Право на убийство

Из всей своры местных рэкетиров реальную опасность представлял только Сыч. Его подельники могли избить прохожего, стянуть кошелек, забраться в чужую квартиру… И получить за это соответствующий «срок». С приходом Витьки положение изменилось: «клиенты» послушно выкладывали деньги, а если и приходилось иногда поучить редкого строптивца – заявления в милицию не поступало. Сами посудите, не станет же торговец водкой или кооператор, уклоняющийся от налогов, связываться с органами правопорядка. Дешевле откупиться. С особо упрямыми и несговорчивыми предпринимателями Сыч расправлялся безжалостно и с определённым театральным эффектом. Один из торговцев водкой, тощий усатый мужчина по прозвищу Таракан, в прошлом – судимый за спекуляцию, стойко выдерживал регулярные избиения и платить Сычу отказывался.

Тогда Витька, дабы устрашить других «дойных коров», решился на жестокую экзекуцию – вместе с дружками подловил вечером на улице Таракана и собственноручно перебил ему ломом руки и ноги. В милицию пострадавший не жаловался, поправлялся долго, торговать водкой прекратил. После этой истории все «клиенты» исправно выплачивали установленный Сычем «налог».

В своей группировке Витька строго следил за дисциплиной и запрещал любые самостоятельные дела. Ослушника с треском изгоняли – так Сыч боролся за чистоту своих рядов.

Иногда Сергею приходила в голову нечаянная мысль, что с устранением Витьки рэкетирская бригада навряд ли долго продержится: многие, вспомнив прошлое, займутся параллельно с вымогательством примитивными кражами, грабежами и в итоге – попадутся. Но это были только мечты – с Законом у Сыча, как было сказано выше, столкновений не было, а о физическом устранении врага Сергей, как законопослушный гражданин, и не подумывал.

Требование выплатить дополнительные пятьсот рублей являлось полным бесстыдством – две недели назад Сергей отдал целую тысячу. Это ясно показало компаньонам бесперспективность их нынешнего положения: захочет завтра Сыч удвоить сумму «налога», и конец всем замыслам – кооператив придется закрывать.

Надо было решаться на какие то действия. Но… неискоренимо русское «авось»: авось, пронесет, авось, Витька не станет повышать «налог» или не узнает о некоторых сделках. Пятьсот рублей заплатили, и всё осталось по-прежнему.

Глава четвёртая

Наступившее лето погодой не обрадовало. Зарядили ежедневные продолжительные дожди – не искупаешься, не позагораешь; небо с утра до вечера было затянуто свинцово-серым покрывалом, воздух пронизан сыростью, а под ногами, куда ни глянь, хлюпали глубокие мерзкие лужи. В такие дни компаньоны обычно подолгу засиживались в гараже за работой – бесцельно убивать время у телевизоров им не хотелось. Несмотря на происки Сыча и плохую погоду строительство мастерской продолжалось. На новом фундаменте два опытных каменщика быстро выстроили высокий кирпичный цоколь, уложили автокраном плиты перекрытия: получился просторный – десять на пятнадцать метров – и довольно высокий, не ниже двух с половиной метров, полуподвал. Вход в него – через большие железные ворота. Здесь, по плану, будет располагаться автомастерская с мойкой и камера для покраски. В верхнем этаже разместятся офис и магазин автозапчастей (в будущем компаньоны собирались дополнить устав кооператива пунктом о торговле и тем самым попытаться избежать назойливой опеки Сыча). Как видите, каждый метр площади пойдёт в дело, ничего лишнего.

Одновременно со всей суетой больших и малых забот, Сергей, чей талант мастера удачно сочетался со способностями предпринимателя, увлёкся новой идеей. В то время только-только были сняты ограничения на загранпоездки. Профессии «челнока» или «автоперегонщика» лишь зарождались, и массовый ввоз автохлама в Россию пока не начался. Даже подержанная иномарка в провинции встречалась редко и стоила дорого. А если учесть, что таможенные пошлины ещё не вызывали состояние шока, то это дело обещало стать прибыльным.

При помощи пронырливого Михалыча Вовка организовал приглашение в Финляндию. Приглашение на имя Сергея – у него, как человека несудимого, меньше хлопот с оформлением загранпаспорта. Собрали все наличные рубли и поменяли их на марки. Чтобы не чувствовать себя в другой стране безъязыким бараном, Сергей заучил несколько десятков расхожих слов и теперь мог кое-как объясниться по-фински. Он всегда всё делал основательно. С Михалычем, человеком бывалым и совершившим уже несколько визитов в соседнюю северную страну, обсудили маршрут поездки, расположение недорогих гостиниц, дешёвых авторынков.

Глава пятая

В свою первую зарубежную поездку Сергей отправился морским путём – на пароме через Финский залив в Хельсинки.

По прибытию в финскую столицу он не стал глазеть на городские достопримечательности, бродить по музеям и универсальным магазинам. На это у него не было ни времени, ни средств. Он приехал сюда с определённой целью – купить автомобиль – и не собирался размениваться по мелочам.

В соответствии с рекомендациями Михалыча Сергей даже не стал соваться на столичные авторынки, переночевал в недорогой третьесортной гостинице, а утром – опять-таки в соответствии с советами Михалыча – отправился на автобусе в небольшой городок с труднопроизносимым названием.

«Страна озёр» показалась Сергею до неправдоподобия благопристойной, пасторально чистенькой. Сытые доброжелательные лица. Чужая речь. Красивая природа, соединившая в единый ансамбль озёра, скалы и сосновые леса. Аккуратные качественные автомагистрали и соответственно дорогам – великолепные современные автомобили, которые раньше Сергею доводилось видеть только на иллюстрациях журнала «За рулём».

Добравшись до конечного пункта, Сергей устроился в крохотном кемпинге. Можно было приступать к делу.

И тут ему повезло – он познакомился с земляком. Коля, высокий худой мужчина приблизительно одного с Сергеем возраста, житель Новгорода, приехал в Финляндию третий раз. Он уже присмотрел себе симпатичный японский микроавтобус, договорился с ценой и советовал Сергею повременить с магазинами и автосвалками и обратить внимание на местных жителей – может быть удастся с кем-нибудь договориться.

– Дешевле выйдет. Особенно если с деревенским каким столкуешься, – объяснял он. – Я, к примеру, свою технику у фермера взял. Он на ней раз в неделю всем семейством в город приезжал. Семь лет, а пробег – шестьдесят тысяч километров. По здешним дорогам – пустячок!

Подходящий вариант попался не сразу. Кто-то отказывался от продажи, а другие заламывали такую цену, что Сергей сразу прекращал разговор. Помог Коля, задержавшийся ещё на сутки прикупить на оставшиеся деньги различных тряпок – не ехать же порожняком!

Когда Сергей, после очередной неудачи, пил кофе с великолепным финским шоколадом в кафе при кемпинге, в маленький зал стремительно вошёл Николай.

– Вот ты где! – воскликнул он с порога. – Идём. Срочное дело.

На улице Николай указал Сергею на небольшой японский грузовичок (наподобие наших грузовых «УАЗов»):

– Это продавец. Старик-фермер. Я с ним сейчас случайно разговорился – есть легковушка. Купил семь лет назад, а ездить некуда. Так и стоит без толку.

Они подошли к хозяину – невысокому белесому старичку. Старик кое-как мог объясниться по-русски и сообщил, что у него есть пятилетний «вольво», который он согласен продать – срочно понадобились деньги на приобретение дополнительного участка земли.

После обстоятельных переговоров сошлись на окончательной цене, приемлемой и для фермера, и для Сергея…

В обратный путь Сергей отправился за рулём престижного (по крайней мере для него) автомобиля. Пробег машины составлял всего 52 тысячи километров (для образцовых финских дорог – смешная цифра!), кузов сохранился идеально – автомобиль постоянно находился в гараже и зимой эксплуатировался редко.

Нервное напряжение, максимальная собранность, ожидание, сомнения, не покидавшие его за все дни пребывания в чужой стране, наконец-то стали уменьшаться. Сейчас, усевшись в автомобиль, владельцем которого он только что стал, Сергей ощутил надежность и самоуважение – он опять, в который раз, добился своей очередной цели. Он вёл машину аккуратно, постепенно приучая своё тело и движения к норову этого дорогого сложного механизма. Ему, как профессионалу, было интересно самому оценить машину, чьи технические возможности значительно опережали отечественные модели.

В Хельсинки он погрузился на паром и через несколько часов прибыл в Питер, где его дожидался Вовка. До самого Жердянска они ехали почти без остановок (за исключением автозаправочных станций), поочередно сменяя друг друга. Впрочем, такие меры предосторожности оказались излишними: на дорогах тогда ещё не пошаливали «работники ножа и топора», домой друзья приехали без приключений.

Глава шестая

Машину поместили в гараж – подальше от атмосферных воздействий и любопытных глаз. Обслуживание техники клиентов пришлось перенести во двор – сколотили временный дощатый сарай.

Рабочий день отныне стал очень длинным. Днём трудились над заказами, а после ужина до самой полуночи изучали своё приобретение, стараясь не пропустить какой-нибудь скрытый дефект. Покупателя предполагалось найти состоятельного и, скорее всего, машину будут осматривать приглашённые специалисты – богатые люди недоверчивы. Да и несолидно прослыть мошенниками или неучами!

Работали в охотку. Погода к тому времени наладилась, вечера стояли тёплые, светлые – наступило обычное для Жердянска время «белых ночей». Вооружившись разнообразной литературой по «вольво» – достать её было нелегко – компаньоны терпеливо вникали в теорию, а потом, усвоив прочитанное, переходили к практике.

А когда усталость наваливалась особенно сильно, и головы от обилия знаний превращались в подобие чугунных болванок, они посылали всё за тридевять земель и запасались испытанным лекарством. В такие вечера компаньоны задумчиво пили водку, вдыхали аромат сосновых лесов, обступивших город со всех сторон, и рассуждали… о технических особенностях различных марок автомобилей. Есть такая привычка у русских мастеровых – на рабочем месте они говорят о выпивке, а в застолье – о работе.

Несмотря на меры предосторожности – языками не трепали и машину держали взаперти – об иномарке вскоре стало известно всему Жердянску. У некоторых это вызывало зависть, но у большинства обывателей – уважение. Как-никак, такой маленький кооперативчик, а за год двумя иномарками обзавелся. Возросшая популярность способствовала дальнейшему процветанию: машины для ремонта стали пригонять даже из соседних районов.

Витька Сыч при встречах с Сергеем многозначительно подмигивал – тот отворачивался.

– Выжидает он, – поделился Сергей как-то вечером своими опасениями с приятелем. – Если продадим машину – обязательно потребует долю.

Вовка всегда слыл молчуном – красиво говорить не умел и не любил, и сейчас он только коротко выругался и произнес единственное слово:

– Обломится.

Далее разговор вел Сергей, а его молчаливый приятель иногда дополнял этот монолог всё теми же короткими фразами.

– Вкалываешь, шустришь, как бобик! Столько сил вложено, можно сказать – частицу самого себя здесь оставил, – размышлял Сергей, поглаживая ладонью по серебристому капоту «вольво» (они, как всегда, работали в гараже), – А придет какой-то охломон – и выдай ему денежку. Да не на бутылку, а столько, что рабочему человеку за эту сумму полгода трудиться надо. И если бы мы опять где-то схитрили – за машину государству уплатили сколько положено. Он повадится – за каждый шаг с нас «налог» брать будет. Аппетиты растут.

Решили больше не платить – вообще никогда. Хватит быть дойными коровами. И – будь, что будет! Витьке пока ничего не говорили, но потихоньку готовились: Сергей отослал жену с сыном к тёще в деревню, а Вовка своё семейство – в местный пансионат отдыха. Теперь, когда тылы в безопасности, можно действовать раскованно.

Желанный покупатель отыскался в соседнем районе. Директор небольшой организации, в просторечье – «шараги». Денег, по всему, наворовал он предостаточно, сейчас стремился выглядеть солиднее, чем он есть на самом деле (обычное стремление ничтожных людишек) и поэтому решил пересесть на иномарку. Тем паче, времена пошли спокойные, демократичные и отчитываться перед кем-то за такую крупную покупку вовсе не требовалось.

Машину перегоняли на рассвете.

Сделка прошла успешно…

Домой друзья возвращались на рейсовом автобусе. В карманах – уйма денег, в головах – лёгкая эйфория. Их состояние объяснимо. Если ты за тяжёлый однообразный труд получаешь пустяковую сумму – испытываешь только досаду. Если при напряжённой работе ты и получаешь прилично – на душе покой и удовлетворение. А если за какой-то месяц, пускай и чрезмерного запредельного труда, на тебя сваливается сумма, равная, пожалуй, только гонорару какого-нибудь мэтра эстрады?! Всю жизнь оба тянули от аванса до получки. После открытия кооператива поступавшие за ремонт машин суммы тут же расползались на текущие расходы, да и местные бандиты пощипывали – на жизнь оставалось не слишком густо. Не голодали, конечно, но и богачами себя не считали. А сейчас, с учётом всех официальных налогов, накладных расходов, чистая выручка составила такую сумму, что обе семьи могли без забот прожить полгода. Но это в идеале! Опять львиную долю выручки предполагалось вложить в дело, а остатки поделить в качестве зарплаты. В этот раз, учитывая успешное завершение крупной сделки, компаньоны решили не скупиться и взять по 400 рублей на брата.

В первый же день застраховали всё имущество – и личное, и кооперативное – на максимальные суммы. Теперь можно ждать гостей.

Гости пришли через два дня, когда Сыч, вероятно, как-то узнал о продаже автомобиля.

Двери гаража были распахнуты настежь – больше света и тепла. Облачившись в старые спецовки, компаньоны осматривали «Москвич-412», доставленный им накануне. Настроение у них было превосходное – этакий праздник души, не оставлявший их все дни после продажи машины. Приятным аккомпанементом раздавалась в салоне автомобиля песня популярной певички – приёмник работал чисто, без помех.

И тут, некстати, появились эти двое: высокий длинноволосый юнец призывного возраста в грязных джинсах и не менее грязной потрёпанной футболке, и его ровесник, коротконогий толстяк, по кличке Пончик, одетый в относительно чистый спортивный костюм. Оба были известными в городе тунеядцами, под стать своему патрону – Сычу. На последнем курсе ПТУ они попались на грабежах дачных домиков. Отсидев по году (благодаря молодости и неиспорченной доселе биографии), подельники вышли на волю. Сначала они присматривались, пьянствовали, а потом, не оскверняя себя работой, присоединились к сплочённой когорте местных рэкетиров.

Стараясь придать грубые интонации своему писклявому голосу, Пончик заявил, что Витька Сыч требует срочно доставить ему ящик водки – это аванс, остальную сумму «налога» назначат позднее.