Испания. Обряд перехода

Хм, я и не подозревал, что у Хозяина присутствуют какие-то человеческие эмоции, присущие людям.

– Как остальные?

– Остальные в порядке, пока, – выделил голос, слово «пока»

– Он сможет выбраться из своей матрицы? – спросил Крест

– Не знаю, всё решит его подсознание. Выбор всегда есть.

– А он нас слышит? Надо сказать ему что стряслось! – Крест.

– Может быть, пробуй, – Хозяин.

– Джон, Джоник, ты нас слышишь?!

«Да слышу, слышу!» – автоматически, как будто они меня видят, утвердительно качнул головой, слыша издалека родной голос Креста:

– Тут такое дело. Ты только держись там, Джони. Спецназ силовиков «Зоны» приступил к штурму бункера лаборатории Х-16. Буду пытаться задержать их на входе, насколько это будет возможно. Ты поторопись там с миссией. Всё, я ухожу. Прощай друг…

С горечью стукнул кулаком об замкнутую навек стену, не чувствуя боли, узнав неутешительное положение из услышанной информации.

Снова теряю настоящего друга, а я тут сижу в клетке, бессильный чем-то помочь им. Дела, так дела, там в моём времени, разыгрались не на шутку.

Наступало удушье, жёстко перехватывая горло, как при медленном задыхание стянувшей шею удавочной петлёй. Поздновато мужаться, самому надо готовиться к смерти. Скучно и обыденно так помирать.

Как говорят старые люди, повидавшие на своём веку многое: «Одному и топиться грех». Потемнело в глазах, готовых вылезти из глазных впадин.

Бессильно прислонился головой к проему двери, обитой старым дерматином. Слегка повеяло сладковато свежим воздухом, из под косяка двери, или мне только кажется…

Что запомнилось заключительным аккордом, снаружи возник скрипучий голос—мысль Хозяина: «Постой сталкер, „отступник“ тоже пойдет с тобой, сам не лез впереди его…»

…сознание долго приходило в норму, возвращая медленно к реальности. Головная боль ломила мозги.

В висках неравномерно, через раз, кувалдой пробивал в венозных синусах головы, импульсами ток крови.

В глазах всё плыло разными частями наслоения света, почти как в приобретенной трихромазии.

Стадия дальтонизма, нарушение цветного зрения, когда невозможно различать некоторые оттенки светопередачи.

Мысленно ощупывая себя через терзающую боль, обнаружил: что нахожусь лёжа по грудь в обмывающих меня прохладных водах, мирно текущей речки. Через которую переправились и уже выходили на берег. Точнее, мы уже вышли из речки, но я снова очутился в ней.

Недавно или давно я так, трудно понять пока травмированными мозгами.

Расфокусированным зрением кое-как увидел коня.

Тот как ни в чем ни бывало, лениво жевал травку возле берега.

Наверно я при «выбросе», безвольным куском мяса упал с седла в речку. Тут я ощутил, что воды отнюдь не прохладные, а чертовски холодные.

К тому же сколько времени я так пролежал в ней, принимая речную ванну? Видимо долго, и надо выбираться отсюда.

Но ничего: теперь будет всё нормально и всё пройдет, успокаивал себя.

Ничего, что головная боль – восстановимся через практику «Зеркало Изиды». Склеимся, и полечимся.

Ничего, что весь мокрый до нитки и замёрз, до стучания зубами и дрожания конечностей – разведём огнь и согреемся, да посушим одежду.

Ничего, что реальность не подлинная – главное пока верить, что всё

по-настоящему здесь.

Повезло, что вернулся назад в это время и место.

Да, надо останавливать бессмысленный внутренний диалог, вносящий ненужные заморочки в жизни, мешающий нормальной работе мозга, чтобы восстановить сознание. Выделив только один «маячок» на самом главном процессе.

Конечно, я помнил до «выброса» что у меня есть задание, то есть своя задница находиться где-то в кресле, и всё временно, но теперь это чувство ещё больше обострилось, не давая застрять с головой в этой реальности.

Ничего, скоро должно появиться на пути одно местечко Консуэгра, расположенное на тракте, там и передохнем по дороге.

В этом поселение, можно будет остановиться перед последним рывком, почистить основательно пёрышки.

Дорога ведь любит меня, а значит не оставит одного в беде.

Театр: Игры Кошек и Волков

* * *

В театральное здание «Колизея», битком набилось множество разношерстного народу, в час начала представления, новой драматургической пьесы. Выгодно делая антрепренёру владельцу театра, законный аншлаг.

Приносящий ему успех, славу, известность и немного хлеба насущного, в виде денежной прибыли.

Втиснулось разной публики всех мастей, в полной мере желая волшебного зрелища и вкусить духовной пищи:

От плодовитых нищих горожан со своими ароматами немытого тела, что не продохнуть и не встать.

И до напыщенных придворных вельмож, рядом с утончёнными дамами высшего света разодетых в пышные платья, затянутых в тугие корсеты. Вполне демократично, в духе современно свободных нравов.

Но дух здесь в закрытом пространстве точно стоял, хоть топор вешай.

Надо было тоже повесить на грудь мешочек с благовониями вместе со снадобьем для отпугивания всякой живности из насекомых, как советовали бывалые люди, то есть торгаши билетами, перед посещением театрального храма музы Мельпомены. Сего дня, как раз предстоял премьерный показ повой постановки.

Дабы отвлечься от обыденности своего бытия, народ валом валил, скупая билеты в толчее зазывающих в театр уличных глашатаев. А что ещё нужно толпе, для полного счастья? Хлеба и зрелищ, и желательно того и этого побольше. И толпа, тебя на руках будет носить и боготворить.

Еще в античности Юлий Цезарь усвоил простую формулу власти.

Тоже поняв такую формулу, строгой и бездушный институт католической церкви вместе с аппаратом святой инквизиции, малу— помалу разрешил устраивать для людских сборищ, некие шуточные балаганы на площадях и дворах (корралах). Поэтому все известные в Испании авторы пьес, того времени, были так или иначе, служителями инквизиции или принадлежали к церковному культу. Строгое указание «дать зрелищ» шло с самих верхов власти, королевской и церковной. А шуточные балаганы потом выросли в серьёзные театральные выступления и заведения.

И скоро, через полвека, ворвётся на театральные сцены, широко шагнет и высоко прыгнет, новое искусство балета.