Беларусь легендарная

В старину у нас, рассказывают старожилы, было так заведено: как человек постареет, то сын вывозит его в пущу и бросает зверям.

Ну, однажды везет сын своего отца (а он его очень любил, только что делать, если так заведено).

А отец говорит:

– Неужели ты, сынок, меня оставишь?

– Я тебя, отец, не оставлю, но везу намеренно, чтобы меня не наказывали, а ночью заберу домой, и будешь жить в каморке.

Старик и старуха. Минская область

Ну, ночь настала, сын в лес поехал снова, взял отца и привез домой.

Через год случилось, что град жито побил и нечего было даже посеять.

Сын и говорит отцу:

– Так и так, как мы жить будем?

– Не горюй, сынок, – отвечает тот, – когда я гумно строил, был очень большой урожай, и я необмолоченной рожью гумно покрыл, сходи и обдери, будешь семена иметь.

Прошло некоторое время, все равно хлеба нет.

И опять говорит сын отцу:

– Так и так…

– Не горюй, сынок, – отвечает тот, – в доме под курятником много денег я закопал, достань, и будешь богатейший из всех хозяев.

И в самом деле, все с голоду умирали, а он пироги пек. Люди удивлялись, откуда это он их берет.

Некуда было деваться – признался.

С тех пор уже не бросали дети старых родителей.

(М. Федоровский)

Кто выдумал деньги

Жил один человек. И был он таким скупым, что даже жалел людям воды дать напиться. У него всего было много: сараи полны скота, а он трясется над паршивым поросенком; амбар ломится от зерна, а ему все мало – крюком висит над каждым зернышком, корочки хлеба никому не даст. Своя рожь гниет в закромах, а он завидует, когда увидит у соседа полоску пшеницы. От алчности высох, как хлыст стал. И неудивительно, так как ел один раз в день. Намесит картофеля с половой, испечет на углях и запивает холодной водой. А чтобы вкуснее было, посыпает пеплом. Потешались люди над глупым человеком, который перебивается на мякине. И прозвали его за это Мякинником. Трясется Мякинник над своим добром, выгадывает, как бы еще больше богатства заполучить. Но в хозяйстве одно прибывает, а второе убывает, как вода в реке. Скупой собирает добро, трясется, а черт над ним смеется.

Услышал Мякинник о цветке папоротника, от чар которого добро само плывет в руки. Стал расспрашивать у людей о чудесном цветке и узнал, что папоротник цветет один раз в году – в ночь на Ивана Купалу, но добыть его очень трудно, так как оберегают никем невиданные сокровища черти и всякая нечисть. А Мякиннику лишь добра больше заполучить, ничего не боится, так заполонили человека жадность и стяжательство.

Наконец, настала купальская ночь. Мякинник схватил большой мешок и побежал в лес. Спряталось, чтобы отдохнуть, солнышко. На небе заблестели звезды. И столько их высыпало, что не сосчитать. «Много на свете богатства, – думает Мякинник, – и очень жаль, что нельзя им всем завладеть». Совсем, как в мешке, стемнело в лесу, только кое-где перемигиваются звезды. «Может, так блестит и цветок папоротника», – предполагает Мякинник, блуждая по лесным дебрям. Лазил он в чаще, лазил, чуть себе глаза не повыдирал. Заблудился в таком глухом лесу, что выбраться не может. Начал прислушиваться, не залает ли где-нибудь собака. Ничего не слышно. Присел на пень и не знает, куда дальше идти. Вдруг в лесу как загудело, как заскрипело! Взглянул вокруг себя – пляшут черти, обнявшись с ведьмами. Глаза блестят, будто жар. Зубы лязгают. Испугался Мякинник, трясется, как собака на морозе. Потом видит: неподалеку и папоротник блестит, как звездочка. Сразу догадался, что это цветок папоротника, бросился, чтобы быстрее схватить его. Но куда там! Не успел и два шага ступить, как с криком и визгом налетела нечисть, заслонила дорогу. Остановился Мякинник, не шевелясь, трясет его лихорадка. Хотел перекреститься, но побоялся, что великолепный цветок исчезнет. «Ну, – думает, – все равно пропадать… Продал бы черту душу, чтобы только было за что». Только он так подумал, как один чертик тут как тут. Подбежал к нему и спрашивает:

– Ты звал меня? Я тут. Будешь самым богатым в мире, но продай мне свою душу. Не нужна она тебе, только сердце из-за нее болит.

Согласился Мякинник продать душу. Только спросил: долго ли будет у него бесчисленное богатство?

– Оно всегда будет твое, – говорит черт, – и люди никогда не забудут, пока мир будет стоять, будут помнить, что все богатство – твое.

Взял бес от Мякинника бумажку, написанную человеческой кровью, а ему за это дал цветок папоротника и научил, как им пользоваться.

Поплыло с того дня Мякиннику в руки богатство. Вскоре столько добра он получил, что самому в доме места нет. Видит, что не собрать богатство со всего мира, зовет к себе черта.

– Хорошо, дам я тебе зелье, – говорит бес, – что поможет твоей беде.

Насобирал черт пота, крови и слез людских, налил полный котел, потом варил, варил и сварил золото.

– Давай его скорее сюда, у меня нет таких блестящих вещей!

– Нет, мы его сначала пустим по людям, – смеется нечистый. – Оно соберет все их богатство и вернется к тебе.

Затем черт выдумал бумажные деньги. И также пустил их по миру. Через несколько лет собралось у Мякинника столько богатства, что весь мир он мог купить. Но не рад этому богач, видит, что скоро умирать надо. Хотел подкупить смерть, а она только расхохоталась. Позвал знакомых знахарей и врачей, чтобы от смерти спастись, а они в один голос: все на свете умирают. Видит Мякинник, что нельзя выкрутиться, да и пустился на хитрость. Ссыпал все свое золото в глубокий погреб, набрал всего, может, на сто лет хватит и сидит там, прячется.

Но однажды приходит смерть и говорит:

– Чем было, тем и стань.

Только она так сказала – разлилось золото кровью и слезами людскими. Утонул в своем погребе Мякинник. Тут как тут появился черт, схватил душу Мякинника и хохочет:

– Пока будет мир стоять, до тех пор будут люди тебя вспоминать! Ведь всех ты морочил, на поте, слезах и крови людской жил!

(А. Сержпутовский)

Великий грешник

Жил на свете очень большой грешник. Такой грешник, что не было того греха, какой бы он не совершил. Такой был злодей, какого и свет не видывал: он и воровал, и разбойничал, и губил людей без покаяния. Даже Бога забыл, черту душу запродал, колдовал; когда воровал, оборачивался волколаком, напускал на людей мор – и не было счету его грехов.

Пришло время ему умирать. Тут такой страх его объял, что не могла его душа покинуть тело. Нет ему смерти, да и только. Тут вспомнил он о Боге. Захотел исповедаться, душу свою очистить. Сколько ни приводили к нему попов, ксендзов, как расскажет им свои грехи – не дают отпущения. Такой он был грешник. А смерть не приходит, а душа его мучается, с телом не может разлучиться. Раздал он свои богатство нищим и пошел по свету искать такого угодника, который отмолил бы его грехи, разлучил душу с телом. Идет, расспрашивает…

Посоветовали ему люди сходить к одному пустыннику, что целую жизнь жил в пуще, постился: ел только хлеб с водой, молился – душу спасал и угоден был Богу. И пошел он к нему. Приходит, так и так, говорит, я очень большой грешник, спаси меня, исповедуй. Ты угоден Богу, может, отпустишь мои грехи. Стал исповедоваться. Выслушал его тот пустынник и говорит:

– Ты такой грешник, что тебя смерть не возьмет, земля не примет, пока ты свои грехи на этом свете не отстрадаешь, пока ты не сделаешь столько добра, чтобы оно твои грехи перевесило. А до тех пор ты будешь мучиться на этом свете.

И пошел тот грешник заслуживать спасения. Давал он обеты и ходил на коленях, морил голодом свое тело, нанимался к сердитым господам на работу, чтобы его били, ложился за других людей под розги, служил больным и нищим – смерть не приходит. Хотел на себя руки наложить: тонул, вешался и резался – все нет смерти, только муки принимал задаром.

И так прошло много лет. Раз идет он полем. Идет и проклинает свою долю. Взяла его злость, что нет ему смерти. «Доколе я буду мучиться?» – думает он про себя. A был первый день Пасхи. Идет он и видит много-много народу на поле – пашут, боронят. «Что бы это значило? – думает он. – Первый день Пасхи, такой праздник, что и птицы празднуют – гнезда не вьют, а тут народ крещеный в земле возится». Подходит ближе, видит, войт похаживает между работниками, кричит и плетью их подгоняет. Те плачут, жалуются.

– Что это, – говорят, – ты издеваешься над нами? Разве нет у тебя Бога в сердце? Бьешь нас, пытаешь в будни, в праздник не даешь отдыха. И даже сегодня в Пасху вышли мы на барщину.

А войт ревет, как одержимый, плетью их лупит.

Смотрел, смотрел тот грешник. «Вот, – думает, – окаянный, не хуже меня, как народ мордует!» Подошел он к войту и говорит:

– Что ты делаешь? За что ты людей мучаешь?

А войт, ни слова не говоря, как хлыстнет его плетью по лбу, аж искры из глаз посыпались.