Свет истины

Он вообще не мог себе представить, что такое можно увидеть простым человеческим глазом.

В том месте, куда он попал, не было ни верха, ни низа, ни неба, ни земли… Это была фантастическая Бездна, но не Бездна Мрака которой пугают святоши, а какая-то совсем иная, наполненная изумительными сверкающими огнями, игрой света, волшебными переливами. В этом месте... в этом мире одновременно двигалось и перемещалось во всех возможных и невозможных направлениях столько сущностей и их теней и отражений, что, казалось, еще мгновение – и он сойдет с ума...

Думать об этом, осмысливать, понимать он не мог. Он не стоял, и не сидел, не летел а просто был, и перед ним – или в нем – в плотной овеществленной тьме разворачивались светящиеся полотнища исполинской протяженности сотканные из струй живого огня всех возможных и невозможных цветов и оттенков.

Но вот возникло перед его очами странное переплетение разноцветных нитей, а потом маг-пират увидел сферу чудесного голубого оттенка, висящую в черном океане пустоты.

И Рагир понял, что перед ним – его мир, тот, что мудрецы именуют «подлунным». Тот самый, который Высочайший сотворил, сказав «Будь!», и «подвесил ни на чем», как говорят святые книги веры его предков.

Шар медленно поворачивался вокруг своей оси, и зрению Рагир представала темная синева окаенов и более нежный голубой оттенок мелких морей, рыжие пятна пустынь, нежная бирюза северных лесов и темыне изумруды бесконечных джунглей. А вот эти крохотные пятнышки, неужели это города людей? Какие они жалкие и маленькие с этой высоты.

Кто-то в глубине сознания осведомился: а, интересно, с какой? И как будто ниоткуда пришел ответ: сто пятьдесят морских миль по фаранджийскому счету.

И Рагир, как не был потрясен зрелищем, подивился – как мало...

Шар тем временем вращался, и Рагир видел все части мира. Похожий на грушу Айлан, от Шаргиба и узкого лезвия Лазурного моря, что разделяет Уаджет и земли древнего Таниса, до серых степей южного края, где иногда выпадает снег, заставляя слонов и львов испуганно дрожать.

Земли фаранджей – просто большой остров с приткнувшимися возле него клочками суши – Норгрейном и Хойделл, – сбоку от Саианы: огромного, протянувшегося с востока на запад материка древних царств и погибших городов, что лежат под курганами; материка холодной тайги, жарких пустынь и душных джунглях где трубят слоны, и где от Сяни до Сурии нужно ехать полгода.

Закованные в лед неведомые почти никому просторы Южной Земли, смыкающейся одном месте с землей Иннис-Тор, земли, до берегов которой мало кто доплыл, а еще меньше вернулись, погубленные штормами, плавучими льдами и жестокой полярной ночью. Рагир видел и жалкие островки тайги и тундры на его окраинах, и насквозь промороженные горные хребты в его глубине, и даже то, что таится под ледниками... Да, вот об этом ему не доводилось ни читать, ни слышать в самых запретных книгах! Выходит, Проклятье Последних Драконов – не легенда?

Впрочем, вряд ли это ему пригодится, пока, по крайней мере.

Видел он и мириады островов Бескрайнего океана. Больших и совсем крошечных, и огромный мост из огромныхим малых клочков суши, начинающийся у южной оконечностью царства Сянь и заканчивающийся лишь чуть-чуть не доходя до южных льдов. Об этих островах было неведомо ни фаранджийцам, ни танисцам.

А вот и Дальние Земли. И северный материк, пересеченный наискось скалистым хребтом, с его прериями и северной тайгой, пустынями и болотами.

И Иннис-Тор, где миллионы его обитателей могут легко раствориться в бескраней сельве и степях высоких трав. Вот Изумрудное море, с россыпью Архипелага и зелеными спинами островов покрупнее. Вот его гладь, и впрямь с высоты похожая на грань полированного изумруда, приблизилась, и Морриганх различил на ней мельчайшую крупинку. Еще миг, и стало ясно, что это корабль, похожий отсюда, с этой высоты на ползущего по стеклу жука. Вот корабль увеличился в размерах, и стало ясно, что это трехмачтовый дармун...

Рагир открыл глаза и увидел себя вновь в своей каюте, рядом с похрапывающим знахарем и неведомо как воскрешим ата-аланцем.

И вот тогда пират понял, кто перед ним! И даже почти не испугался.

– Ну, сын мой, что ты скажешь, достаточно ли хорош этот мир для тебя? – осведомился гость.

– Как пожелаешь, Господин Мой... – сами собой вымолвили его губы...

* * *

– Капитан! – в дверях появился Корр о-Данн. – Тут эгериец пришел. Что с ним делать? Прикончить?

– Какой еще эгериец? – спросил Морриганх, выходя из раздумий.

– Да вот этот, мой лорд! – и говоривший подтолкнул вперед молодого человека красном мундире королевского стрелка.

Рагир внимательно изучил его, вперив взгляд тому в очи. Тот выдержал чуть больше минуты.

– И что же тебе надо, офицер короля? Тебя прислал де Хасинто? Узнать выкуп за сохранность этого вонючего городишки?

– Нет, дон Рагир, – поклонился лейтенант. – Я не от алькальда, тем более что он погиб. Просто… он замялся. – Мы, я и мои люди, хотим поступить к вам на службу.

– Ого! – присвистнул за спиной Рагира Йунус.

– Интересно... И сколько вас? – осведомился корсар.

– Сорок два человека, считая меня, – подтянувшись, отрапортовал офицер. – Из них двадцать семь аркебузиров и девять пикинеров, три подносчика, трубач, лекарь и писарь. Все при оружии, служат не меньше трех лет.

– И почему же ты решил изменить своему королю, идальго? – прямо в лоб справился маг.

– Видите ли… – лейтенант замялся, затрудняясь, как титуловать собеседника, – … э-э-э… мой генерал, наш капитан погиб, и заступиться за нас некому. Поражение наверняка свалят на нас! Когда сюда явится Ромегас, то в лучшем случае меня разжалуют и сошлют куда-нибудь в горы, а из моих ребят повесят каждого десятого.

– Мне жаль вас, но что-то сомневаюсь, что такие доблестные вояки, как вы, могут быть мне полезны, – пираты откровенно заржали. – Не очень-то охотно вы бились вчера!

– Дон Рагир, – лицо лейтенанта исказила судорога, – мы уже год не видали жалования! На этой службе мы ничего не получили, кроме ран и лихорадки, даже кормят нас помоями! Нам шлюхи в лицо плевали, говоря, чтобы мы развлекались... с козами... или... друг с другом...

Пираты опять захихикали.

– Эта свинья Роменас обобрал бы собственную бабушку! А за добычу мы будем биться, как львы!

– Скорее уж, как голодные шакалы, – уточнил Морриганх. – Ну да ладно, как тебя зовут, молодец?

– Лейтенант Эрера, мой генерал! – по-уставному щелкнул каблуками Эгериец.

– Отлично, десятник Эрера, гони сюда своих храбрецов!

К вечеру четвертого дня отблески пожаров, охвативших город, осветили силуэты пяти кораблей – трех пиратских и двух трофейных, шедших курсом на запад вдоль побережья прочь от этого проклятого Эллом места.

Явившийся сюда на вторые сутки на взмыленном коне взмыленный генерал Хорхе де Ромегас проклял все и вся страшными проклятиями, вздернул пятерых уцелевших солдат, а остальных перепорол плетьми, отослал в Геоанадакано в кандалах нескольких из спасшихся офицеров, вместе с отчетом вице-королю, в котором написал, что всему причиной было его отсутствие в городе.

Тело погибшего графа Навагреса, заброшенное взрывом на верхний купол колокольни городского собора Элла, сумели снять лишь на пятый день, когда чайки и вороны оставили уже не так много от сиятельного покойника.

А Рагир Морриганх – Сын Смерти был единогласно признан в пиратской братии Изумрудного моря самым опасным ловким и удачливым капитаном.

* * *

За несколько недель до падения Сархьено

Почтенный мэтр Готье Жиро только что закончил утренний обход городского арсенала, смотрителем которого был вот уже двенадцать лет.

Ежедневно с восхода и до полудня этот пожилой седоголовый мужчина проходил лабиринтами крепостного арсенала, где «обитали» его подопечные.

Матово блестящие черной бронзой эгерийские серпенты с прикладами из твердого, как железо, тикала – их льют в Арнохандии и возят даже в метрополию.

Красующиеся узорами на стали амальфийские эсмерили, чьи стволы куют из витой проволоки. Тяжелые, но основательные аркебузы из мастерских Толетто.

Арбоннские «ястребы», с медными замками и дюжиной медных колец поверх ствола. Отдельно – с фитильным запалом, отдельно – с колесцовым.

Фризские мортирицы, как раз тамошним здоровякам по руке, и их более изящные сестры «лупарро» – работы медиоланских оружейников. Бьет это оружие, дай Бог, на двадцать шагов, но в абордажной схватке очень даже полезно, ибо сметает рубленой картечью атакующих с палубы.