Подался в спорт от скуки он.
В его-то годы? Скверный тон.
ХХI
И на уроках начал он скучать,
И слишком часто уж зевать,
Уж думал школу он бросать,
Но тихо стал лишь сачковать.
Так доучившись кое-как,
С четверкой аттестатной наш чудак,
Вот уж на жизненной дороге
Он очутился, наконец.
Ничто не держит на пороге!
Свобода есть всему венец?!
Но выбор перед ним лежал,
А вот какой он слабо представлял,
Но Гречко показался строг,
А участь эту избежать он мог.
ХХII
Его пугал солдатский быт,
Казарм зловонный неуют.
Он был избалован и сыт,
Не нужен был ему приют.
Возрос он как бы на свободе,
Спешить туда нет смысла вроде:
Там нет ни мамы, ни отца,
В богах, по штату, – старшина,
А службе нет никак конца.
Где хуже всех порой одна
Команда поутру дана
(Пошёл ты к черту, старшина!):
"Подъем. Скорей, орлы!" -
И драишь вслед за тем полы.
ХХIII
Там жизнь тошнее в сотню крат,
Что к смерти дни спешишь ты гнать,
Там всё ж неволя – сущий ад,
Там днём и ночью хочешь спать.
Там каша синяя с тоски,
Там выдают раз в год носки,
Там по ночам мерещатся торты,
Котлетки мамины шипят,
Столы обильные накрыты.
Вот-вот и пробки полетят,
Шампанское игристое польется,
Друзей круг прежний соберется,
И потечет веселья мощный ток,
И тишину разрежет рок.
ХХIV
Стезею этой не прельстясь,
Не видя перспективной службы,