Байдин: А что, сударь, про шпану-то говорить?
Стриблежий: Соседи – и мне с ними жить.
Я прожил здесь всего сутки,
Что не подонки, так «тутки».
Таких, как тут персон, я мало видал,
Да и многих еще не признал.
Ох, какой, оказывается, мир из окна.
Байдин: Вид на море – красота.
Жаль, не летнее время года.
Осень, дождь. Такова погода.
Но свое очарований лику.
Стриблежий: Обязательно занесу я в книгу
Осенний воздух, летний холод,
По теплу проснулся голод.
Надо бы хоть прогуляться,
На море глянуть, над собой издеваться,
Что даже не нырнуть и не искупаться.
Байдин: Романтика, поэтская душа.
Стриблежий: Ага, собрание-то у нас когда?
Байдин: Как раз прогулка. Ужин.
И времени как раз. Предлог не нужен.
Стриблежий: Ладно, пойдем, в животе урчит.
Байдин: А меня чуть пучит.
С вами за компанию
В столовую схожу.
Может, к еде мания
Появится, то хоть на еду погляжу.
(уходят двое, входит кто-то)
Бомж: По-моему, они ушли.
О, какие огромные тут бычки.
Покурить, что ли, табаком подивиться.
Гляжу-ка, еще дымится.
Ммм, какой необычный вкус.
Небось, из-за рубежа привез козырный туз.
Где же сегодня переночевать?
Где бы найти хоть пожрать?
Эх, жизнь скупая неудача,
С каждым днем все новая задача.
А если зайдут сюда господа,
Что скажу? Вот беда.
Я родился еще в те времена,
Под песнь двуглавого орла.
Кому-то золотою лентой ободок, а я не выжил,
Под вашим вниманием я лишним.
Да не поймет меня интеллигент
А тут сразу появится и мент.
Баланды не нальют, кровом не угостят.
Только обидят и не простят.
Пнет, да посильней -
До свидания, бичуга. До свидания, Андрей.