Маргарита и случайные закономерности

Надо же – казалось бы, из-за пустяка закипели страсти.

Его словно прорвало. Возможно, конечно, это был только повод, который человек ждал. И вот повод случился: то, что накопилось, все-таки выплеснулось из глубины души наружу.

Маргарита в полном недоумении, молча, выдержала вспышку гнева: столкновение с грубостью не могло не обескуражить ее, а все происходящее очень походило на первый скандал в их семье. Это было, по крайней мере, некстати, и она пока даже не знала, как отреагировать на такую бестактность.

Андрей хотя и расстроился из-за пива, но уйти, психанув, не смог: война – войной, а обед – по расписанию: ложка энергично стучала по тарелке с солянкой, и суп исчезал из нее буквально на глазах.

– Моя мама не так готовила, соли мало, – не удержался от замечания раздосадованный Андрей.

Маргарита поставила перед ним солонку: надо выиграть время – после мяса раздражение должно было начать спадать. Только вот праздника уже не получится.

Она потянулась за пивом, чтобы поставить его в холодильник, но Андрей вдруг схватил бутылку и стал наливать остатки себе в стакан.

Маргарита выразительно, но спокойно, посмотрела на мужа:

– В чем дело? Я его охлажу.

Андрей ничего не ответил, а лишь большими глотками выпил неохлажденное пиво, после чего принялся за мясо.

Еще через минуту он раздраженно пробубнил, что теплое пиво никуда не годится, а мясо, как и суп, тоже недосолено.

– Если у меня что-то не получилось, неужели об этом надо повторять через каждые пять минут. По-моему, это бестактно. Тебя мама должна была научить вести себя за столом.

– Мама работала постоянно.

– У меня мама тоже днем работала, а вечером – меня учила.

– Но моя мама готовила это не так. Я привык.

– Во-первых, я не знаю, как готовила твоя мама. Во-вторых, я и сама понимаю, что у меня не все получилось. И мне самой обидно из-за этого.

Теперь они оба почувствовали повисшую над их отношениями неловкость. Оставалось только кому-то первому пойти навстречу и отбросить, в сущности, пустяковые обиды.

Андрей, если до конца и не понял свою вину, то, как минимум, о ней задумался. На секунду.

А вот у Маргариты после неудачной попытки объявить важную новость появилась досада, и даже обида из-за случившейся бестактности мужа. Какое уж тут приятное сообщение!

Она добросовестно попыталась перебороть в себе промелькнувшую неприязнь к Андрею, прекрасно понимая, к чему это может привести в итоге, но, к сожалению, у нее ничего не получилось.

– Хотела тебе кое-что сказать, да теперь расхотелось, – расстроенно подвела итог своей попытке Маргарита.

В ней как будто что-то тихо-тихо оборвалось. Появилась трещинка в ее надеждах, а это очень грустно. Особенно, когда ты не представляешь, как теперь со всем произошедшим жить дальше.

Андрей не стал ничего уточнять, сделав еще больнее Маргарите: возможно, он злился из-за этого теплого пива, а, может быть, вовсе и не чувствовал потребности, чтобы в семье сохранялся мир, и такое понимание вообще не существовало в его внутренних потребностях. Проще же заслонить неприятное обстоятельство временем, а потом дождаться, когда все само собой вернется на свои места. Да и дело с концом.

Маргарита, окончательно расстроившись, не стала даже мыть посуду после обеда. Она просто собралась и ушла погулять, чтобы попытаться разобраться в самой себе…

Прогулка наедине с собой

Улица встретила Маргариту очевидным несогласием с тем, что все плохо и мир рушится. Можно было убедиться в этом и самой: солнце светит, воздух прогрет и нежным ветерком напоминает о своем существовании. Вокруг спешат и не спешат люди.

Оказывается – ничего не остановилось!

И все также цепляются за нее оценивающие взгляды мужчин, до которых сегодня ей вроде и дела нет. Приятно, конечно, что она привлекает внимание и, в случае чего, могла бы…

Могла бы? Да нет – теперь, наверное, нет.

Она задумалась и вдруг поняла, что, на самом деле, мало знает о вкусах мужа, и совсем ничего не знает о том, как он хочет, чтобы у них было в доме. Мало того: она призналась сама себе, что до сих пор толком даже не расспросила о его работе.

Да, ей хотелось уютной и спокойной семейной жизни. Но что, собственно, она сделала, чтобы объяснить Андрею свое представление о счастье, о семье? Если, конечно, это вообще возможно – объяснить кому-то свое представление о счастье.

Может быть, по неопытности, но сейчас ей казалось, что это вполне возможно.

Нет, не только возможно. Маргарита решила, что просто обязана объясниться с мужем, чтобы больше не было глупых споров из-за теплого пива или из-за еще чего-либо подобного. В ее семье все должны идти друг другу навстречу, а не ждать пока что-то невыясненное вовремя обернется впоследствии ссорой.

И, разумеется, Маргарита никогда не стала бы спорить из-за того, что ужин остынет, в ожидании, пока в футбольном матче будет объявлен перерыв. Отнюдь! Она просто не хотела – и не собиралась – всю жизнь изучать программу передач, прежде чем начать готовить.

И все же ее убеждение в возможности при желании многое изменить вокруг, мало-помалу, сменилось пониманием того, что это только отчасти так, и что на самом деле, в большей степени, менялось лишь ее отношение к окружающему. И по всему получалось, что разбираться-то следует с самой собой, в своих мыслях, а тогда уже и решать – вот это я хочу, а это – нет.

С этой точки зрения у Андрея Маргарита особенных успехов не наблюдала. Да нет – что себя обманывать – никакого движения и не было. Будто они жили в разных измерениях без взаимного понимания.

Вероятно, процесс внутренних изменений у мужчин идет гораздо медленнее, чем ожидают того женщины. Иногда даже кажется, что отцами некоторые из них становятся только тогда, когда у них появляются внуки. Возможно, что это не точно, но – так кажется. Что с этим поделаешь?

Размышляя о своих семейных буднях, Маргарита незаметно пришла к выводу, что жить приходится в той обстановке, которая есть, а не в той, которая будет. И, если хочется, то добиваться изменений к лучшему придется долго. Через эти барьеры не перескочишь враз, словно через снаряд на уроке физкультуры. Тут, в наших головах, все гораздо сложнее и медленнее протекает.

Как-то так.

И, конечно, надо обязательно купить мужу, в качестве компенсации и в знак примирения, холодное пиво. Правильна ли эта уступка или нет – время покажет.

А из чего еще можно построить отношения – из одних слов и обещаний? Маргарита была уверена, что отношения можно выстроить, приближаясь друг к другу конкретными поступками. Но делать это необходимо уже с учетом имеющегося у нее семейного опыта, а точнее – опыта узнавания мужчины, который рядом, которого она сама же и выбрала…

Как хорошо в солнечный теплый день на улице!

Ей захотелось поскакать вприпрыжку, как девчонке. Вовремя спохватившись, она лишь улыбнулась вдогонку своему мимолетному желанию, тут же поймав на себе очередной взгляд уставившегося на нее парня.

Она решительно отвернулась, подумав заодно, что в этих мимолетных взглядах далеко не все так поверхностно и безобидно. В сущности, если разобраться, на тебя посмотрел не просто человек, на тебя «посмотрела», если можно так выразиться, целая чужая жизнь. И не боишься ли ты, необдуманно принимая взгляд, получить в обмен на привлекательную форму, не соответствующее тебе содержание?

Маргарита заспешила домой. Жить надо по-другому. Все было неправильно…

Никуда она не денется

Оставшись один, Андрей не сразу осознал, что что-то произошло.

Собственно, находиться в этой квартире одному было для него привычно, так как он и до встречи с Маргаритой жил в ней один. Мама давно уже перебралась к своей сестре, не желая ему мешать устраивать жизнь. Благо, что такая возможность у нее была: сестра давно звала к себе – вдвоем все-таки веселей шагать по жизни.

Иногда мама, скорее по своей материнской привычке, приходила к нему, чтобы что-нибудь приготовить или постирать и погладить: сын должен быть накормлен и опрятно одет. С ее скромными бюджетными возможностями она только это и могла себе позволить. Да и сын уже вырос. Так что – по старой материнской привычке. Разве от нее можно избавиться?

«Никуда она не денется», – подумал Андрей о Маргарите и попытался, чтобы отвлечься, почитать книгу. В этот раз из хорошо различимых букв он не смог составить даже слова, не говоря уже об осмысленных фразах.