Атта

– Будешь первым. Спустим тихонько, как ящик с бренди! – Фред подал пояс с тросом лебёдки. Дугин надел его.

– Все там будем, – похмыкал Блейк.

Дугин замер.

– Нет, – улыбнулся старый профессор. – Там есть площадка, сделана раньше. Ты примешь Макса, груз и прекрасный пол.

Дугин взял кинокамеру. – Что же, ладно… Ну, парни, действуем?

Тали скрипнули…

Через пять часов на площадке, сделанной в джунглях в центре провала, возле потока, в редком тумане встала палатка алого цвета, рядом – вторая. Вспыхнул костёр, дымя. Дугин бегал за хворостом. Кейт готовила стол с едой. Блейк, задрав подбородок, вёл в мегафон:

– Пока, Фред! Не забывайте нас… И привет всем из консульства. Прилетай через пару дней, как условлено. Будем ждать тебя!

Сунув руки в карманы, Макс взирал на поток и на щель в скале, в кою тот уносился. Он вызнал скорость, бросив пять щепок: так, нечто среднее, что даёт шанс не стукнуться о какой-либо выступ при навигации.

Вскоре ожил мотор. Над бездною промелькнула машина. Фред улетел стремглав.

За обедом молчали, все, кроме Дугина. Он сидел с полной миской, строя гипотезы. Утомившись, закончил, тронув лебёдку:

– Чёрт! Сплав на тросе – лишь удовольствие. Понимай я хоть что-то в ваших науках – сплавал бы тоже, Макс!

– Не всё просто, если подумать, – медленно вставил Блейк. – Хоть сифон. Он не короток. Есть опасность: узость и скалы, то же течение, гидрошок. Лучше б, ясно, команду из спелеологов либо дайверов, но вопрос всегда в деньгах… Я благодарен, Макс, за твой сверх альтруизм. Спасибо. Русская удаль мне помогла. Весьма! Знай, наука тебя не забудет… Ты ведь в Австралии обитаешь? Что же Россия?

Макс выпил чай. И встал.

– О России, о русскости, эмиграции и подобном лучше попозже.

– Да, Макс… – Поднявшись, Блейк подошёл к тюку, расстегнул ремни. Тюк распался.

– Круг… – Блейк кивнул на резиновый свёрток с мини-баллончиком. – Акваланг и скафандр… Консервы: вдруг заплутаешь?

– Мне бы хотелось.

– …Это вот рация. – Блейк вручил ему гаджет. – Вещь актуальная. Вроде, всё.

Макс, взяв вещи, скрылся в палатке, переоделся там в изотермик с комбинезоном, ткнул в карман взрывпатроны и кольт (сорок пятый калибр) и залез в скафандр.

Кейт спросила: – Надеешься?

Он шагнул к ней. – Естественно. Ведь поток наш течёт? Куда? Что-то он наполняет? Я буду первым в нём, в этом что-то… – Он поводил плечом, чтоб освоиться, и затем сразу вышел.

– Ну, ты герой, Макс! – скалился Дугин.

– Не сомневайся.

Двинулись к гроту.

– Температура вод девятнадцать, – предупредил Блейк.

Макс взирал в тёмный зев, наставляемый:

– Вход в сифон метрах в ста, мне сказал твой предшественник. По пути глянешь знаки. Воды – по пояс… Макс, не пройдёшь сифон[1 - Сифон (гидрография, спелеология) – подводный тоннель естественного или искусственного происхождения, по которому протекает вода.] – возвращайся; мы отдохнём два дня на природе, да и в Каракас… – Блейк подал пояс с длинной верёвкой.

– Что, триста метров? Мне барабан мотать? – Дугин дёрнул верёвку.

Макс принял пояс, вслед за чем плоский красный рюкзак в резине, толстой, упругой.

– Так тебя меньше будет бить в скалы… лишний балласт притом… – И Блейк подал фонарь. – Макс, рация, сублиматы, прочая мелочь, что ты просил, – всё там, в рюкзаке… Удачи.

– Макс! – крикнул Дугин. – Круто! И не забудь найти питекантропш. Мне бы их щёчки, Макс!

– Буду ждать, – улыбнулась Кейт. – Ненадолго ведь?

Макс, кивнув, поднял круг и побрёл в поток. Дугин прянул к лебёдке, чтобы придерживать завращавшийся блок.

Помедлив, тронув скалистые влажные своды, что вели внутрь плату, Макс упал на круг; и вода понесла его.

3

Слабо дёрнуло… задержало… волны бурлили… Трос стал разматываться; круг вновь поплыл… Потемнело… За поворотом был лишь грохочущий мрак. Включив фонарь, он повёл лучом. Своды в редких рисунках: звёзды да солнца, твари да воины и иное, истёртое. Отключив фонарь, Макс устроился, чтоб при случае оттолкнуть себя от скал стенок, к коим сносило… Но, постепенно, праздность приелась. Встав, он побрёл по колено в мелком потоке.

Шум вод стал громче… Вновь Макс зажёг фонарь. Грот сужался. Трос же напрягся уведомляя: тернии близко, и вскоре своды нырнут в поток. Здесь был кончен путь профи, нанятых Блейком. Чтобы плыть дальше, нужен был псих, игрок, экстремал-спелеолог. Макс быстро сунул круг, на котором плыл (прежде сдув его), в свой рюкзак и подёргал трос. Тот поддался… Чиркнули неприятно баллоны: своды спускались и задевали их. Он побрёл на коленях.

Воды озлобились, и Макс понял: случилось! он весь в сифоне. Часто баллоны стукали в камень. Взялся страх, что тоннель может сузиться напрочь. Он закрывал глаза, ведь от них проку не было.

Так брести, – на коленях, – было противно, скучно и нудно… Своды понизились. Макс пополз по-пластунски.

Воды взъярились. Стало пошвыривать: то под каменный верх, то вниз. Сберегали рюкзак и трос… Вот баллоны упёрлись в свод, не давая подвинуться. Снять их было немыслимо. Распластавшись лягушкой, – руки о стены, – он стал елозить. Сдвинулся только разве на пядь. От злости, сунув в щель ноги, выяснив, что там вроде пошире, он перекрыл ход собственным телом. Речка со скрежетом пронесла его глубже, и, опасаясь, что вдруг застрянет, он трепыхнулся.

Дальше всё скоком… Кажется, что его волокло по дну, бия в скалы, грубо ворочая, изгибая, швыряя, плюща, пиная. Он потерялся, где дно, где своды. Он был как щепка.

После сифона мчался в потоке… Вдруг его дёрнуло, задержавши. Трос не порвался, как Макс решил сперва; просто Дугин травил его, пока Макс кис у щели, что и устроило эволюции…

Он смог встать, и, включив фонарь, обнаружил пещеру. В стенах сверкнуло. Макс перевёл фонарь и в подобии ниши смутно увидел солнце из золота. Показалось?

Трос меж тем полз. Макс двинулся, правя луч в скалы свода, на пиктограммы с видами тварей вроде драконов и им подобных.

Так и он брёл, до тех пор пока грот, вновь сузившись, не нырнул в поток. Но и Макс нырнул. Этот новый сифон был шире, и Макс плыл радуясь. Но внезапно трос замер, двинулся вспять рывком. Вся длина, значит, выбрана и его возвращали? Фиг, не получится! Вынув нож, Макс обрезал связь с миром, чтоб, опрокинувшись, мчать ко дну, после – кверху кульбитами… и закончить финт стуком каски о своды.

Плыло сознание, а поток снова влёк его вверх. Готовясь, он ждал удара… выскочил… и был тут же утянут в воды балластом. Выхватив из помятого рюкзака ткань круга, он дёрнул вентиль – и взмыл к поверхности, где снял маску так резко, что каска спрыгнула и ушла на дно.

Он узнал, что несётся по руслу. Справа – стена, чуть вогнута, лезет вверх во тьму. Слева – тоже стена, прямая и как из золота, невысокая, просто вал. Наверху – потолок в растениях: лохмы, жёлто-седые, мутно светились. «Больверк», – так окрестил он вал, – прикрывал части полости, что была за ним. Макс, плывя, вал потрогал; пальцы скользнули, будто по маслу. Он видел в «больверке» самого себя, точно в зеркале. Что, впрямь золото?.. Отходя от сифона, «больверк» стремил поток до другой скалы, в щель какой тот срывался с яростным рёвом. Макс заметался. Взяться за «больверк» не удавалось. Он вздумал выплыть против течения… бесполезно, не вышло. Кинулся в воду – дна не достал, влез вновь на круг. Он впервые не знал как быть, и следил за воронкой, что приближалась. Круг летел родстером… Вдруг рука уцепилась… мигом круг вырвало из-под Макса, точно дощечку, и затянуло в щель. Макса спас толстый штырь на «больверке», над которым был ряд штырей. Ухватившись за верхний, он подтянулся.

4

Это был сумрачный цилиндрический зал (диаметр метров сорок) с шумными водами за плотиной из золота. А всё прочее занимала пустыня с купами кактусов, излучавших багровость. В стенке напротив были проёмы: крайние тёмные, в среднем – свет вдали. Сквозняки из проёмов часто мотали тоже светившие (мутным изжелта-млечным) лохмы на сводах и гнали смерчи, что быстро чахли.