Удар на четыре стороны Света

В кресло приговорённого к высшей мере наказания, хотя так оно и есть.

– Поздравляю. Ваш заём на 50 тысяч одобрен. Вот договор (приговор), ознакомьтесь, подпишите. Здесь и здесь. – Она показала авторучкой, в места, где стояли «галочки».

Что ж, снявши голову, по волосам не плачут – подписал там, где требуется.

Сухо треща, откидывал в сторону бумажные купюры счётчик, отсчитывая выданную сумму.

– Это ваше. Возьмите, – сотрудница протянула пачку денег.

– Не забывайте оплачивать заём. На просрочку начисляются штрафные пени.

– Понял. Спасибо, – сказал, пряча деньги в бумажник. – Всем до свидания!

И улыбнулся широкой улыбкой во весь рот, с обаянием натурального обманщика, оголяя все передние зубы какие остались.

– Э-э, ты чего щеришься?! Я тебя запомнил, чертила! Попробуй не плати! – развозмущался чурка, или чебурек, кто их разберёт.

«Да пошёл ты», – спокойно произнес мысленно про себя, и вышел из офиса, прощально хлопнув дверью.

***

Рабочий день подходил к окончанию.

Сверился с часами, пешком точно не успевал.

Направился к ближайшей остановке, чуть отдышался, тут подвалил кургузый «пазик».

Народ ринулся в него, заполняя места, я залез почти из последних.

Пришлось стоять на подножке, благо ехать осталось пару остановок.

Еле—еле успевал доехать в набитом автобусе до закрытия турагентства.

На моей остановке, скрипучая дверь автобуса отворилась, спрыгнул с подножки и трусцой побежал к тому дому, где виднелась вывеска.

Вот он – мой «Лайф Тур».

На крылечке, возле двери возился с замком кто-то в беловатой женской куртке. Ускорил бег к финишу:

– Подождите! Не закрывайте.

Ко мне обернулись, а точнее, обернулась девушка, та самая сотрудница с золотистыми волосами. Осмотрела и узнала:

– … Эм-м, а романтик, извините, но мы уже закрыты. Приходите завтра.

– Что же делать? Так торопился, завтра дела с утра. И наверно потом на весь день заботы.

Не стал говорить ей, что на завтра назначены очередные

процедуры: анализы, обследование.

С горечью, с сожалением топтался возле девушки:

– Может, примите паспорт и деньги на визу? С меня шоколадка! Или…

– Ладно, так и быть, давайте ваши документы, – разжалобилась сотрудница. – Заходите.

Она скинула верхнюю одежду, шарфик с курткой на кресло.

Второй девушки не было, и мы остались только вдвоём.

Как обычно происходит в офисной жизни: кто-то уходит пораньше с работы, а кто-то остаётся, прикрывает отход и закрывает само помещение. Сам так делал неоднократно в той… вспомнилось некстати о бывшей работе.

У неё в вещах мелодичным рингтоном приглушенно зазвучал телефон, извещая о звонке или о сообщении от кого-то.

– Давайте, только по-быстрому… – прозвучало как-то намекающее на интим. Усмехнулся внутри.

Протянул ей паспорт, разложил веером по столу деньги:

– Пожалуйста.

Вдумчиво, в тоже время неосознанно, следил за ловкими, точными движениями ручек; как быстро пересчитала тысячные банкноты; как просмотрела «загранник», дабы убедиться что паспорт «чистый»; как раскрыла тонкий «файлик», поместила их внутрь; как открыла небольшой сейф, положила свёрток туда, на одну из полочек; как произнесла не оборачиваясь, при этом показывая стройную спинку:

– Готово, завтра займусь вашим оформлением.

Щёлкнул замок, закрывая сейф.

Она действовала как опытный хирург на операции, такое пришло странное сравнение.

Точеную фигурку девушки обтягивал плотный свитерок, который явно шёл ей к лицу, внизу ножки подчёркивала джинсовая юбка с гольфами.

Не знаю, наверно стеснялся, а может смущался и оттягивал момент до последнего, тянул время и откладывал на потом.

– У вас не найдётся таблетки анальгина? зуб ноет.

– Сейчас поищу, в аптечке или в сумке должно быть лекарство.

Сумочка лежала под одеждой, отодвинув её в сторону, она взяла в руки дамский клатч на тонком ремешке.

Некстати, совсем не к месту, вновь зазвенел телефон красивым надрывным шансоном Поля Мариа, напоминая о своём присутствие.

Он, оказывается, находился в сумочке.

Нервными движениями, с какой-то быстротой, она достала телефон, настороженно посмотрела на вызов, нажала кнопку и положила на стол.

Снова взгляд вниз, в свежевымытый пол, на нём растекался грязной лужицей налипший, таявший снег с подошв обуви.

И я таял сам, в обволакивающем пространстве вечерней идиллии.