БИМ

– Привет – ответил Бим, развернул камеры на своего гостя, моргнул красными огоньками, которые говорили о том, что он внимательно следит тем, кто сидит в кресле командира корабля.

– Рухлядь, старый оловянный чайник, я учу тебя думать уже второй месяц и, похоже, что не научу тебя даже поддерживать нормальную человеческую беседу.

Не смотря на грозное содержание тирад, Сергей говорил это мягко с полуулыбкой. Его излияния походили на монолог старого мастера, который с наслаждением воюет с проблемой, в общем – то, не надеясь на положительное ее решение.

Страсть к таким занятиям, была его тайной. Иван не знал, что пропадая в рубке, Николай вместо анализа каких либо сводок и цифр пишет собственные программы и испытывает их на бортовом компьютере.

– Скажи мне, Бим, что есть человеческие эмоции и как их запрограммировать? Как мне научить тебя радоваться жизни? Любить, ненавидеть, жертвовать?

Бим моргнул огоньками. С огромной натяжкой эту паузу можно было принять за удивление. Видимо, он покопался в своих тайниках, и извлек из какой- то энциклопедии определение

– Эмоции – есть следствие воздействия гормонов вырабатываемых железами внутренней секреции на общее психоэмоциональное состояние индивида.

– Факторами срабатывания могут быть активное эмоциональное воздействие, а также физические факторы.

– Удовлетворение потребностей как физических, так и эмоциональных взывает положительные эмоции.

Бим, хрипло бормотал, и лицо Сергея кривилось все больше и больше. Наконец он вяло махнул рукой и сказал в полголоса

– Достаточно Бим, ты не исправим. – Бим прекратил бормотание и с преданностью уставился камерами на командира.

Сергей ухмыльнулся

– К пустой голове руку не прикладывают.

– Недостаточно информации. На поставленный вопрос ответ дать не в состоянии. Сформулируйте его конкретнее и задайте снова.

Сергей скривился так, как будто его заставили съесть лимон

– Заткнись! – Бим, замолчал. Он уже давно идентифицировал эту команду как один из синонимов команды прекращения диалога и реагировал на нее почти всегда правильно.

Николай просидел еще несколько минут в глубокой задумчивости и со вздохом пошарил в нагрудном кармане. Достал маленький полупрозрачный кусочек пластика и посмотрел сквозь него на просвет.

– Шесть с половиной лет и все уместилось здесь.

Он подкинул его на руке, пытаясь определить вес и когда он, поднявшись на десяток сантиметров в воздух, передумал опускаться на ладонь, схватил его так, словно он собрался от него удрать.

– Не-ет… – Протянул он – Ты мне еще послужишь – Сергей пихнул накопитель данных в щель приемного устройства, поелозил в кресле, устраиваясь удобнее, и начал копирование исходного кода.

Иван висел вниз головой, и с вдохновением, не уступающим вдохновению Колькиному, поглощал свиные котлеты. Он ненавидел концентраты, и прочие заменители нормальной здоровой пищи.

Переизбыток холестерина в жирном свином мясе мало его волновал.

Он не собирался жить вечно и относился к своему здоровью с большой снисходительностью.

– Когда ни-будь – Думал он – Когда мне будет совсем плохо, я, наконец, сяду на пристойную диету, займусь спортом и буду делать все, что мне советуют врачи, а пока здоровье ничуть меня не беспокоит

Он насытился, с удовольствием и хрустом потянулся, и, насвистывая какой-то популярный мотивчик, направился в «спальню», узкий бокс, в котором можно было спать, без риска быть вытянутым воздушным потоком в коридор.

Он нырнул в него, опоясался липучкой и со стоном великого наслаждения сомкнул глаза.

# # #

Станция входила в область тени, не смотря на свой возраст, выглядела весьма и весьма внушительно.

Огромной длины спица с небольшими утолщениями – крестами стыковочных узлов. Большое стеклянное колесо – галерея вращалось вокруг этой спицы с достоинством и величавостью.

Небольшая сила тяжести, всего вполовину земной, позволяла ориентироваться в космосе растениям.

Они росли правильными рядами, вытягиваясь к центру вращения, как им и положено в космосе.

В галерее присутствовали самые разнообразные сорта растений, фруктов и овощей. Понемногу там было всего. Даже картофельных кустиков посажено десятка полтора.

Раньше в галерее были целые плантации, поскольку на станции жило порой до пятидесяти человек: ученые, инженеры, навигаторы, врачи, и прочая космическая публика, которой навалом на больших перевалочных станциях.

Кормить эту «ораву» было чем-то нужно, а синтезированную пищу, которую можно было употреблять без риска загреметь к врачу, делать, еще не научились.

Искусственный белок, похожий на человеческий и способы его синтезирования появились лет семь назад, и на «Каракатице» было такое устройство, но, ни Иван, ни Николай не любили синтетической пищи.

Возможно, это было лишь подсознательным отвращением к «искусственному», которое по своей природе изначально должно быть естественным.

Как бы там ни было, в галерее на гидропонике росли в большом ассортименте фрукты и овощи, которые немногочисленный экипаж поглощал с преогромным удовольствием.

# # #

Галерея вращалась по-королевски, медленно и достойно. На гранях толстого бронестекла вспыхивали маленькие радуги. По округлым бокам связок–коридоров пробегали веселые солнечные зайчики.

На неподвижной центральной части-спице было укреплено все стационарное оборудование.

Оно позволяло видеть и оценивать мир за бортом: радио и телескопы, антенны, которые прослушивали и прощупывали космос, анализаторы всех на свете видов излучений, системы связи и жизнеобеспечения, округлые баллоны с топливом и раскислителем для небольших, но мощных двигателей ориентации.

Издалека «орбиталка» походила на маршальский жезл, опутанный самыми разнообразными подтверждениями доблести и власти.

Вот золотая цепь – сцепленные друг с другом тарелки дальнобойной связи, обвивающая как змея большой коридор.

Вот сияющая голубым орденская лента – огромной длины солнечная батарея, утыканная бесконечным числом кремниевых пластиночек.

Станцию нашпиговали огромным количеством оборудования позволяющим смотреть на звезды, столь нужные астрономам.

Моря, без которых не могли жить рыбаки и океанологи. Облака, циклоны и антициклоны, к которым были неравнодушны блюстители погодного порядка Земли – метеослужбы.

«Каракатица», как в неофициальном общении называли эту станцию, на самом деле была нужна очень многим.

Если бы она, наконец, рухнула с орбиты и сгорела в атмосфере, то вряд ли бы на Земле и в обжитом космосе прекратилась жизнь.

Но выражение печали на лицах этих многих могло бы стать доказательством того, что ее все-таки любили, любят и, наверное, будут любить до тех пор, пока Земля не примет решение об окончательном ее демонтаже.

Николай закончил колдовать над компьютером, и сейчас задумчиво качался в кресле, отталкиваясь от рычага регулирующего тягу маршевого двигателя правой ногой.