Из ниоткуда в никуда. Часть 2

– Я позвонил тебя домой, и твоя мама сказала, где ты и дала этот телефон, – весело доложил его друг. По голосу было понятно, что он уже прилично выпил.

– Она-то откуда знает? – спросил Максим.

– Матери знают всё. Только иногда они это скрывают, – засмеялся Николай. – Короче, я уже иду к вам в гости. Хотите вы этого или нет. А ты пока узнай у своей знакомой, нет ли у неё свободной подруги.

Через полчаса друзья уже выпивали принесённое Николаем вино на Дашиной кухне, закусывая её жареной картошкой.

Максим наконец-то нашёл с кем можно поделиться своими сомнениями, которых за последние дни накопилось много. Он рассказал Николаю о сегодняшнем разговоре с прокурором и последующих событиях.

– А может, твой прокурор прав? – усмехнулся приятель, глядя пьяными добрыми голубыми глазами то на Максима, то на Дашу. – Сам же видел на Севере: всё вымирает. Да и здесь тоже.  Раньше держалось на палке, на кнуте и на последних фанатиках, а теперь… Я скажу даже больше твоего начальника: может и нет ничего плохого, если страна наша станет чуть-чуть поменьше.

– Что значит «чуть-чуть»?

– Ну примерно как при Иване Грозном.

– Ты вообще, о чём говоришь? – возмутился Максим. – Столько поколений создавали…

– Не надо меня за советскую власть агитировать, – резко оборвал его Николай. – Если не получается тянуть за собой империю, если ноша не по силам, то лучше вовремя её бросить, чтобы не надорваться.

– Думаешь, не по Сеньке шапка?

– Не знаю я про твоего Сеньку, но проблема в том, что исчезают русские мужики, – он заговорщицки подмигнул Даше. – Как вид исчезают. В армии из новобранцев русских меньше половины. Да и из тех половина больные или недоделанные. Ты же видел в деревне: водка, отсутствие стимулов и, как итог, вырождение нации. Не просто так дались русским эти революции. И война двадцать миллионов лучших мужиков как языком слизнула.

– Думаешь, если от России останется лишь маленький кусочек, то всё изменится?

– Всё-не всё, но шанс появится… А как им воспользуются…

– Ты это всё серьёзно говоришь? – недоверчиво спросил Максим.

– Серьёзней некуда. Говорят и план уже есть лет на двадцать вперед.

– Какой план?

– План демонтажа СССР.

– Напился и несёшь ерунду какую-то.

– Я, конечно, напился, – не стал спорить Николай. – Но план существует. И кому положено про него знают. Может, и твой начальник тоже.

Николай, желая перевести разговор, повернулся к Даше.

– Дашенька, а у вас подруги нет? Не такой красивой как вы… но хотя бы немного похожей…

– А вам какие больше нравятся? Блондинки или брюнетки?

– Подожди ты с блондинками! – прервал их Максим. – Но есть же вы – государственная безопасность.

– Ну что ты заладил, как маленький, – Николаю уже не хотелось говорить о политике, он уже думал над Дашиным вопросом. – А вообще-то, я – солдат. Приказы выполняю. Дадут приказ зачистить тех, кто хочет глобальных перемен, я зачищу за пару часов. Только приказы отдаёт тот, кто эти перемены и спланировал, – ответил он Максиму и опять повернулся к Даше. – Мне, Дашенька, нравятся такие, как вы: красивые и молчаливые, как сфинксы.

Даша посмотрела на Максима, как бы спрашивая разрешения. Но тот, задумавшись над услышанным, думал о чем-то другом.

– У нас здесь в первом подъезде живёт такая: красивая и молчаливая. Могу позвонить. Если Максим не против.

– Максим, ты же не против? – громко рассмеявшись, спросил Николай.

– Делайте как хотите, – почти не слушая, ответил Максим.

– Эта та девушка, которая с этим встречалась… Про которого ты рассказывал… С Бочковым… Они вроде расстались, – уточнила Даша.

– С Бочковым? А я хотел завтра с ней встретиться поговорить.

– Значит, встретишься сегодня, – хлопнул Николай по коленке Максима. – Звоните, Даша, быстрее. Пока она не спит.

Глава 16

Даша позвонила своей соседке, и уже через пятнадцать минут вся компания стояла около её входной двери.

Вика открыла быстро, и Максим с Николаем в буквальном смысле остолбенели. Девушка была необычайно красива и одета так, как будто она несколько часов готовилась к этой встрече. Кремовое лёгкое платье с кружевами облегало её великолепную фигуру. Несколько верхних пуговок на платье были расстёгнуты, и оторвать глаза от идеальной груди, не испорченной лифчиком, лишь чуть-чуть прикрытой тонким шелком платья, мужчинам было не по силам.

– Слюни подберите и вперёд, – ревниво сказала Даша и подтолкнула своих спутников в квартиру.

Вика пригласила их в комнату. Из двухкассетного «Шарпа» грустно пел хриплым голосом какой-то итальянец. Мебели почти не было. Небольшой журнальный столик, в окружении двух глубоких кресел, диван, за которым были наклеены фотообои с тропическим островом, и несколько книжных полок.

– А еды у меня нет, – Вика несколько раз хлопнула длинными ресницами, пытаясь изобразить виноватую улыбку.

– У нас всё с собой, – с готовностью ответил Николай и показал на свою большую сумку.

– Несите на кухню, – распорядилась Даша, хорошо зная соседку и понимая, что та ничего делать не будет.

В этот момент из соседней комнаты вышла какая-то старушка и тихо попросила сделать потише музыку. Вика тут же подскочила  к ней и почти затолкнула её обратно, что-то зло прошипев ей вслед.

– Бабушка давно уже не в себе, – объяснила она гостям, – Родители поселили меня за ней ухаживать.

На самом деле родители прописали Вику сюда, чтобы квартира не отошла государству, если бабушка неожиданно умрёт. А убираться, кормить и бабушку, и саму девушку ежедневно после работы заходила Викина мать.

– Получается, ты невеста с приданым, – язвительно заметила Даша.

– У бабушки ещё дом в деревне здесь недалеко, – радостно похвалилась перед гостями Вика, даже не заметив Дашиной иронии.

– Тогда жениха найти будет проще, – опять ядовито заметила Даша.

– Не скажи, – возразила девушка. – Чем выше статус, тем труднее найти достойного.

Дарья не стала спорить, а пошла на кухню, ехидно улыбаясь и покачивая головой.

Максим сел в кресло, а Николай подошел к книжным полкам. Книги были очень аккуратно расставлены. Казалось, что они специально подобраны по цвету переплетов и размеру корешков. Ясно было, что их давно никто не читал.

– Какая хорошая у вас библиотека, – сделал комплимент Николай. – Даже Хемингуэй есть, писатель «потерянного поколения». Гениальный писатель.