Из ниоткуда в никуда. Часть 3

Максим посмотрел на часы, намекая, что торопится, но Михаил этого даже не заметил. Ему очень хотелось выговориться.

– Это только наивные люди так думают. У нас есть такие особенности характера, за которые, как за ниточки, можно подёргать и мы готовы на всё что угодно.

– Например?

– Гипертрофированное самолюбие и одновременно закомплексованность, вспыльчивость и ранимость, доброжелательность и злопамятность, – Миша улыбнулся. – В общем-то, у нас всё то же самое, как у всех, но на полную мощность. С обнажёнными нервами. Поэтому нас очень легко втянуть в любое дело. В миссионерство какое-нибудь…

– Наверняка у твоей бабушки была какая-то серьёзная причина стать революционеркой, – сказал Максим, протягивая руку, показывая, что ему пора.

– Говорят, из-за любви к какому-то красавцу. Но что это за любовь, если из-за неё ты становишься убийцей?

Максим потихоньку освободил руку от долгого Мишиного пожатия, почти затолкал приятеля в подъезд, повернулся и пошёл обратно.

– А картины мы с тобой в следующий раз посмотрим, – крикнул Миша ему вдогонку. – Меня Снежана давно просила опись сделать. Гера об этом и не думал…

Глава 9

«Налево – домой или направо – к Даше?» – подумал Максим, спускаясь с пешеходного моста на станции. Врать он не любил, да и получалось это у него очень неуклюже, поэтому его пугала необходимость смотреть в глаза женщине, которой только что изменил.

Ещё в детстве, придумав для оправдания какого-нибудь своего  проступка красивую правдоподобную, как ему казалось, легенду, и, рассказывая её матери, он сначала краснел, потом бледнел, потом начинал заикаться и, наконец, не закончив, начинал смеяться, понимая, как глупо звучат его оправдания.

Утром с Леной всё случилось так быстро и неожиданно, что он не успел, а может, не захотел подумать о том, что будет дальше. Только платить за удовольствия рано или поздно приходится всегда.

После недолгих раздумий он решил оттянуть момент, когда надо будет окончательно определиться, взял бутылку «Жигулевского» в магазине и, несмотря на осеннюю погоду, пошёл в парк.

Мокрые чёрные столетние ивы, давно уже потерявшие все листья, сочувственно смотрели на Максима не в силах ему помочь, хотя бы спрятав от мелкого нудного дождя. Он дошёл до беседки, и хотел было расположиться внутри, но сразу вышел из-за жуткого запаха мочи.

Рядом застыло до весны колесо обозрения. Аттракцион не был огорожен. Максим поднялся по лесенке на площадку и забрался в одну из кабинок. Железная крыша над головой защищала от дождя, делая это место хорошим приютом. Лучше укрытия, чтобы подумать о жизни, было не найти.

Максим открыл пиво, сделал большой глоток и поставил рядом. В зелёной бутылке сразу образовались красивые большие пузыри. Ему было о чём подумать. Деньги, отложенные в хорошие времена на чёрный день, заканчивались, и надо было определяться с трудоустройством. Возвращаться в прокуратуру желания не было совсем. Чтобы иметь хотя бы какую-нибудь свободу, можно было пойти в таксисты или, как Илья, в кочегарку.

Но важнее было определиться с другим.

Даша не раз предлагала окончательно переехать к ней. Говорила, что будет рада, если он оформит отношения со своим ребёнком и они станут жить все вместе. Но тогда у него не будет обратной дороги.

«В любом случае сдаваться рано или поздно придётся. А может, все твои проблемы как раз из-за того, что ты не хочешь или боишься брать на себя ответственность?» – спросил он самого себя.

Тут он заметил Дашу в синем плаще, стянутом на талии ремнём, которая медленно шла под зонтом по той же аллее, где недавно проходил он сам. Максим на мгновение задумался: если её не окликнуть, а она заметит его сама, это будет выглядеть очень странно. Поэтому он свесился через перила и громко крикнул:

– Барышня, не желаете поискать счастье на чёртовом колесе?

Даша убрала зонтик в сторону и взглянула наверх. Было незаметно, чтобы она удивилась.

– Ваше колесо, кажется, застряло на одном месте, – ответила она, чуть улыбаясь и покручивая зонтиком. – Но даже если бы оно крутилось, то вы всё равно привезли бы меня туда же, откуда забрали. Ты что здесь делаешь, Максим?

– Поднимайся ко мне, – позвал он, – расскажу.

Даша легко забежала наверх и села в кабинку напротив Максима.

– Я и так знаю, что ты здесь делаешь, – она внимательно  смотрела на Максима.

– И что же? – спросил он, стараясь не прятать глаза.

– Думаю, пытаешься уговорить свою совесть, – Даша продолжала улыбаться.

– Почему мне её надо уговаривать? – Максим не выдержал её взгляда, взял бутылку с пивом и, высоко задрав голову, допил до конца.

– Максим, я же не глупенькая девушка. Мне на тебя смотреть неловко. На тебе будто плакат висит, а на нём большими буквами написано: «Я переспал с женщиной».

– Ну что ты выдумываешь! – поморщился Максим, глядя в сторону. – Зачем мне это надо?

– Тебе ведь даже оправдываться не хочется.

– Потому что, если ты так уверена в этом, то тебя уже не переубедишь.

– Так ты и не пытаешься.

Даша встала, вышла из кабинки, сделала несколько шагов, чтобы уйти, но остановилась и довольно спокойно произнесла:

– Наверное, я сама виновата. Этот шлейф, который за мной тянется. Я понимаю, что тебе хочется другую девушку… Интереснее. Не такую простую… Но я, если честно, всё равно не вижу причин, почему мы не можем быть вместе.

– Может быть, нужна любовь?

– А почему ты решил, что у нас её нет? Ты точно уверен, что знаешь, как она выглядит и что ты при этом должен чувствовать?  Может, совсем необязательно, чтобы сердце куда-то выскакивало, чтобы жар в груди? Ведь, в конце концов, любовь – это не болезнь, а желание двух людей жить рядом и быть счастливыми.

Максим не знал что сказать. Он растерялся от её слов сначала про измену, а теперь про любовь. Он смотрел, как на её лицо падают капли дождя и смешиваются со слезами, но ничего не мог сделать. Из-за сложных, непонятных чувств он будто оцепенел. А она смотрела на него с ожиданием.

– Я понимаю, что у тебя сейчас сложный период, а ещё и я… – тихо добавила Даша. – Хочешь, давай возьмём паузу, а потом попробуем ещё раз?

Максим молчал. Тогда она повернулась, сбежала с лестницы и быстро пошла по аллее.

Глава 10

Приятелей, с которыми можно было выпить и поболтать о всяких пустяках, у Максима было много, а друг, который скажет всё как есть, был один. Поэтому утром Максим поехал в Солнечногорск. Там, в военном санатории, Николай поправлял здоровье после очередной командировки в Афганистан.

От проходной санатория, больше похожей на армейский КПП, к главному корпусу шла длинная еловая аллея. За плотным рядом сильно разросшихся деревьев прятались спальные корпуса.

«Не хватает гипсовых пионеров-героев на квадратных постаментах, и будет как в моём пионерском лагере», – подумал Максим и вспомнил свое беззаботное детство.

Как же хорошо тогда было. О том, что существует мир взрослых, он вспоминал только в «родительский день», когда папы и мамы приезжали с конфетами проведать своих чад.

Николай ждал его в фойе главного корпуса около буфета.

– Проголодался с дороги? – спросил он, пожав руку. – Давай чайку с бутербродами, да пойдем погуляем к озеру.

Николай сильно похудел. Лицо, высушенное афганским солнцем, было тёмным от загара. Только морщинки вокруг глаз так и остались светлыми. Другой неожиданностью для Максима было то, что в его глазах появилась горечь и досада, которую Коля пытался скрыть приветливой улыбкой.

Пока пили чай из стаканов в мельхиоровых подстаканниках, закусывая бутербродами со свежей варёной колбасой, Максим рассказал о том, что случилось с ним за последние дни: о смерти художника, о Даше, о Лене…