Лего по Фрейду. Почти порнографический роман

В крышевики уходило огромное количество правоохранителей, ибо развал системы дошёл до того, что зарплату их на государственной службе правильнее было бы назвать пособием, чтобы с голоду не умирали, нежели вознаграждением за работу. Уходя в бандиты, они пользовались моментом, когда можно было срубить «реальные бабки», не предпринимая активных телодвижений. Они имели хорошие связи по обе стороны баррикад, то есть закона. А профессиональный опыт общения с криминалом атрофировал у них многие человеческие чувства и эмоции. Это был свой довольно примитивный, но овеянный романтикой мир. Это были герои своего времени, отображённые в километрах киноплёнки и попсово-коммерческом творчестве. От эпических сериалов вроде «Бригады» до сопливых песенок типа «…мама, я бандита полюбила…» в исполнении девичьих эстрадных групп. Иной раз бандиты с погонами были гораздо серьёзнее и жёстче пацанов без них. Имея в семейном бизнесе такую замечательную сеть сбыта практически любого легального товара, было бы глупо не пользоваться ей. А при наличии довольно солидных по тем временам оборотных средств, неожиданно приплывших в руки благодаря предприимчивому родственнику из Таджикистана, сеть эту можно было неплохо наполнить товаром. К тому же родственник затерялся позже в перипетиях гражданской войны на своей родине, чем и освободил Юрия от такой неприятности, как возврат денег. Что бы ни делалось, как говорится, а кому война и «мать родна»… если дожить до её окончания. Так и пошло развитие бизнеса у братьев Вокакнаховых. Следующим достижением его была удачная операция по взиманию с должника вагона дефицитнейшего в те времена товара – видеокассет, также реализованного через коммерческие ларьки. Но Юрию этого было мало. Он видел себя не ларёчным кавказским торгашом, а солидным бизнесменом, стоящим у руля большого бизнеса государственного значения. Надо было с чего-то начинать, и начало должно было плавно ввести его в круг сильных мира сего. Что и произошло в конце концов. Тогда-то он и задумал создать дело, сущность которого видел в страховом бизнесе. В середине девяностых понятие «страховая компания» в умах людей, которые были «в теме», ассоциировалось не с чем иным, как с бандитской конторой. Зачем платить кому-то, когда можно закольцевать на себя сразу несколько направлений деятельности, пусть часть из них и будет не совсем легальна. Это примитивные боевики организовывались, вернее, их организовывали в ЧОПы, «наманые» пацаны учреждали страховые компании и застраховывали всё, что плохо лежало. Сделки, контракты, имущество – «страхуем всё» позиционировалось такими конторами. Каковы были гарантии этих страховок и чем заканчивались страховые случаи, то был вопрос отдельный и к бизнесу отношения не имеющий. Понятное дело, что в девяноста процентах случаев никакие декларированные обязательства таких компаний не исполнялись. Их смысл был получить плату за страховку, а дальше… каждый выкручивался на своё усмотрение и связи среди «серьёзных людей». Такие страховые крыши имелись у многих организаций, начиная от ларька и заканчивая банком или машиностроительным заводом. От уровня конторы зависел и уровень страховщика. Если это был кооператив или частный предприниматель, то и крышевали его пацанчики, сбрасывающиеся на новую салонную бэху (BMW) всей бригадой с последующим графиком пользования крутым братвамобилем. Это были обычно небольшие группировки районного масштаба по имени своего района и называвшие себя. Они могли расти и развиваться до определённого момента. Сливаться в более крупные. Или быть уничтоженными конкурентами, правоохранителями. Всё это именовалось сменой формации, первоначальным накоплением капитала или переделом собственности. Короче, на Руси шло «поступательное движение» в сторону демократических реформ. Она уверенным шагом, практически бегом ломанулась в крепкую семью цивилизованных государств, которую там с нетерпением ждали, ибо очень хотелось приобщиться к тем природным богатствам, которые не давали покоя развитой цивилизации. Но главная радость мировой общественности заключалась в привлечении России как глобального рынка сбыта всей той шняги, которая производилась на земном шаре в огромных количествах. Таких, что покупателей в мире уже на всё то добро не хватало. А непуганое население обрешеченного прежде железным занавесом соцлагеря, выглядывавшее на Запад из воротника костюма фабрики «Большевик», и само добровольно готово было плоды цивилизации принять или променять, как те дикари, за стеклянные бусы и огненную воду с гордым названием спирт «Рояль». Существовали также и прикрытия из совсем уже серьёзных спецслужб. Естественно, чем большими деньгами ворочала фирма, тем солиднее бандюги крышевали её. Значительно позже, когда Юрий Валентинович возглавлял уже экономические службы нефтяной компании «Ониойл», когда уже не крыши ему «забивали стрелку» по поводу «под кем работаете, ребята», а сам он выбирал и рокировал их, его идеей было организовать «крышевое» обслуживание своего предприятия сразу несколькими серьёзными объединениями крышедателей. Поручить различные вроде как непересекающиеся направления. И периодически аккуратно их стравливать между собой. Несильно, чисто «в рабочем порядке» и по мелочи. Это в рамках стратегии Вокакнахова не давало наглеть и влезать в дела концерна. Главное – завалить их якобы работой и занять, чтобы не было времени на борзоту. В прикрытии его принимали участие люди с очень большими звёздами на погонах. Это были братья Агушевы, старший являлся тогда действующим президентом одной из кавказских республик, другой – её премьер-министром. Современный нормальный человек немного удивится такому совместительству должностных инструкций, однако времена были постные, голодноватые, почему бы ребятам не подзаработать денег в свободное от президентства время? Видимо, бедность республики, которой они управляли, уже и украсть-то ничего не позволяла. Всё успели сделать предшественники. Не идти же с шапкой двум первым лицам руководства, тем более что братья были боевыми офицерами ещё аж Советской армии в генеральских званиях. Как звучала местная инсайдерская шутка, «генерал Агушев – почётный президент, а по нечётным „стрелки разводит“, работая крышей у нефтяников»! Хоть придумали сию фенечку в нефтяном офисе, но за основу был взят старый советский анекдот про чукчу-академика. Однако, ко всеобщему удовольствию, ребята были при деле, получали свои относительно большие деньги, которые не являлись столь значимыми для конторы. Ведь имена двух вождей республиканского масштаба играли авторитетную роль в деле обеспечения безопасности концерна, особенно среди охочих до абрековских заработков «лиц кавказской национальности».

Илья вышел из офиса, традиционно угостил сигаретой охранника шлагбаума, движением фокусника засунув её тому за ухо.

– Хватит, наработался на сегодня, открывай, поеду я от вас нах…

– А чё так далече? – засмеялся тот. – И быстро как-то… Болеешь, что ль, со вчерашнего? Первый в конторе, знаешь?

– Дык потому и сдрискиваю отсюда, задолбал ваш Первый, это он вам Первый, а у меня первый – Валентиныч, вернее, это он вам Валентиныч, а мне – первый и единственный. И почему чем выше начальник, тем у него крепче уверенность, что, независимо от пола, у всех людей имеется общий половой орган по имени МОЗГ, и ему обязательно надо его всем трахать? Открывай уже, гроза бомжей и хулиганов. Говорила мне мама не ездить по понедельникам на службу, блин, не слушал… Понедельник у девчонок лучше проводить… причём с воскресенья… и по пятницу от них не вылезать, – бубнил Илья себе под нос, заводя двигатель джипа и несильно озадачиваясь тем, слышит его стоящий у пульта управления шлагбаумом бывший десантник или нет. Инин перебирал в уме кандидатуры девушек, представляя себе их фотографии из недавно просмотренных анкет.

***

Иногда полезно знать, кто находится по ту сторону презерватива!

    Народная мудрость

Нет, на Матросова он сегодня не тянет. Примерять бушлат и лезть на амбразуру настроения не было. На языке ходоков, то есть тех, кто пользуется услугами проституток, Матросовыми звались первопроходцы, кто шёл к новой девушке, не известной большому количеству пользователей. А сам поход – «накрыть амбразуру». На ресурсах и форумах, касающихся этой темы, ходоки или доны (ещё одно гордое звание) писали отчёты по своим тестам, где характеризовали девушек и выставляли им оценки. Оценки присуждались за ассортимент, набор услуг, а также качество их исполнения, наличие гелей-шмелей в душевой, дезинфицирующих средств типа хлоргексидина или мирамистина, называемых на сленге донов КЖ, то есть культовая жидкость. Изначально, когда он только-только «въезжал» в сию тему, Илью коробило от того специфического языка и общего потребительского отношения к женщинам, что присутствовали на интим-сайтах. Естественно, Инин почитывал отчёты и лазил по подобным сайтам, зарегавшись там под оптимистическим ником Проктолог Гембл. Сам он боготворил женский пол, который мужики эгоистично называли слабым. Если начать разбираться с привлечением так называемой мужской логики, то это ещё вопрос, какой пол считать слабым. Да, ежели отталкиваться от возможностей представителей того или иного пола в отношении тупого выкапывания канавы «от забора и до обеда», тут дамы вряд ли могут конкурировать с джентльменами. Возможно, за исключением классических представительниц, описанных в стихах, которые могут в горящую избу впереться и хобот слону на ходу оторвать. Для всех остальных случаев, как говорится в рекламе, «есть MasterCard» в лице брутального и небритого мужика. И хотя заслугу наличия у девушки бабла на том самом «Мастеркарде» мужики по большей части приписывают себе, женщины в деле «шинковки капусты», то есть заработка денег уже не отстают от сильного некогда в этом вопросе пола. Хорошо это или плохо, каждый определяет для себя сам в меру воспитанности и испорченности. Везде можно отыскать и минусы, и плюсы. Однако это именно так и происходит в наше время, и, чем обернётся в будущем, также существует немало мнений. Илья же всегда относился к женщинам с неким трепетом. Видимо, на подсознательном уровне чувствуя, что именно ЖЕНЩИНА несёт в себе то БОЖЕСТВЕННОЕ, что даёт ей возможность быть источником ЖИЗНИ. ЖЕНЩИНА – это ПРИРОДА, считал он, а МУЖЧИНА – подспорье БОГА в той глобальной сверхзадаче, которую он творит в этом МИРЕ. Мужчины думают, живут мозгами и простейшей, элементарнейшей логикой, женщины – сердцем, маткой и интуицией. Женщина ближе к природе, она часть её, а возможно, и сама ПРИРОДА. Мужики же являются лабораторией, «подопытными кроликами» Создателя, на которых он отрабатывает свои эксперименты по совершенствованию самой ЖИЗНИ и живых существ. Совершенствованием это можно назвать условно, потому что Бог уже «сломал себе голову», пытаясь всеми своими божественными средствами не дать развалить то, что он создавал на протяжении тысячелетий. Человечество, возомнив себя шибко умным, настолько грубо и тупо полезло в его божественные дела своими примитивными науками и мелочными помыслами, что встал уже вопрос о самом существовании его на планете Земля. Для того чтобы сохранить человечество, Бог пошёл на радикальные меры вплоть до мутаций организмов, чтобы подогнать выживаемость индивидуумов под ту внешнюю среду, которую цивилизация сама себе создаёт вроде как для процветания и улучшения условий той самой ЖИЗНИ. Если новшество природы проходит успешную обкатку на мужском организме, тогда сие усовершенствование идет в серию. То есть применяется и на женщине. Ибо она механизм в разы более сложный и тоньше организованный. Соответственно, слабых, проблемных мест, где может поломаться, у неё больше. Именно потому, что она – НОСИТЕЛЬ ЖИЗНИ. А мужчина – СОЗДАТЕЛЬ, спусковой механизм возникновения ЖИЗНИ. Кто из них главный, споры ведутся уже вечность и продолжаться будут, наверное, столько же. Если, конечно, не наступит матриархат. Ибо все попытки возвысить МУЖЧИНУ вызваны именно тем, что миром на протяжении долгого времени правит сильный пол. И делает это со стороны силы за счёт женщин, угнетая и принижая слабый. Более того, существует мнение, что это мужское доминирование есть не что иное, как защитный механизм, данный человечеству природой, другими словами, Богом для увеличения возможностей мужчины выжить и донести свой генофонд до любимицы Бога – женщины. Инин часто внутренне копался в этой теме, пытаясь уяснить для себя правильность понимания вопроса. Его необычная половая самокритичность выражалась в простом и симпатичном анекдоте на тему «кто самый умный», смысл его заключался в следующем.

Решил Бог устроить вечеринку по поводу юбилея рая, как раз в этот час ему исполнялась круглая дата, а именно ВЕЧНОСТЬ. Какой же праздник без подарков его любимым деткам, Адаму и Еве? Подозвал он их и говорит:

– Есть у меня для вас подарки, каждому по одному, выбирайте. Первый из них – это писать стоя, кому достанется?

Адам:

– Мне, мне! – Схватил подарок и побежал. Тут написает, там под райскую яблоню помочится, здесь на кущи испражнится. Посмотрел Бог на это дело и говорит:

– Извини, Ева, второй подарок по замыслу тебе причитается, название ему УМ, но этот обормот мне так весь рай обоссыт, прости, его тоже мужчине отдать придётся!

Не задави мужик своим «авторитетом» тёток, дык они же изведут его как класс. А потом будут лить крокодиловы слёзы на могилке и придумывать, как же теперь без этого придурка обходиться. Примеров тому море, начиная с религиозных заморочек, ведь религии придумывались тоже мужчинами и с вполне конкретной целью – ВЛАСТЬ, один из разделов которой поставить женщин на то место, которое они занимают сейчас. Но сравнивать два этих пола совершеннейшая глупость, все сравнения будут некорректны и абсурдны. Мы две части единого целого, и вряд ли вменяемый человек может вам с уверенностью сказать, какая сторона монеты лучше, орёл или решка? Они (мы) просто разные, и они (мы) просто есть. Мы не в силах обойтись друг без друга в макромасштабе, на божественном уровне. Хотя в индивидуалистическом люди могут изгаляться, как только в голову им приходит. Некоторые вполне обходятся и без женщин, находят методы, но это уже какое-то извращение, как считал наш герой! Илья к подобным не принадлежал. Во время споров на сию тему, которые периодически вспыхивали в компании друзей на уикендовских посиделках, он чётко отстаивал мнение о главенстве женщины. За что гордо присвоил себе звание феминист. Как написано в толковом словаре, «…в наше время каждый порядочный человек стремится быть феминистом, даже если он женат!» Илья был женат. И как всякий здоровый мужчина, не мог не обращать внимания на привлекательных представителей противоположного пола. Вот, в принципе, главная причина его феминизма «…и по привлекательной цене». Он настолько был уверен, что человек по природе своей просто не может быть моногамным, что сумел доходчиво разъяснить это своей жене, которую безумно любил.

Покинув стоянку родной конторы, Илья не стал выезжать на Красную Пресню, а повернул налево, на «кривую» дорожку, к Столярному переулку, где можно было парконуться возле бани и спокойно, без лишних глаз, полистать папку с анкетами девчонок для окончательного выбора сегодняшней программы. «А то советами замучают хомячки офисные, какую кандидатку выбрать. Работать надо, а не завидовать тем, кто по бабам ходит в рабочее время!» Конечно, можно пользоваться смартфоном для просмотра анкет в интернете, но Илья терпеть не мог эти модные девайсы. Гораздо лучше распечатать на принтере фотографии: и чётче, и нагляднее. Один спорный момент присутствовал во всем этом деле, а именно наличие такого каталога пришлось как-то вразумительно объяснить жене Ольге. Но с этой проблемой он справился, развесив ей по ушам о специфике своей работы и необходимости выполнения наказа начальства о привлечении на вечеринки подобного рода спецконтингента. Вот он и отслеживает появление новых кандидатур. Хорошо ещё, удержался ляпнуть, что настоящий, ответственный мастер своего дела должен быть весьма разборчив, учитывать пожелания начальства, лично снимать пробы и дегустировать, дабы отобрать лучшее и потрафить боссам. Да, примерку бушлата сегодняшним днём он отмёл сразу, ибо хотелось чего-то знакомого, чтобы именно отдохнуть, расслабить голову на женской груди и забыться в оргазме. А не тратить силы на нахождение общего языка и совместной волны с незнакомкой как в постели, так и в «межпалочном» трёпе. Не то было настроение. Перебирая фотки, он почувствовал напряжение и истому где-то внизу живота и понял, что находится на верном пути. Рекламные фотки возбуждали своей нагламуренной откровенностью, но Инин знал, что верить им надобно с большими допусками. В двадцать первом веке живём. Во времена бессовестного капитализма и рыночной вакханалии. Надобно продать товар, и все методы становятся хороши для достижения сей цели. Даже набебекалово с использованием чужих фотографий. А уж возможности «фотожопы» ныне на такой высоте, что из свиноматки получится Клаву Шифер забубенить. Вот по этой причине лучше сиська первого размера в руках, чем… тут уж каждый подставляет своё. В смысле лучше уж поехать к проверенной подружке, а не западать на фотожопную секс-бомбу. Слава богу, таких у Ильи было несколько заначек, но более всех он привечал Маринку. От добра добра не ищут. Пожалуй, это самый стабильный, душевный и симпатичный вариант из всех опробованных им. К тому же она вошла в уникальный список исключений из его правил не ходить более одного раза к одной и той же фее. «Значит, нам туда дорога, значит, нам туда дорога… Мытная улица… – пропел он мысленно и добавил: Всё-таки я немного нимфоман, то есть феминист», – потом нажал кнопку вызова абонента, занесённого в память телефона на букву «ф» под именем Ф Марина, где первая буква являлась сокращением от слова «фея».

– Здравствуй, солнце! – торжественно продекламировал он в трубку с нотками грусти, когда в динамике послышался знакомый девичий голосок. Сказалось студенчество в ГИТИСе, где он отучился три курса на актёрском отделении у Олега Павловича Табакова, пока тот не выгнал его. Вернее, посоветовал уйти самому в случае отсутствия убеждённости в будущем благосостоянии от профессии. «Если нет уверенности, что актёрством сможешь зарабатывать на не просто бутерброд с маслом, а с икрой, причём чёрной, тогда вали из профессии!» Тогда Олег Павлович дал ему три дня на размышление, и теперь Илья готов был пасть ему в ноги с благодарностью за наставление на путь истинный. Впрочем, подобные высказывания из уст мэтра услышал не он один, что несколько смикшировало разочарование «по жизни» от разрыва «со сценой». Этот дежурный актёрский приём призван был обозначить Маришке высокую степень того, насколько Илья соскучился по собеседнице. – И никто меня «не любит, не жалеет, неужели я нисколько не…» Блин, нет, так про себя говорить нескромно, конечно же, ты начнёшь меня утешать, говорить, что я красив, строен, богат. Что я блондин ростом метр восемьдесят. А я ведь и поверю, так как очень тебя хочу. Короче, ты меня уже ждёшь?

– Так-так-так, – наигранно ответила девушка на другом конце эфира. Ясно было, что она узнала Илью. Это тем более понятно, что его номер занесён ею в телефонную книжку в раздел «постоянники», то есть частые гости, с которыми складываются особые отношения. – Вы, наверное, не туда попали, это министерство культуры.

– Ну, слава богу, что не прачечная и не уячечная, – ответил он, вспомнив, что как раз в прошлую встречу рассказывал ей анекдот своей молодости, цитату из которого она только что произнесла. – Я соскучился, хочу ласки, тепла и любви. Мне грустно и плохо, сегодня понедельник, начальник – сука, настроение – жопа, гаишник оштрафовал, даже онанизмом заняться без виагры не могу, нужна срочная сексуалогическая помощь.

– И всего-то? А столько слов… Приезжай, конечно, зая. Через сколько будешь?

– Ну, я на Пресне, если на Третьем транспортном без пробок в твою сторону, минут сорок…

– Даю тебе час, с запасом… Мне ещё подготовиться надо, вдруг тебя на анал раззадорит, – хихикнула девушка.

– Ок, цалу-у-у-у-у-у, тебе ничего не купить по дороге?

– Ты про вино? Нет, у меня занятия завтра, да и время раннее, куда там алкоголь. К тому же и мешает он процессу!

– Логично, пьянству бой, цалу, цалу, цалу, до встречи! – затянул он, в уверенности, что подготовил девушку к своему визиту, теперь она настроится, и ему перепадёт безумный, крышесносный секс. По крайней мере, так он себя уверял, и иногда это срабатывало, настраивало его самого на развратную волну. Илья нажал педаль газа и медленно начал вклиниваться в вереницу машин, плетущихся к перекрёстку с Пресненским Валом.

Вялотекущая, как начальная стадия шизофрении, езда по московским дорогам в рабочее время суток доставляла Илье некое садомазохистское удовольствие. Обычно, но не сейчас. Передвижение по пространству Москвы всегда ассоциировалось у него с каким-то преодолением, с борьбой человека против неких потусторонних сил. И это точно не силы природы. Скорее, техногенный оживший монстр творил это противостояние, определяя правила и диктуя условия. Причём вся инициатива сосредотачивалась в его руках. Ничего не зависело в этой игре от человека. Он, человек, был всего лишь пешкой, ну, может быть, другой, более значимой, фигурой, но никак не творцом, от воли которого что-либо зависело на этом игровом поле. Даже конечный результат. То есть доберётся персонаж от точки А до пункта Б на карте его судьбы. Даже если ему выпало в этот день быть счастливчиком, ни один субъект этой действительности не сможет с уверенностью гарантировать точность прибытия индивидуума по назначению в этом макромуравейнике под футуристическим названием мегаполис и нарицательным для миллионов людей именем Москва. Инин относился к Москве с уважением, но не любил её. Впрочем, он был не одинок в своём отношении к городу. Огромное количество москвичей его поколения испытывали примерно такие же чувства. Возможно, то было возрастное. Каждая генерация своё время держит за эталон и чурается прогресса, несущего изменения в его жизнь. И неважна общепринятая оценка этих изменений, даваемая последующим поколением. «В наше время» всё равно было лучше, потому как привычнее и роднее, а сейчас… И так уже тысячелетия. Илья отвлёкся от постоянно лезущих в голову мыслей на сию тему. Они всегда приходили к нему во время топтания по ТТК. Сейчас манёвры в пробке не давали ему вожделенного адреналина во время рискованных перестроений. Сегодня бы ему добраться побыстрее и уткнуться носом в Маринкину грудь второго размера. Господи, как же он хочет ощутить этот запах. Запах женщины, тонко дополненный девичьей молодостью, духами и кондиционером для белья, которым она пользуется во время стирки. В Маринке Илью возбуждало практически всё. От классической формы бюста до непропорционально длинного второго после большого пальца на ноге. От слегка ехидной улыбки до рельефной, почти бразильской попки. А когда он вспоминал её интимную стрижку в стиле «Гитлер капут», управлять автомобилем приходилось скорее силой воли и коленкой, нежели руками. И что-то постоянно отвлекало между ног, мешая ходу руля. Быстрее бы уже закончилась эта дорога, как говорят гаишники, «повышенной опасности».

До съезда с Третьего кольца на Варшавку он доскакал относительно быстро. Съезд также был свободен. По дороге к девушке осталось только одно неприятное в автопробковом смысле место. Только нестандартный многоканальный перекрёсток возле Даниловского рынка. Но и тут было некритично с учетом того, что на календаре зиял обыденностью даты понедельник. Вот и Мытная улица, где фейка Маринка снимала однушку. Инин как-то мельком в разговоре заводил речь о её биографии. Но во-первых, было не совсем корректно домогаться у девушки дополнительных личных данных. Во-вторых, такая инфа ему была абсолютно по барабану, так как он не собирался использовать свою подружку в служебных целях. Делиться Машкой, как он любил её называть, с пузанами и буграми по службе ему было западло. Ну, если, конечно, она сама не попросит его дать ей подзаработать. В этом случае желание девушки – закон. Тут у него не взыграет эго и мужское самолюбие, типа как это другой мужик будет трахать его женщину. Тут уж, как говорят американцы, ничего личного, чисто бизнес. Сведения, почерпнутые им при их близком общении, его вполне удовлетворяли. Особенно с учётом того, что некоторые представители этой реликтовой профессии не собираются посвящать ей всю свою жизнь и шифруются, дабы не навредить будущей карьере. А зарабатывать на жизнь приходится постоянно, ибо необходимо обслуживать свои физиологические и прочие потребности, некоторым – оплачивать учёбу, а некоторым – семью и детей. Форсировать события и выведывать больше он не собирался. Если их связь продлится дольше, то там и видно будет. Захочет сама, изложит, что посчитает нужным. А пока он довольствовался минимальной информацией о том, что она студентка третьего курса какого-то не самого последнего института. По диплому будет юристом. Когда он первый раз услышал о её будущей профессии, то долго смеялся. За его трёхлетний стаж работы на поприще удовлетворения потребностей «больших пацанов» корпоративными забавами это была уже четвёртая проститутка с зачёткой по сей специальности. Форумы интимно озабоченных россиян пестрели большим количеством шуток на тему. Народ не мог пройти мимо такого знаменательного факта, что будущая система правосудия и юриспруденции великой державы формируется в борделях из бойцов сексуального фронта. Но видимо, связь тут не прямая. Это общая тенденция, а не мода среди путан. В различные времена появляется мода на ту или иную специальность. Вот народ и прётся табуном в определённый вуз. Со временем мода поменяется, и ряды проституток могут начать пополняться студентками, не в обиду им будет сказано, педагогических институтов. Или будущими управленцами. Говорят, что и сейчас, если копнуть прошлое некоторых знаковых персонажей из различных советов типа федерации, маячащих на экранах телевизоров… ох, лучше этого не делать. Многие догадываются, как строились успешные карьеры в советские времена, достаточно историй попало в прессу и интернет. Особенно продвижения политиков женского рода, вышедших из комсомольских райкомов, обкомов и прочих омов различного значения.

Как точно рассчитано время. Свернув с Мытной на улицу Лестева, он углубился во двор, чтобы припарковать машину как можно ближе к Маруськиному окну, дабы иметь возможность наблюдать за своей хондой. Так он чувствовал себя спокойнее, ведь ему по статусу полагалось ездить на «крутой тачиле», обязательно джипе и непременно чёрного цвета. Таков был этикет пополам с понтами у людей его рода занятий. Места в районе Даниловского рынка последнее время славятся тем, что тут снимает жильё приезжий люд из некогда братских республик, чтобы пешком добираться до места работы на самом рынке. А улица Лестева считалась в народе заповедником фей. Сегодняшний объект вожделения Ильи переехал сюда недавно. Маринкин фейский стаж не превышал ещё года. Она не рекламировалась на специализированных сайтах. Инин познакомился с ней на форуме знакомств, коих развелось немерено на просторах интернета. На них подавались объявления о знакомствах различной направленности. Девушки искали мальчиков и наоборот. Мальчики искали мальчиков. А семейные пары – и тех и других и супружеские пары до кучи. Сексуальные отношения в современном демократическом обществе имели весьма разностороннюю направленность. Были анкеты, где фотографии окаймлялись розовым цветом. Такой цвет обозначал, что автор её ищет себе пару на коммерческой основе, то есть с вознаграждением. Именно такая страничка Марины и попалась Илье на глаза. Девушка готова была встретиться на пару часиков за вполне культурные деньги, но у неё не было своего «места имения», то есть квартиры, где можно было бы воплотить сие безобразие в жизнь. Маришка была девушкой на выезд. Инин так запал на обычные, бытовые фотки девицы, что тут же набрал её номер. Они сговорились встретиться в гостиничке недалеко от метро «Таганская» с нежным названием «Мишель», где у Маши были преференции как у постоянного клиента. Девуля часто пользовалась ей и потому имела специальную карту, по которой арендовала номер без предъявления каких бы то ни было документов. Но это было полгода назад. Сейчас она уже решилась на съём квартиры, дабы не отпугивать клиентов дополнительными расходами на «места имения». Она решила найти золотую середину между ценой, качеством, доступностью подъезда и удалённостью от центра. Достаточно большая конкуренция салонов и индивидуалок наблюдалась в здешних дворах, что обуславливалось хорошим сбытом специфических услуг. Так что в этом районе Москвы сложился вполне приличный рынок фей. В зависимости от настроения и степени спермотоксикоза Илья звал Марину по-разному. Она могла быть для него Машей, Марусей или конкретно Маринкой. К тому же быть уверенным в подлинности имени феи невозможно. По большей части проститутки не рекламируют свои услуги под истинными именами. Обычно они берут творческие псевдонимы. По крайней мере, в отношении конкретной девушки одно из них точно было настоящим. Во всяком случае, он так считал с её слов, а не верить оснований не находилось. В анкетах на сайтах, рекламирующих услуги торговцев своим телом, одна и та же девушка могла выставляться под разными именами и даже адресами. В конкретном случае можно было почти без обмана писать и Марина, и Маша, и Маруся, недалеко отступая от истины в связи с похожестью. Квартира девушки являлась, что называется, «рабочей». То есть она снимала её исключительно для своего бизнеса. Поэтому вся обстановка была довольно аскетичной, без излишеств. Сама же жила где-то в Чертаново то ли с матерью, то ли с обоими родителями, Илья не вдавался в подробности. Маришка была москвичкой, что являлось большой редкостью в бизнесе. Она не принадлежала к категории фей, которые пишут слово «спОсибо» через «о», используя проверочное слово «СПОНСОР». Обычный контингент фей составляли приезжие из обоих зарубежий. Но в основном попадались из ближнего. Дальнее представляли чаще всего негритянки и иногда азиатки.

Набрав на домофоне по памяти знакомые цифры, он не услышал ответа, а сразу щелчок открывающегося замка. Девушка знала, кто у двери. Илья прошел тамбур подъезда и взлетел на третий этаж без лифта по причине его отсутствия в старых пятиэтажках. Дверь квартиры приоткрылась без лишнего шума. В неё-то он и протиснулся как можно тише, чтобы не привлекать внимания соседей.

– Вот она, жизнь! – прошептал Илья, соответственно недавней фантазии засунув нос в разрез Машкиной кофты, блаженствуя от запаха юного тела и балдея от ощущения тепла и здоровья, распространяющегося от девицы. Он чувствовал лицом жёсткие швы кружевной синтетики лифчика, столь контрастно подчёркивающие натуральность тяжёлой молодой груди. «На ближайшую пару часов это всё моё», – пронеслось у него в голове. Они стояли в микроскопической прихожей, прижавшись друг к другу. Его руки лежали на полушариях её попки и теребили скользкую атласную ткань верхней накидки. «А всё остальное – гадство на букву „б“».

– Может, пройдём уже в комнату или на кухню? – промурлыкала она томно с внезапной хрипотцой. – Чаю тебе сделать?

– Ну его, водички бы холодной.

Марина заперла на щеколду дверь, машинально глянув в глазок. Они прошли на кухню, ненамного отличающуюся от прихожей по размеру, где на столе уже стоял приготовленный бокал, на котором красовалась надпись: «Илья». Это вызвало улыбку у «первоисточника», он внимательнее стал разглядывать посуду, взяв бокал в руки.

– Где раздобыла?

– Отгадай с трёх раз? Ну естественно, на углу в «Даниловском» купила, специально для тебя, никому его не даю, чисто твоя индивидуальная посуда. Кстати, и чай хороший для тебя приготовила, зная, какой ты привередливый. Не тампонный на ниточке, вот, пуэр пятилетний настоящий. Фу, как ты его пьёшь, какашками же козьими пахнет! – по-простому выразилась девушка, нюхая открытый пакет. Её щебетанье можно было назвать милым, если совпасть с её настроением своим. Если оказаться с ней на одной волне. Но что Илью просто потрясло в фее, так это интуитивное, на энергетическом уровне чувствование партнёра. Так ощущать мужчину может только настоящая женщина. Это одновременно должно быть и врождённым даром, и приобретённой способностью. Но у девушки её возраста не может физически накопиться столь большого опыта общения с мужиками ни в плане секса, ни вообще. Откуда у двадцатилетней девчонки такое? Она чётко врубалась в его настроение и замолкала, когда в этом была необходимость, и позволяла себе инициативу, когда вдруг улавливала, что он хочет именно этого. И становилась покорной девочкой, готовой служить своему господину, если схватывала брутальные взбрыкивания его эго. По поведению как в бытовом общении, так и в постели то была мудрая, опытная, взрослая женщина. Уж Илье было с чем сравнить. «И угораздило же её податься в проститутки? Какого хрена?» – удивлялся он. Но не спрашивать же у девушки, это казалось некорректным. У него даже возникали мысли, а не снять ли ей нормальную квартиру, не взять ли на содержание. Так поступали многие его знакомые. Обзаводились любовницами, селили их в съёмные хаты и наведывались по мере надобности. Естественно, жёны тех были уверены в многочасовой занятости супругов и постоянных командировках по делам фирмы. Но сам Илья считал такой вариант семейной жизни неприемлемым, ибо он был нечестным. В любом деле всегда должны быть некие ограничения и допустимая степень. И тем более во вранье. «Врать надо только тогда, когда не врать просто невозможно», – решил он для себя. Посему ходить к девчонкам-профессионалкам перепихнуться разок в неделю, просто замалчивая сам факт измены, это не криминал. А вот любовниц заводить, шашни мутить, квартиры снимать – никогда… Тем более это надо предпринимать какие-то дополнительные телодвижения, придумки изобретать, а оно нам надо? Лень-то раньше нас родилась.

– Дык с этого и начинай, так и говори, что пуэр у тебя сегодня имеется. Давай-ка я сам заварю, шибко этот напиток для любви сподручный, волшебное он на либидо воздействие оказывает, только заваривать его особым методом надобно! – продекламировал Инин с какой-то самому ему показавшейся странной интонацией, скорее, близкой к старому славянскому стилю общения. И уж точно не имеющей отношения к Китаю, откуда родом был этот специфический чай. – Кстати, я у тебя сегодня спонтанный ведь. Время-то есть? Ты сегодня как? Не занята?

– Нет, – она опять поперхнулась, и в голосе снова появилась хрипотца. – Я даже телефон уже выключила, по голосу твоему поняла, что ты надолго сегодня. С тобой вообще уже нельзя ничего планировать наперёд, если решишь озарить своим вниманием бедную девушку. Да ещё такой весь, в расстроенных чувствах. Ой, а что это там у нас такое твёрдое?

Рука её прошлась по его ширинке, молния которой уже наполовину разошлась от давления изнутри.

– Фи, какая ты пошлая, делаешь мне грязное предложение или уже пристаёшь по-взрослому? Ай, хрен с ним, этим чаем! Дай уже, наконец, полотенце, я в душ на минутку, – отстранился он и стал стягивать через голову рубашку.

– В ванной лежит. Синее твоё. Помочь? – Она наблюдала со стороны, пытаясь сообразить, как себя вести, чтобы не напрягать мужчину, который на несколько часов становился её. И не имело значения, происходило это в силу должностных инструкций или по иной причине. Он приехал отдохнуть и явно старается скрыть гнетущее его состояние. Этот мужчина, который, несмотря на возраст, статус, являлся клиентом и оставлял на столике немалые деньги, будил в ней какие-то странные чувства. Странные и абсолютно непрофессиональные. Нет, это не было сексуальным возбуждением, которое женщина может испытывать к представителю противоположного пола. Не сверхзадача ублажить «папика» «по самые гланды», чтобы подсадить на свой фирменный минет и раскрутить на последующее содержание. Не чутьё самки, уловившей дух тестостерона, исходящего от самца. Не почитание ученицей своего секс-гуру и учителя. Она ловила себя на совершенно неподходящем в данном случае ощущении, абсолютно не знакомом ранее. Нахождение рядом этого мужчины возбуждало в ней какое-то подобие материнских чувств, желание заботиться об этом странном, очень прикольном парне, который годился ей в отцы. Её даже посещала мысль: вот если бы он сделал предложение, она, наверное, не отказалась бы. Любое предложение от замужества до сожительства. Похоже, что с таким мужчиной она смогла бы ужиться. Но если бы не обстоятельства их знакомства, его осведомлённость о её приработках, их теперешние взаимоотношения, а также его семья… Об этом можно только мечтать. Хотя в истории и сохранились примеры, когда клиенты женятся на проститутках.

– Что помочь? – не понял он. – Яйки ополоснуть? Я большой мальчик и не такой толстый ещё, «зеркальной болезнью», когда их только через зеркало увидеть можно, не страдаю пока. Дотянусь как-нить. Иди уже в койку, там жди. Вот где точно твоя помощь понадобится. Сам не справлюсь.

Он стоял перед ней уже совершенно голым. Рубашка, брюки и весёленькие трусы, украшенные спереди рисунком в виде объёмной головы слона, валялись прямо на полу. Илья высвободил из одежды ноги, перешагнул, чмокнул её в лобик и ушёл в дверь ванной комнаты, предоставив девушке выбирать, как же поступить, повесить шмотки на стул или от греха оставить всё как есть.

Непропорционально большая для старого дома ванна да и вся ванная комната претерпели серьёзный ремонт, который в русском народе незатейливо обозвали евро. Илья включил оба крана на смесителе, отрегулировал по температуре и уселся под чуть тёплыми струями воды. Машулька всегда намывала ванну перед его визитом, изучив привычки. Довольно большую часть денег на приведение квартиры в порядок ей выделил именно он. Потому было логично, что она испрашивала его пожелания относительно ремонта и отделки. Можно даже говорить о том, что ванная комната являлась его проектом. И подсветку, и расположение зеркал утверждал он лично. Пока его расслабляло блаженством под струями чуть тёплой воды, свет вдруг погас. Инин было собрался крикнуть Марии о неисправности, как дверь отворилась, озарив ограниченное пространство клином дневного света, и тут же захлопнулась, напустив полумрак. Марина стояла перед ним голой, из одежды на ней в свете мерцающей от колебания воздуха свечи поблёскивала лишь золотая цепочка на талии. Она медленно поставила икеевскую «таблетку» с горящим фитилём на стиралку. Её руки легли ему на грудь, голова находилась на уровне солнечного сплетения. Она едва коснулась губами его сосков и медленно стала опускаться ниже, видимо вспомнив, что он не любил прикосновения к ним из-за щекотки. Губы и язык скользнули по влажной груди ниже, сделали несколько круговых движений в районе пупка. Язык углубился в него. Струя воды из лейки душа уже казалась ласковой волной. Вода ощущалась отдельным живым организмом, окутывающим всё его тело. Шум струи перевоплощался в фоновый гул, в него стали примешиваться ещё какие-то посторонние звуки. Глухо отдавались в голове вырывающиеся пузыри воздуха, стремящиеся к поверхности. Они бракованной линзой поднимались вверх, прорываясь сквозь голубовато-зеленоватую толщу воды. Илья слышал трескучие звуки работы регулятора, порциями выдающего дыхательную смесь в его лёгкие. Он погружался всё ниже, на глубину, плавно паря в толще воды вдоль стенки каньона. Предаваясь чувству полёта в чуждой и манящей среде невесомости, он парил над бездной бесконечности. Где-то сбоку сквозь воду проглядывало тусклое солнце икеевской свечи, стоящей на стиральной машинке. А может, на борту катера, с которого он только что спустился в воду и начал погружение. Жидкокристаллические цифры глубиномера медленно и беззвучно мигали и мельтешили, накручивая отсчитываемые сантиметры, метры толщи воды, нарастающие между ним и атмосферой Земли. Уши закладывало. Он боролся с этим, как учили, продуваясь и двигая челюстью. Звуки начинали гудеть уже не в ушах, а непосредственно в голове, насыщая мозг азотом и эндорфинами. Из-за глубины краски поблекли. Уже полностью пропал красный цвет. Илья ощупывал выступы, касался стены, мимо которой скользил вниз. Прикосновения были тёплыми и влажными. Длинные ленты водорослей гладили его кожу сквозь гидрокостюм. Тело становилось невесомым и как будто чужим. Кудри анемон и мягких кораллов шевелились течением и пестрели взбаламученной перхотью стаек мелких серебристых рыбёшек. Створки полураскрывшейся устрицы сверкнули жемчужиной в полумраке камней подводной стены и, дразня, показали ему язычок моллюска между ними. Течение усиливалось. Любопытная мурена, раздувая жабры, высунулась из своей пещерки, испугалась и, скользнув между его ног, исчезла в соседней. Его понесло течением дальше. Он уже не понимал куда, вниз ли, а может, в сторону, прямо в гущу волос горгоны Медузы, вдруг повернувшейся к нему ликом, глядящим из огромного колышущегося пучка ламинарии. Илья стал запутываться в волосах, они забирались под гидрокостюм, лезли под маску на лице, в нос и сковывали ноги невесомыми путами. Подводный компьютер на руке предупреждающе заверещал, сигнализируя о предельной глубине и критическом снижении давления в баллоне с дыхательной смесью. Руки не слушались его. Нож никак не нащупывался, он просто не мог дотянуться до икры ноги, где крепились ножны. Волосы-ленты окутали и спеленали его тело. Дыхание жгло трахею. Пульс выстукивал в висках сигнал SOS: три точки, три тире, три точки… и снова три точки, три тире, три точки. Компьютер уже не трещал, а заходился надрывными очередями, как отбойный молоток в руках неумелого гастарбайтера. Надо было всплывать, но путы прочно держали его. Надо бы отстегнуть грузовой пояс и попытаться всплывать, невзирая на критическую глубину и опасность кессонной болезни. Но руки не слушались его. Он видел со стороны своё сопротивляющееся тело, но ничем не мог себе помочь. И тут он понял, что сопротивление бесполезно. Оно и не было никогда полезно, в нём не улавливалось никакого смысла. Надо принять и отдаться тому, что происходит с ним. Отдать себя в руки Провидению, Судьбе, Карме или Богу… Или Женщине? Наконец он сумел дёрнуть пряжку грузового пояса. Тот соскользнул вниз, прощально мелькнув в водорослях, и исчез в чёрной пустоте глубины. За ним последовали сброшенные баллон с жилеткой компенсатора. Куда-то делись и гидрокостюм, и компьютер. Он всплывал, совершенно голый проходя через разность чередований термоклиньев. Ему было то холодно, то жарко. Наверху расползалось всё ярче и ярче светило. Воздуха в лёгких уже совсем не осталось. Он задыхался, с надеждой отсчитывая каждый сантиметр до спасительной поверхности. Голову разрывали пузырьки азота, возомнившие себя благородными составляющими игристого шампанского, и гормоны. Успеть бы… успеть бы. Ещё совсем немного. Ещё усилие… и вот она, поверхность. Он понимал, что не выдерживает и начинает пытаться дышать под водой, отчего та набирается в лёгкие. Он уже терял сознание. Ещё чуть-чуть. И тут его выкинуло на поверхность. Оказавшись в привычной среде, он судорожно вздохнул, крик вырвался вместе с ним на воздух. Взрыв произошёл в черепе. Активный кислород ворвался в его лёгкие, окисляя молекулы азота, пережигая газовую смесь тримикс, которой он дышал на глубине, и выгоняя остаточный адреналин. Он ничего не чувствовал… кроме счастья. Счастья ЖИЗНИ… И какое-то грустное опустошение с отголосками тревоги. Он стоял уже почему-то в комнате возле измятой кровати и валяющейся на полу скомканной простыни. Он видел себя в зеркале шкафа, стоя сбоку от него вполоборота. Девушка сидела на полу перед ним на коленках, смотря в глаза лукавым вопрошающим взглядом. Сам он был весь мокрый. На её лице также виднелась влага. Глаза и лицо блестели. Из кухни, где осталась его одежда, дребезжал забытый в кармане штанов невыключенный мобильник. «Надо бы к местному участковому заехать сегодня, – подумалось Илье. – Пообщаться насчёт Машки. Скажу ему, что племянница тут моя живёт, квартиру сняла, студентка. И денег дать парню, чтобы поглядывал и не обижал девчонку сам и другим не давал. Визитки у меня с собой. Правда, когда их даёшь, ценник сразу в два раза вырастает. И почему менты думают, что раз в нефтянке работает человек, то баблом уже печки топить может. Если бы… А, хрен с ним… Один раз живём-то, чего жалеть!»

Когда Илья вышел на улицу, уже вечерело. Тяжёлый, густой дух разогретого за день города аллергенно щекотал ноздри. Нет, отложит он визит к участковому, не до общения сегодня с блюстителями. Ему бы до дома дочапать в целости и сохранности. Ноги тряслись, в них чувствовалась такая тяжесть, будто он только что вышел из спортивного зала после месячного пропуска тренировок. Чем же он мог так напрячь сегодня мышцы? Это что же такое сегодня происходило? Голова была под стать ногам, мутная, с заглюченной оперативной памятью. Он даже слов сейчас не подберёт для общения со «свистком». С ментами, вообще, надо уметь общаться. Их как истинных представителей земли русской «умом не понять», их чувствовать надо! А для этого нужны моральные силы, ему же эта девица снесла сегодня всю чуйку! Нет, не сможет он сегодня найти с участковым общий язык. Чёрная Хонда послушно мигнула аварийкой, приветствуя хозяина в ответ на нажатие кнопочки сигнализации. Илья сел на водительское сиденье боком к рулю, свесив ноги. Немного посидев и отдышавшись, перетащил руками трясущиеся конечности внутрь машины и блаженно растёкся по сидушке, закрыв глаза. Желания тронуться не возникало, к тому же пока это было опасно. «Сейчас немного побалдею, – подумал он, – а потом…» Он ощущал приятную и немного болезненную пустоту в паху. Илья специально не стал умывать лицо, чтобы дольше сохранился Маруськин запах и вкус. Если менты остановят, наверное, решат, что он обдолбанный в хлам. Точно, ксивы надо положить поближе, чтобы не искать их трясущимися ручонками.

Он медленно выехал из двора… и, «здрасте, посрамши», прижался к бордюру возле машины ДПС со стоящим рядом молодым лейтенантом и торжественно поднятым жезлом в его руке. «Так, а вот и продавец полосатых палочек», – подумал Инин про себя. А вслух сказал в открытое окно:

– Добрый день, не подскажете, сколько стоит сегодня проезд по этой улице?

– Здравствуйте. Старший лейтенант Мусаров, – прозвучало в ответ казённое приветствие, строго оговоренное должностными инструкциями. – Документы ваши предъявите, пожалуйста.

Изучение прав заняло доли секунд.

– Страховка имеется?

– Странный вопрос. Конечно, тем более что я сотрудник страховой компании. Вот, полное каско, полнее не бывает. – Илья протянул инспектору файлик с полисом.