Сад наслаждений

Спросил:

– Слушай, а что там, на дереве, действительно Гога сидит? Вчера ночью там кто-то свистел и песню пел.

Гога был соседом Валерки по общежитию.

– Про гиппопотама?

– Про него.

– Значит, точно он. Иногда целый день поет. Говорит – это мне учиться помогает. Он жуткий, что с него взять?

– А ты что поешь?

– Я ничего не пою. У меня голоса нет, – и тут же запел. – В Африке большие злые крокодилы… будут вас кусать…

– Он про гиппопотама, а ты про крокодилов, все вы шизанутые!

– Это точно.

– Посмотри, или у меня ум за разум заходит или речка глубже стала.

– Ты прав Аркадий!

– Без булды!

– Ну да, вроде глубже. И хрен с ней.

– Если в горах гроза, мы ее тут даже не услышим. А в речке уровень поднимется за полчаса на пять метров! Надо выход из ущелья искать. Пока не поздно.

– А меня еще шизанутым называешь! На пять метров. Ни в жизть не поверю!

Я знал, что говорил. Попытался уговорить остальных. Все нехотя, но согласились. Вода прибывала. Когда мы, наконец, нашли сухое русло ручья, по которому можно было вскарабкаться и уйти налево от ущелья, вода была уже по колено. И течение стало быстрее. Я нервничал, начал всех подгонять.

Миша сказал:

– Димыч, может быть в гору не попрем, а просто по речке назад… а?

– На это у нас нет времени. Почему вы мне не верите? Тут такое через четверть часа начнется! Костей не соберешь!

– В Африке гориллы! (Валерка)

– Димыч всегда все лучше всех знает! (Таня)

– Баба Яга придет, водичка поднимется, а мы как воздушные шарики поплывем. Хи-хи-хи! (Ниночка и Верочка)

– Злые крокодилы! (Валерка)

В этот момент природа пришла мне на помощь.

Вначале истошно закричали девушки. Потом Валерка ругнулся. Миша закричал:

– Бррр!

По речке несло раздувшийся труп собаки. Его поднесло прямо к стройным ножкам Верочки-Лапочки. Она стояла, закрыв лицо руками. Труп ткнулся раскрытой в гримасе смерти пастью прямо в изящное колено. Лапочка вскрикнула, дернулась, оттолкнула труп и неожиданно ловко полезла по руслу ручья в гору, хватаясь за свисающие лианы и корни. Остальные последовали ее примеру.

Минут через десять, потные и грязные, мы вылезли на небольшую террасу, с которой наше ущелье было прекрасно видно. Привели себя в порядок. Обулись. Уселись. Попили воды. Стали яблоки грызть.

Хорошо видны были и горы, возвышающиеся примерно в десяти километрах от нас. И величественные грозовые тучи. Вскоре мы услышали нарастающий шум. По-видимому, где-то прорвало естественную плотину и грязевая волна неслась по ущелью, волоча с собой деревья и камни. Шум постепенно превратился в грохот. Ущелье – в скрежещущий ад. Уровень воды поднялся по крайней мере на три метра. Вода была уже не водой, а текущей землей, тяжёлой и страшной. Стало ясно, если бы она нас накрыла – всем был бы конец. Девушки притихли. Надо было думать, как домой идти. Я знал, как. Но не хотел разряжать раньше времени атмосферу. Хотел помучить. Скорчил трагическую мину и сказал:

– Ну все, мы от цивилизации отрезаны!

– Димыч, что ты говоришь? – сказала Ниночка.

– Пугаешь только.

– Нет, отрезаны! И всем капут!

– Ох, не ходите дети в Африку гулять! – прогудел Валерка.

Таня встала, подошла ко мне, обняла и демонстративно поцеловала. Потом промурлыкала:

– Димыч, мы все тебя любим, твое превосходство признаем и смиренно просим нас простить и вести домой.

– Лицемеры! Собачку видели? Всем капут!

– Сусанин!

Подурачились и стали дальше карабкаться. Вышли на тропинку, ведущую к морю по холмам. И через два часа были дома. Пришли, сполоснулись в лагерном душе, поели в столовой и только тогда заметили, что погода переменилась – дул свежий ветер, Солнца не было видно из-за быстро бегущих по небу облаков, море волновалось, по нему катились полутораметровые волны, синева его прерывалась то тут, то там белыми барашками.

…

Сашенька свою программу выполнил на сто процентов. Был у Володи «на ранчо». Купил вино. Пробовал его вместе с Володей. Как гость был допущен до черешневого дерева. Притащил на себе не только полную канистру, но и пластиковое ведро черешни, хотя и был «пьян как обезьяна». Отоспался и был готов для дальнейших подвигов.

– А где мегрельский князь? – спросил я у Сашеньки. Горгия в разговорах с нами часто намекал на свое княжеское происхождение.

– Он арестован и сидит в милиции в Пицунде.

– Да ты что? Как это «арестован»? За что?

– За изнасилование студентки исторического факультета.

– Ты откуда знаешь?

– Меня Фантомас (так за глаза называли начальника лагеря) для переговоров вызывал. Возил в Пицунду. Они там все сидят и гонца с деньгами из Тбилиси ждут.

– Какого гонца, ты что, Комсорг, перепил чачи?

– Иди ты знаешь куда? Горгия скоро приедет и сам расскажет.