Кассетный клуб

Или написать книгу про то, как «играл».

Стать летчиком-космонавтом, надев сверху ещё один скафандр. В конце концов, можно поплавать с коралловыми рыбками на рифах. Можно всё в этой жизни.

Только многие не умеют играть, им видите ли скучно.

А ещё большая часть людей «заснули», закаменели в рефлексах жизненной роли, потеряли пластичность мышления, от чего придали Важность и Серьезность своим проявлениям…

– Да-да, красиво-прекрасиво: игра, жизнь, чемпионы.

А причем тут я? Ты, и все другие?! Мы же обычные люди, которые прозябали и прозябают дальше. Нам доступен лишь кусочек хлеба, немного зрелищ, кусочек любви, кусочек счастья: одним словом объедки со стола, а не витать в облаках. Вот что я думаю об этом!

– Окей, тогда скажи: что ты хочешь от жизни, что хочешь найти или потерять?

– Что если я…, – тут Фредди запнулся. – Дам тебе небольшой шанс…

Давно наступила безлунная ночь на улицах, я стал совсем нетрезвым.

– Фредди, помоги.

Я, шатаясь, оперся на подставленное щуплое плечо.

– Идем же. – Фредди подхватил меня под руку.

Я сшибал столы и стулья в заполненном до отказа ночном зале, валил людей, что-то говорил, кого-то обнимал, хлопал по плечам, пожимал руки.

Но людям насрать на тебя, на меня, им по барабану всё вокруг. Заверните дерьмо в красивую обертку, они сожрут эту упаковку с начинкой как голодные гиены. Будьте покойны.

Я вывалился на крыльцо, перед этим от души пнув и широко распахивая дверь на выход.

Фредди тянул меня дальше и дальше, к моему жилищу, расположенному в доме барачного типа, на окраине Эн-ска.

В кромешной темноте улицы, я обо что-то мягкое споткнулся, чуть не свалился на землю. Оно тявкнуло в ответ, потом заскулило и затаилось. Тут я догадался, наконец, включить карманный фонарик, который всегда был в моей куртке. Блеснули глазёнки, из волосяной завесы.

– Ты откуда тут? – спьяну удивлённо поинтересовался у мохнатого существа, оказавшейся собакой.

Обычным псом, помесью крупного пуделя с алабаем, размером с овчарку. Естественно, он не мог говорить, поэтому пес пролаял, чуть куснул ладонь, когда я его потрепал по загривку, покрытому курчавой сырой шерстью.

– Слушай, – обратился я к Фредди. – Надо его взять с собой.

– Этого что ли зверя? С такой грязной образиной! Фуу! А у меня кот есть, где я сейчас живу.

– Ничего не грязный, он мокрый. Утром обсохнет, придет в порядок. Видишь, вроде умный и понимает, а так пропадёт, или пристрелит кто-нибудь ради забавы.

– А как ты его назовешь? Его надо назвать именем.

Я задумался. Да, верно. Надо наречь нового спутника.

– Что ж, пусть будет Арте…

Я хотел было проговорить «Артемон», как звали верного пуделя из сказки с Мальвиной.

Но понял, что так не пойдет.

– Пусть будет Арт. Пойдем с нами, Арт.

Пёс послушно поплёлся позади, соблюдая дистанцию.

Наверно, если бы вместо собаки оказался бродяга под забором, то вряд ли бы предложил помощь.

Человек не знает, не помнит, что такое добро, что такое верность, не говоря о других добродетелях. Не умеет пользоваться этим качеством, возможно, так было раньше, но не сейчас.

Хотя раньше тоже так было, поговаривали умные люди.

***

Примечания на полях.

Человек человеку – волк – «Homo homini lupus est».

Даже пресловутый Зигмунд Фрейд согласился с латинской цитатой римлян, написав в научной работе:

«Всегда есть искушение сделать ближнего своего средством удовлетворения агрессивности, воспользоваться его рабочей силой без вознаграждения, использовать как сексуальный объект, не спрашивая согласия, лишить имущества, унизить, причинить боль, мучить, убивать. У кого хватит смелости оспаривать суждение, имея весь опыт истории?»

Хочется тоже заметить к этой великой цитате римлян, Фрейд ошибся. Немного.

Люди—волки из Фрейдистского понимания, в современном обществе выглядят, по крайней мере честными, благородными рыцарями, или пушистыми фриками, которые делают всё напоказ. Волки вам не бумеры, не зумеры.

Общество опустилось до уровня этого определения людей в эволюционном прогрессе, в кавычках.

Теперь цитата звучит так: человек – человеку – зумер!

***

Когда Фредди волочил пьяного Джоника домой, он пытался ему объяснить что ему нужно. Сначала он вроде излагал мысли связно и четко, а потом, пошло лишь одно бормотание:

«… Фредди, дружище ты мой, я бесстрастен, как судья на процессе, когда от моего решения зависит чья та судьба.

Я не знаю – кто я. На самом деле.

Кто сотворил со мной, уже не узнать.

Это было, было… там. Я уже не помню кто я.

Не знаю, пройду ли тест Тьюринга.

Кто я, человек, или кибермашина, вернувшаяся с войны.

Нет, всё же человек. Новый человек.