Keep out

Марти принял душ и успокоился. Грязь и обиды были успешно смыты. Но внутри всё-таки осталась мелкая соринка, визг протеста. Он оделся и вышел из кабинки, когда в душевой уже никого не было.

– Тринадцатилетние бизнесмены – успех в каждый дом, – произнес он шепотом и беззаботно хохотнул.

Поглядел в зеркало. Усталый. Кажется, уголки глаз опустились еще сильнее, чем вчера. Присмотрелся внимательнее, представил себя старше. «Наверное, глаза совсем сползут вниз. То ли грущу так много, то ли делаю уйму добрых дел, – думал он. – Почему люди стали так рано взрослеть? У ребят моего возраста морды как у тридцатилетних!» Искусственно попытался изобразить на своем лбу морщинки и разглядеть, какие они. Если прямые, значит, правильно живешь. Если кусками и кривые, значит, непостоянен, взбалмошен. Оскалил зубы. Попытался красиво улыбнуться, как в кино делают. Вот, губы должны выражать неподдельную простоту улыбки, а зубы вставать прямой линией. Естественнее. Из тебя будто вытягивают. Улыбнись! Представь себе счастье. Вспомни лучший момент в своей жизни. Свободнее! Легче! Вот, так и держи.

Вроде получилось поначалу, а потом вкривь и вкось. Плюнул на это дело. Опять засмотрелся на свое отражение. Нос большой. Ну правда! Большой нос. А может, он просто отражается неправильно: освещение плохое или еще что-нибудь? Да нет, не в освещении дело. Большой нос, картошкой. Поставил себе на кончик пипки прищепку из пальцев. Может, исправится, вернется. Спустя десять секунд отпустил зажимы. Вроде лучше стал, да. Отличный носик, забавная мордашка!

Вышел в коридор с легкой улыбкою, хотел поискать столовую. Запахи, запахи! А тут, как назло, Кейт мимо прошла. Сказала, чтоб закруглялся, и проводила до самых дверей комнаты отдыха. А ведь не ел ничего с утра.

Расправил свою кровать, вынул из рюкзака спальные принадлежности и быстренько на себя натянул. Завалился на кровать и открыл свою тетрадку.

Эта тетрадь была со школы, для геометрии. «Исписана на 85 процентов» – заметил он про себя. Решил сегодня утром прихватить ее с собой, чтоб можно было покалякать чего-нибудь в минуты едкой скуки. Хотел еще попрактиковаться рисовать лица и структуру многоквартирного дома. А сам взялся чертить названия всяких предметов объемными буквами. Нарисовал букву, обвел контуром. Это было одно из старых проверенных средств развлечения.

Сначала юноша нарисовал «В-У-Д-Л-Э-Н-Д», потом «Г-Л-У-Б-О-К-О-Л-Е-С-Ь-Е», еще потом «Ф-Е-Р-Р-А-Р-И» (потому что в брошюрке «Глубоколесье» фотографию увидел). Под фотографией красного спорткара было написано: «Владелец «Феррари» модели «288 GTO», помощник директора «Глубоколесья», Джейк Вэйн, подарил свою машину лагерю и одновременно признался в убийстве, 1984 год». Какая-то странная история двадцатипятилетней давности. Потом увлекся, добавил «Д-Ж-Е-Й-К – – В-Э-Й-Н». Своего рода герой этого вечера. Может быть, он Робин Гуд? У этого Вэйна теперь икота, если жив еще.

Изображая портрет вожатой Кейт, которая выглядела довольно мило, Мартин вспомнил о самом важном для себя вопросе и задумался, стоит ли рисовать девушку, которую он любит уже несколько лет. Нет, это не Роззи (как можно было почему-то подумать); это знаменитая актриса, звезда кино – Келли Сэд[3 - Вымышленная актриса. Мартину полюбилась благодаря ее роли в кинофильме «Теплый дом на краю бесконечного леса» (2003).]. Представил себе цветной портрет Келли на чистой странице этой тетради. Ниже можно было изобразить любимое имя в обрамлении сердечек. «Актриса Келли Сэд! Любимая и лучшая! Нарисовать бы на бумаге и мечтать, мечтать… Любить и восхищаться» – думал Марти.

Мартину не хотелось, чтобы кто-то увлекся этим вопросом так же, как он, постольку, поскольку у него были по этому поводу некоторые надежды на будущее: встретить когда-нибудь Келли и жениться на ней.

Убрал карандаш в сторону, пролистал тетрадь обратно до первой страницы. «Тетрадь по геометрии Мартина Хилла, 2007–08 г.» Вспомнил, как сидел с Роззи на первом уроке в новом учебном году. Опрятные, готовые к новым полетам мысли, судя по почерку. Сидели тихо, не отвлекались. Серьезные. Выводили каждую букву в новых тетрадках. «Уже никто в тетрадях не пишет!» – жаловалась Роззи учителю, но учитель был, как это называется, старомоден, и не признавал никакой электронной техники.

Пролистал страницы, увидел надпись «К-А-Н-И-К-У-Л-Ы», всячески обрисованную для придачи желанного вида. «Последний урок!» – кричала тогда душа. Вылетали с Роззи прочь со школы и, вдыхая горячий воздух, мчались домой. Возле дома родные зеленые листочки старых и молодых дерев пахли весенней свежестью. «Свобода! Свобода! – кричали. – Гуляй, сколько вздумается!»

«Какое и в каком кинотеатре вы хотите посмотреть сегодня вечером кино?» – спрашивал Мартин у Розалиты.

«Черную полосу»[4 - кинофильм в жанре нуар 1947 года с Хамфри Богартом и Лорен Бэколл.], с вами и у вас дома!» – хихикала Роззи.

Марти закрыл тетрадь, и на душе у него загорелся маленький костер. «Как хорошо, когда есть, что вспомнить», – подумал он.

Нырнул под одеяло. В лагере будет интересно, и всё будет хорошо: свежий воздух, красивая природа, здоровый образ жизни и вкусные завтраки. (То, что и предлагалось.) Распорядок дня в лагере имел рекомендательный характер (это был немного странный лагерь), так что, в принципе, он, как взрослый парень при желании мог о нем забыть и заняться чем вздумается. Запах вкусной еды до сих пор соблазнял; дали бы шанс – рванулся бы со всех ног в столовую. «Жаль вот только, что нет разделения по возрастам, – лезла мысль в голову Мартину. – Из-за нескончаемой трещотки младших начинаю обо всём жалеть».

Отбой.

Мартин любил фантазировать. Представлять себя персонажем какого-нибудь вымышленного героического спектакля. Кто из парней (или девушек) так не делал? Заветною мечтою Мартина было учиться со своим кумиром Келли Сэд в одной школе (хотя она старше его и давно окончила школу), сидеть с ней за одной партой, узнавать ее, говорить с ней, глядеть на нее. Спать пока не хотелось, поэтому стал мысленно рисовать.

Вообразил один из школьных дней, раннюю весну.

Сидит за последней партой. Солнце бешено палит в глаза, он щурится, ему это даже нравится. Сегодня любимая Келли Сэд не с ним – она почему-то в другом классе. Жутко по ней скучает. Беспорядочно рисует карандашом какие-то значки в рабочей тетради, учитель что-то шепчет впереди. Ложится на парту, глаза прикрывает. Мелькают разноцветные точки, черно-желтый фон.

Дремлет. Думает о том, как рванет с Келли по лужам после звонка. (Надо ее будет просто найти после урока.) Еще чуть-чуть, и домой. Уверен, что она тоже о нем думает.

Потом разглядывает впереди сидящих. Один – без умолку что-то щебечет, тянет руку, чертит треугольники на доске. Другая – красится, строчит сообщения. Хохотушка. Красивая, но пустая. Красивая, но к ней не тянет. Третьи в роли копирки – списывают бездумно с доски. Четвертым на всё наплевать, и они занимаются своими делами. А у самого на лице периодически играет улыбка. Начинает рассматривать персонажей по новому кругу. Этот до сих пор болтает, болтает и болтает. Сколько же можно? Не выпускает из рук угольник – всё что-то чертит, подчеркивает, зачеркивает. Та в зеркальце смотрит. Вдруг оборачивается, будто знает, что поймает твой взгляд. Вздрагиваешь, она бесшумно хихикает. Третьи позиций не меняют. Четвертым плевать. Как же тянется время, когда ты в разлуке с любовью!

Внезапно грохот. Тревога. В школе пожар. Все вскакивают, кричат, мчатся на улицу. Шумиха, толкотня. Мартин ищет ее глазами. Должна быть на другом конце коридора, не видно. Выходит на улицу последним. Охватывает толпу быстрым взглядом – пытается отыскать свое сокровище. Нигде нет.

– Стой! Вернись! Ты же сгоришь! – кричат ему в спину, когда он устремляется обратно в западню. – Ты же сгоришь! Стой! Дурак! – кричат ему вслед. И не пытается слушать.

Мчится наверх, орет, зовет ее. Она не отвечает.

– Где ты? Отзовись, пожалуйста! Где ты? – кричит без устали.

Проверяет все кабинеты. Выбивает закрытые двери. Всё в дыму.

Начинает задыхаться. Голова кругом.

Ноги подкашиваются.

Не может кричать. Голос охрип.

Последняя дверь.

Не поддается. Никак.

Удар. Еще удар. Еще десяток. Скрипит. Огонь льется с лица. Разум начинает поддаваться бреду.

Бух! Есть! Хрустнула! Еще чуть-чуть!

Бух! Бух! Бух! Последний вопль! Сдавайся!

Бах!

Видит ее. Без сознания. Берет на руки.

Уже в коридоре. Этажом ниже. Быстрее. Быстрее!! Сейчас всё рухнет! Бежать! Быстрее!!

Огонь. Треск. Свист. Пламя.

«Не дыши! Не дыши! Прижмись поближе! Дверь! Близко! Близко! Потерпи!»

Бах! Свобода. Солнце в глаза. Вспышка.

Спасена! Группа пожарных, бегущая к ним навстречу.

«А он настоящий герой – спас девушку от верной погибели!»

«Герой! Он герой!» – кричат люди.

И тут внезапно как бы удар по затылку. Силы ушли, энергия вытекла. Дело сделано, она спасена! Он уже не может стоять на ногах. В ушах звон. Контузия. Обессиленный падает…

В любви всегда хотим мы быть героями.

На этом и заснул.

Глава 2. Держись подальше

Лунный свет отражается на железных перекладинах кроватей. Разговорчивые койки с каждым прыжком серого зайчика умудряются проскрипеть «хр-р-р».

Мартин ворочается…