Двенадцать подвигов Геракла. Сказка «Под эгидой»

А боги слишком высоко.
Поэтому в подземный мир судьёй
Отбудет царь земной.

А внук, отца закона, старый,
К нему на остров парой
Решил царь Минос из Ахеи,
Народ из мести не жалея,

Семь юношей и дев
Везти для ненасытных чрев.
К чудовищу как жертв Элады,
В подземные звериные пенаты.

Которые сложил Дедал
Из мощных бывших скал.
Тогда Эгея сын, Тесей
Едой поплыл среди людей.

И умертвил на Крите зверя,
Любимой Ариадне веря.
Минули славные года,
Прошла несчастная пора.

Быка ужасного большая сила
Однажды Крит опустошила.
Козёл, баран, корова —
Вмещала всё утроба.

Осталась лишь мольба тогда,
Голодная да долгая беда.
К царю Микен с Олимповых небес
Во сне явился Бог Гермес.

Правитель захотел в придачу
Послать Атлета за удачей.
Нашёл предлог герою,
Чтоб тот направился по морю:

– Для царства важен сбыт,
Я слышал остров Крит
Людьми Ахейскими забыт
А скот быком убит.

С утра уж собраны суда,
Плыви защитником туда.
Свирепое зверьё из бездны
В острог доставь мне местный.

Так за Тесеем вслед герой,
Геракл плыл живой едой.
На берег встав ногой,
Атлет пошёл на бой.

А бык готов на рог
Поднять всё то, что мог.
Ведь мощь была во многом,
Лишь море, как порогом,

На время остановит пыл.
Геракл так и поступил.
Сманил чудовище на дно,
Скрутил копыто, рог в одно.

В сетях свирепое созданье,
Как говорит предание,
Герой доставил на себе,
Связав его в борьбе.

Принёс в Микены Геркулес
Тяжёлый, грозный, бычий вес.

Лернейская гидра

В воде, земле и смеси глины,
В массиве грязной вязкой тины,
В болотах Лерны Арголиды
Змей девять, воедино слитых,

Явились чудищем для Греков,
Ахейских истребляя человеков.
Смерть, рассылая всюду,
И, сея ужасы в округу.

Чудовище из девяти голов,
С большим количеством зубов
Травила ядом всех людей,
Кто угодил в болота змей.

Сруби одну, возникнут две.
Бессмертье Гидры явится везде.
Клинок Гефеста не подмога.
Хоть зло одно, злодейств-то много.

Простая хитрость и коварство,
Лень, жадность, ложь, упрямство.
Лихие страсти, страхи, лести —
Явления угроз змеиных бестий

Тревожить стали сам Олимп.