаться с первого стука.

– Чевой? – спросили из правого чулана.

– А Вислоух не поздоровался! – тут же заложили из левого.

– А Кривозуб на своих стучит! – завершил перекличку средний.

– Амнистию хотите? – спросил инспектор.

Из дверей синхронно высунулись три живописные мордочки барабашек.

Ирэн открыла рот. Георг решил – чтобы завизжать от ужаса, но ошибся: девушка принялась визжать от восторга.

– Ах, какие умнички! Ах, какие мохнатенькие! А идите ко мне, я вас за ушком почешу!

Барабашки заурчали и дружно бросились на ласковый голос, разгребая брошенное на пол барахло, как маленькие ледоколы. На третьем шаге ледоколы превратились в подводные лодки, и их траекторию можно было отследить только по буранам вздыбленных вещей.

Ирэн продолжала сулить неземные наслаждения «умпумпусикам», субмарины двигались всё быстрее… пока не нарвались на противолодочный корабль.

– Ай-яй-яй! – Вислоух выскочил на поверхность, придерживая ухо рукой, и скрылся в чулане.

– А оно кусается за… – Кривозуб не успел даже закончить донос, ныряя за дверь.

Наступила тишина.

– Их же трое было, – прошептала Ирэн.

– Один остался, – ответил Георг таким же таинственным шёпотом.

– Сейчас принесёт хвастаться, – завершила оперативное совещание Мари.

Они замерли. Георг почувствовал необычайное единение их поисковой группы.

«Может, – начал думать он, – нам с женой стоило кошку завести? Мы бы тогда…»

– Ох, зверя… – донеслось из глубин барахольного океана.

За стопкой кителей зашуршало, и в центр комнаты важно вошла Дина, волоча в зубах потрепанного барабашку.

– Зверя злодейская, пусти меня… – бормотал барабашка, цепляясь ножками и ручками за встречные предметы. – Пусти, окаянная…

– Кошка! – взревел Георг. – Фу, кошка, фу! Нельзя!

Дина остановилась и задумчиво посмотрела на Георга.

– Чё сразу фу? – обиделся барабашка. – Мылся я! Года не прошло, как в ведро упал…

– Брось! – настаивал инспектор. – Кинь бяку!

– Чё это бяку? Как стукач, так сразу бяка? Дискриминация, таво-этава!

Георг решил сменить тактику:

– А ну и ладно. Ну и ешь! У меня этих стукачей – полный чулан!

Дина с сомнением скосила глаз на барабашку. Мари и Ирэн, перемигнувшись, стали неслышно заходить Дине за спину.

– Да их у меня, как собак нерезаных! – продолжал полицейский.

Дина слегка пошевелила челюстями. То ли сжала добычу покрепче, то ли решила выплюнуть.

– Да их, как мышей в подвале! – решил развить успех Георг и тут же понял, что сравнение с мышами было неудачным.

Дина заурчала и придавила барабашку лапой.

– Ох, – простонал тот, – зверя! Я невкусный! Во, гляди!

С этими словами он укусил себя за руку и очень правдоподобно скривился. Дину это, кажется, не убедило, но в ту же секунду её с двух сторон подхватили четыре руки и подняли в воздух. Барабашка затрепетал, как переходящее Красное знамя.

– Диночка, солнышко! – Ирэн ласково чесала кошку под подбородком. – Отпусти ты это… ещё неизвестно, где оно ползало!

Барабашка обиженно сверкнул глазом, но решил пока промолчать.

– А мы тебе сметанки дадим! – вторила сестричке Мари, почесывая кошкин нос. – Тёпленькой. Георг, у вас есть тёпленькая сметанка?

– В холодильнике! – почти не соврал инспектор.

Вообще-то в холодильнике у него стояло молоко, но стояло оно так давно и безнадёжно, что наверняка стало сметаной или даже тёплой сметаной – компрессор в последнее время работал с некоторыми фокусами.

Дина нежилась и урчала, как довольный телефон в виброрежиме, но зубов не разжимала. Георг попытался осторожно извлечь добычу из пасти. Тембр виброрежима сменился на мотоциклетно-угрожающий.

– Ладно, – сказала Мари, – ты сама захотела. Георг, вы готовы?

– К чему? – удивился инспектор.

Щёлк! – щелкнула Мари Дину по носу.

– Мявк! – оскорбилась Дина.

Шмяк! – ударился о пол барабашка.

Плясь! – запоздало хлопнул в ладоши Георг, пытаясь поймать барабашку в падении.

(Поскольку всё это произошло почти одновременно, итоговый звук можно было записать как «Щёлк-Плясь!»)

– Ты ж амнистию обещался! – завопил получивший свободу заложник.