Вы бы еще трусы сняли и так бы легли.
В руках держа достоинства свои.
Тут порой днем как двор проходной.
– Ты дяденька кто такой?-
Лавр спросонья не догнал.
– А? Не слышу. Что ты там мне сказал?
Вас откуда понаберут таких. Ну? Ребята!?
Не за вас таких поют сейчас барды.
Вот! Это в «сейфик». Ключ заберу.
Очнулись? Я кому сейчас это тру? -
Усатый дядя долго не заставил себя ждать.
Попричитал немного, и только его и видать.
Марк и Лавр не знают, то ли ругаться, то ли улыбаться.
Пришлось им просто растеряться.
Впереди ждала вторая ночь в «сторожах».
– Кстати! Про «Русский размах».
– Марк, ты о чем?
– Чего мы сидим за чаем?-
Достает водки за «душевный укор»,
Лавр ладошки потер.
К водочке икра, к икре хлеб.
– Помню, братка мой, Глеб!
Да ты Лавр, не помнишь. Я в садик бродил.
Но, а ты еще под стол ходил.
– Ой, младше-то всего тебя
На какие-то года два.
– Так мой братик Глеб в школу пошел.
Учился на одни пятерки, но нашел…
Курить втихаря. Смолил. Ох, смолил.
И сколько бралось у него сил.
– А кстати, где твой брат,
Он жил далеко потом, ведь так?-
Марк замолчал. Веселые тона
Превратились в тусклые цвета.
Стало сыро и темно. Лавр понял,
Что Марк сам себе сделал больно.
Загубленные судьбы у брата его.
Порой иначе бывает то.
Школу не закончил. Тюрьма.
В малолетке. Бега.
Там в бегах мент пулей достал.
В один момент Глеб не написал.
Лавр рассказывал далее
О Лизочке и Наталии.
Под алкоголем всегда поет душа,
И сказ о том, как в постели она хороша.
– И чего тогда расстались?
Раз хорошо так кувыркались.
– Этой «лярве» мало было. Представь,
Все сделает, не заставь.