Ермак. Поход

Когда десант будет подходить к четвертому форту, огонь всех лодок следовало перевести на северный форт, или номер один. После его взятия сосредоточить весь огонь на южном форте номер два. Союзный десант, поддерживаемый огнём с канонерских лодок, переправляется через реку на другую сторону и атакует сначала южный форт номер два, а затем прибрежный форт номер три. Ну и на закуску – юго-западный форт номер пять.

Вот такой лихой план. Я когда его услышал из уст Николая Ивановича, несколько опешил. За одну операцию взять одним отрядом пять фортов с переправой через реку, которую, по словам того же Бахметьева, китайцы начали минировать морскими минами?! В общем, комдив Чапаев отдыхает со своей атакой впереди всех на белом коне, в черной бурке и с шашкой в руке.

Между тем лейтенант Бахметьев продолжал вещать:

– Господа, посмотрите, как слева по борту открывается вид на прибрежный форт номер три. На его вооружении самые мощные у китайцев двадцатичетырехсантиметровые патронные пушки Круппа на станках с круговым обстрелом без защитных щитов. Слава богу, только две штуки. Но ещё есть калибром двадцать один сантиметр, тоже две, и десять, которые можно отнести к шестидюймовкам. Всего восемнадцать пушек. Устье этот форт вместе с пятым юго-западным запирает надёжно. Хорошо, что наши канонерки и миноносцы уже его прошли и находятся выше по реке.

– Николай Иванович, а каково вооружение пятого форта? – поинтересовался я у нашего парламентёра.

– Там двадцать одно орудие. Из серьезного только четыре шестидюймовки Круппа на крепостных станках. Остальное старьё, которое не стоит и внимания. Поэтому этот форт и оставили напоследок. Его пушки нашим канонерским лодкам не грозят.

Плывём мимо фортов. На земляных валах на нас смотрят черные точки орудий, старательно покрытые чехлами; флагштоки и деревянные грибы для часовых напоминают, что здесь скрываются батареи. Но ни часовых, ни прислуги при орудиях не видно. На фортах мертво.

Входим в реку. Встречаются английские, американские и японские грузовики, угольщики, китайские шаланды, шампунки. Ширина реки не более пятидесяти сажен.

Слева показался южный форт номер два – самый сильный форт крепости Таку. Со слов Бахметьева, на вооружении семьдесят четыре орудия. Основная часть – это китайское старье различных калибров, но есть три стопятидесятидвухмиллиметровых патронных орудия Армстронга на станках с круговым обстрелом и щитами из стали толщиной в полтора дюйма, скорострельная стопятидесятимиллиметровая пушка Круппа с клиновым затвором, также с круговым обстрелом и щитом. Ещё две стодвадцатимиллиметровые скорострельные пушки Круппа, шесть шестидюймовок. Только их хватит нашим морячкам за глаза и за уши. Тем более расчеты этих орудий тренировали американские советники.

Я стоял и молча рассматривал стены фортов, которые проплывали справа и слева от меня. Фактически форты – это группа батарей среднего и крупного калибра, родственная тем же островным фортам Кронштадта, представляющая собой длинную брустверную стенку, но в Кронштадте стенки были из камня, а здесь в основном глинобитные, высотой шесть-семь метров под углом градусов семьдесят-восемьдесят. За стеной находились орудийные дворики различных пушек. Кое-где было видно, что некоторые, по всей видимости, уже бетонные, причем при их создании китайцы стремились создать кольцевой дворик, прикрытый в том числе и с тыла. Новые пушки Круппа и Армстронга к тому же имеют стальные щиты, защищающие орудийный расчет с трёх сторон. При обзорной экскурсии Порт-Артура с Шен Ли на его строящихся береговых батареях такого богатства я не наблюдал. Посередине между орудиями, вернее всего, располагается казематированный траверс, в котором размещаются снарядный и зарядный погреба.

«Крепкие орешки, – думал я, мрачно слушая Бахметьева, который продолжал рассказывать о вооружении фортов, мимо которых мы проходили. – С фронта нечего и думать атаковать, только с тыла. На стенку не забраться. Засветло надо будет успеть осмотреть северо-западный форт с тыла. Не может не быть слабых мест. Да есть надежда, что китайцы особого сопротивления не окажут. В войне с японцами они показали себя не с лучшей стороны, в отличие от самураев».

Проходим мимо германской канонерской лодки «Iltis», английской «Algerine», наших «Бобра» и «Корейца». Последним напротив фортов стоит французская канонерка «Lion». Солдаты и матросы разразились приветственными криками, вверх полетели фуражки и бескозырки. Офицерский состав приветствует друг друга стойкой «смирно» и отданием чести.

Пэйхо делает очередной поворот, который прячется среди камыша, гаоляна и китайских построек. Только вырастающие над ивами и хижинами мачты джонок или труба очередной канонерки указывают направление этой узкой змеистой реки.

Издали показались китайские глинобитные желто-серые домики, большие таможенные пакгаузы, склады, мастерские, китайское адмиралтейство и пристань, заваленная ящиками и тюками. Зеленый тростник и тощие ивы несколько ласкают глаз, утомленный лучами солнца, яркостью неба, блеском воды и песчаной равнины, которая теряется за горизонтом. Эта пустыня несколько оживляется видом китайских могил и куч морской соли.

Чуть выше по течению, за очередной извилиной у берега стоят четыре новеньких китайских дестройера – истребителя миноносцев.

– Видите этих истребителей китайских казенных денег? – спросил лейтенант Бахметьев. – Они шесть месяцев ремонтировались в доке, только что вышли из дока и, вероятно, скоро опять вернутся в него. Это по деньгам гораздо выгоднее для мандаринов. А что касается фортов, то я никогда не видел, чтобы китайцы снимали чехлы со своих пушек. Они говорят, что боятся производить учение со своими орудиями, чтобы нечаянно не попасть в какую-нибудь проходящую джонку. Так что сдадут китаёзы форты. Некуда им деваться.

– Ваши слова да Богу в уши, – ответил я, рассматривая берега.

– Тимофей Васильевич, из доклада капитана первого ранга Добровольского известно, что мы точно измерили дистанцию до фортов, замерили углы наших орудий против их батарей, так что если понадобится, то наши гранаты будут ложиться точка в точку. В случае военных действий нашим канонеркам придется драться в первую голову, и китайские батареи смогут причинить нам много неприятностей, но зато и им не поздоровится от наших орудий. Форты будут взяты, какими бы крупповскими пушками они ни были вооружены. В этом не может быть ни малейшего сомнения. Тем более мы рассчитываем на вашу помощь.

– Будем надеяться на лучшее, Николай Иванович, но готовиться к худшему.

– Не стоит быть пессимистом, лучше надеяться на положительный результат.

– Как правило, реальность никогда не совпадает с мечтами.

– Тимофей Васильевич, не хочу расставаться с вами с таким мрачным настроем. Вон мой миноносец подходит, – лейтенант указал на корабль, который потихоньку подкрадывался к нашей барже с левого борта. – Сейчас на нём до адмиралтейства, передам ультиматум, дождусь ответа и к Добровольскому с докладом. Кстати, это действительно мой миноносец, я его командир.

Я с удивлением посмотрел на Бахметьева.

– Мне надо было по делам сходить в Порт-Артур. Вот временно и исполнял на «Адмирале Корнилове», как и раньше, должность вахтенного начальника. А так мой корабль вот он – миноносец номер двести пять, бывший «Свеаборг». Если всё пройдет удачно, то буду перевозить вас на другой берег для взятия южных фортов.

В этот момент миноносец пришвартовался к барже, и лейтенант, попрощавшись, ловко перебрался на свой корабль. А наш пароход потянул баржи дальше. Вскоре мы достигли причала у Тонгку и начали выгружаться.

Тонгку – это небольшой городок, расположенный на левом берегу реки, с пристанью и станцией Китайской Императорской железной дороги, ведущей через Тяньцзин на Пекин. Через реку виднеется другой городок с заводами и мастерскими, который называется Сику. От Тонгку есть ещё одна линия железной дороги, которая идет вдоль Чжилийского залива на Шанхайгуань до Инкоу. В общем, с военной точки зрения Тонгку – город стратегического значения.

Я стоял на твердой земле и смотрел, как с барж на пристань по трапам сходят бойцы моего отряда, тут же разбиваясь по взводам. На реке напротив причала на воде на якоре застыли английская канонерка «Algerine», два английских контрминоносца «Fame» и «Whiting» и японская канонерская лодка «Akagi».

«Ну что, пора отправляться искать командира союзного десанта капитана цур зее Гуго Поля, – подумал я. – Посмотрим, что это за вояка. Интересно, он по-английски говорит, а то мой французский оставляет желать лучшего. По-немецки я только „хенде хох“ и „Гитлер капут“ помню. А нет! Ещё „фойер“, “нихт шиссен” и „я, я, дас ист фантастиш“».

Искать, слава богу, никого не пришлось, немецкий капитан появился на пристани собственной персоной и английским языком владел свободно. Как выяснилось, общего бивака десантного отряда нет. Англичане были на своей канонерке «Algerine». На станции разместилось сто пятьдесят японцев, которые останутся для охраны Тонгку вместе со своей лодкой «Akagi», у которой какая-то неисправность с машинами. Сам фон Поль руководил отрядом из ста двадцати матросов с кораблей «Ганза», «Гефион» и «Герта». Они расположились недалеко от станции, внизу по берегу реки.

По плану атаки фортов Гуго довёл следующее: в два часа ночи суда начнут обстрел северо-западного форта. В три часа ночи русский, германский и японские отряды соединяются у заброшенной батареи и следуют по дороге вдоль реки на форт. По пути к нам присоединяются английские моряки. Соединившись, отряд останавливается и выжидает конца бомбардировки. С рассветом десант атакует форт, а дальше по обстановке.

Ещё раз удивился такому чудо-плану. Окончательно выпал в осадок после того, когда узнал, что наш самый главный командир даже не провёл рекогносцировку форта и подходов к нему. Схемы форта с тыла нет. Водоплавающие, млять, одним словом. Чем занимались целый день – не понятно. Время было уже больше восьми пополудни. До захода солнца оставалось около часа. Но съездить и осмотреть форт не получилось. В Тангку, как оказалось, нет ни одной лошади. А на своих двоих до форта доберешься уже в темноте. Поэтому, заверив капитана цур зее фон Поля, что наш отряд готов выполнить поставленную задачу, занялся своими бойцами.

Как говорится, «война войной, а обед по расписанию». Организовали походный лагерь, приготовили ужин. После приема пищи и отдыха начали подготовку к ночному выходу. Солдаты и унтера переоделись в парадные мундиры. Я также переоделся, натянув свою старую казачью форму. Её прихватил с собой, так как надеялся, что удастся уговорить генерал-губернатора Гродекова приписать меня к Амурскому казачьему полку.

На ремень с портупеей прикрепил две кобуры с наганами. Через правое плечо за спину в специальные петли вставил шашку и попробовал, как она выходит из ножен. За этим занятием меня застали Станкевич и Янчис, которые удивлённо уставились на меня.

– Несколько не по уставу, господа, но, поверьте, в бою, да и в походе очень удобно. Я такой способ ношения шашки ещё в боях с хунхузами опробовал, – опередил я вопросы офицеров. – Неудобно по лесам бродить, когда она сбоку висит. Цепляется, мешает.

– Тимофей Васильевич, а зачем вам два нагана? И кобура какая-то интересная, – опередил Станкевича вопросом подпоручик Янчис.

– Пётр Александрович, такие кобуры носили личники из конвоя его императорского величества великого князя Николая Александровича, ну и я в том числе. Очень удобна для быстрого выхватывания револьвера и открытия огня. Ну и два револьвера всегда лучше одного. На выход я ещё и маузер возьму. Итого без перезарядки двадцать четыре выстрела. Для боя внутри форта, думаю, будет полезно иметь такое вооружение. Поверьте, из-за изменения тактики и стратегии боевых действий, вызванных стремительным развитием вооружения, очень скоро солдаты будут говорить, что патронов бывает очень мало, просто мало и мало, но больше не унести.

Оба офицера синхронно хохотнули, после чего Станкевич спросил:

– И как скоро такие времена наступят?

– Мы с вами ещё застанем, Сильвестр Львович. Уже сейчас в военно-ученом комитете Главштаба, где я состою на службе, рассматривается в теории необходимость иметь в каждом пехотном отделении ружье-пулемёт и три тяжёлых пулемёта на роту. Жаль, что состояние промышленности и экономики в империи пока не позволяет осуществить такое перевооружение армии.

Поболтав ещё минут десять на тему развития армии в будущем, пошли проверять готовность отряда к возможному бою. Когда закончили смотр, времени уже было десять часов вечера. До двух утра было ещё четыре часа. Расставив часовых из тех, кто останется охранять бивак и оставляемые вещи, дал команду остальным отдыхать и набираться сил для ночного боя. Сам, сняв снаряжение и расстегнув мундир, прилёг на расстеленную плащ-палатку и попытался заснуть. Это мне быстро удалось, несмотря на жару и летающую мелкую гнусность в виде какой-то мошкары.

Проснулся я от грохота взрывов. Вскочив на ноги и застегивая мундир, осмотрелся. С той стороны, где располагались северный и северо-западный форты, вспыхивали огни артиллерийских выстрелов. С южных фортов также велся огонь. С позиций канонерских лодок на реке интенсивно расцветали в темноте огненные бутоны выстрелов.

– Тревога! В ружьё! Построение через пять минут! – проревел я, и часовые с таким же рёвом начали дублировать мою команду.

Я достал свои походные часы, стрелки которых фосфорным зеленоватым светом показали, что времени пятьдесят одна минута первого. «Война началась на час десять раньше, – подумал я. – И начали её китайцы». С этой мыслью, я быстро справился со снаряжением и вооружением, засунув напоследок за спину шашку, и направился к месту построения отряда.

В пять минут не уложились, но через семь минут сто шестьдесят три бойца, включая меня и офицеров, были готовы к выдвижению. На биваке для охраны лагеря оставалось пятеро солдат и унтер.

– Господа офицеры, унтер-офицеры и солдаты! – после доклада Станкевича я решил толкнуть небольшую речь для поднятия духа. – Вы видите, как ответили китайцы на наш ультиматум. Не дожидаясь окончания его срока, они открыли огонь по нашим кораблям. Нам поставлена задача – взять штурмом северо-западный форт. Сейчас мы выдвигаемся к заброшенной батарее, где будет осуществлен сбор союзных десантов. Не пройдёт и пары часов, как флаги Российской империи и Андреевские стяги взовьются над китайскими фортами. Братцы, за Богом молитва, за царем служба не пропадает! Ура!

Громовое троекратное «ура» было мне ответом. Дальше в течение пары минут офицерам и унтерам была поставлена задача на марш: маршрут; построение походного порядка; состав, задачи и удаление походного охранения; порядок действий подразделений отряда, если вдруг столкнемся с нападением противника, и всякое прочее. В общем, на пятнадцатой минуте отряд походной колонной двинулся к месту сбора десантов. Неплохой результат для кашеваров.

В полной темноте, освещаемой только вспышками артиллерийских выстрелов, сумели добраться до заброшенной батареи, которая была выбрана как место встречи десантов. Там нас уже дожидались германцы. Я доложил фон Полю о прибытии и получил приказ ожидать остальных членов союзного десанта. Вскоре подтянулись японцы под начальством капитана Хаттори. Их темно-синяя форма позволила им незаметно подойти к месту встречи практически в упор, пока их заметили дозорные из немецких солдат.

– Господа офицеры, я рад, что вы правильно сориентировались в сложившейся ситуации. Китайцы начали обстрел первыми, и он становится всё более интенсивным. Приказываю выдвигаться вдоль берега реки к северо-западному форту. По дороге надеюсь встретиться с английским десантом. Вопросы?.. – капитан цур зее фон Поль обвёл взглядом меня и Хаттори.

– Вопросов нет, господин капитан цур зее, – хором ответил мы.

– Тогда начинаем движение. Впереди пойдут мои матросы. Русский отряд следует за нами. Ваши матросы, господин капитан, – фон Поль повернулся к японцу, – замыкают нашу походную колонну.