Хроники Максима Волгина

Максим изумленно уставился на новых знакомых. А они смотрели на него. И ждали. Он никак не мог понять, чего они ждут? Потом сообразил.

– Проклятые криссы! – произнес громко и четко. И добавил: – Жабы!

Вообще-то говоря, обзывать так зеленых человечков было не справедливо. На Вирии они построили настоящий рай для людей. Или коммунизм – Максим не уверен был, чем эти две вещи различаются. Не исключено, и его они привезли сюда с благими намерениями, и ждет его здесь жизнь лучшая, чем на Земле. Наверняка лучшая! Он уже успел оценить и кормителя, и мошек-уборщиц, и многое другое. А когда станет членом дурацкого «апельсинового» ордена, и вовсе будет как сыр в масле кататься.

Однако была во всем этом райском житье-бытье одна закавыка. Если криссы такие великодушные-сердобольные, то почему честно все не объяснят людям на Земле? Многие бы с радостью согласились переселиться. Это ж мечта – отхватить пожизненную халяву! Так зачем они тайком действуют, исподтишка? Похищают людей, словно бандиты какие. Нехорошо это, неправильно.

– Жабы? – удивленно переспросил Гоэльт. Захохотал: – Точно, зеленые жабы! Как я сам не додумался? Будем их называть между собой жабами. Местные все равно не поймут, жабы здесь не водятся. Не то что у нас – в каждом болоте. Зеленые, прыгучие, лупоглазые. Как криссы!

– У вас на планете жабы водятся? – Максим чуть не подпрыгнул. – Так вы тоже с Земли?! Ваш мир называется Земля?

Гоэльт перестал смеяться, недоуменно посмотрел на подругу. Та лишь плечами пожала.

– Мы называем его «наш мир» или «мир людей», – как бы извиняясь, объяснил парень. – «Планета», «Земля» – таких слов я не слышал. Может, в каком-нибудь селении его и так называют. Наш мир большой, больше, чем Вирия.

– А какого цвета у вас небо? Ночь у вас бывает?

– Что такое ночь? – удивилась Тальда.

Максим сокрушенно вздохнул. Нет, они были не с Земли.

Минуту в комнате царило молчание. Наконец девушка подошла к Максиму. И неожиданно погладила его по голове.

– Не сокрушайся ты так. Раз криссы привели тебя сюда, значит, и в твой мир есть дверь.

– Какая дверь? – не понял он.

– Ну, дверь, как в стене. Только те двери – между мирами. Криссы шастают в них и воруют людей. И меня так украли, и Гоэльта, и тебя. Многих! Они уверены, что мы глупые, сами не найдем дорогу назад. Но мы не глупее этих… жаб!

У Максима дух захватило. Двери между мирами?! Как он сам не догадался!

– Где?! Где они находятся?

– Не все так легко, – покачал головой Гоэльт. – Мы уже два года их ищем. Иди ко мне в команду, будешь и ты искать…

Руббольная команда Гоэльта состояла из пятнадцати человек: одиннадцать парней и четыре девушки, все без исключения бывшие «дикари». И все без исключения – участники заговора. Свободное от тренировок и соревнований время они посвящали не церемониям, как подобает добропорядочным жителям Вирии, а рыскали по окрестностям в поисках «известно чего». Они прочесывали леса и долины, заглядывали в каждый грот и туннель, шныряли по террасам и жилым ярусам всех орденов. Они вели себя более чем подозрительно!

Первое время Максима пугала такая беспечность. Их тайная организация скорее походила на детскую игру в сыщиков и шпионов. На Земле их в два счета раскрыла бы любая, самая завалящая спецслужба. Но потом он успокоился: на Вирии спецслужб не существовало, а криссам, похоже, было безразлично, как проводят досуг подопечные.

Пока Максим не стал полноправным членом ордена, летатель ему не подчинялся, так что искать дверь приходилось в паре с Тальдой. Поначалу он немного робел. Кто не оробеет рядом с девушкой на голову тебя выше и едва ли не вдвое шире в плечах, с эдаким женским вариантом Шварценеггера? Затем привык. Тальда не умничала и строить из себя «старшую» не пыталась, не нудела по каждому пустяку. Она любила поболтать, но это Максим недостатком в данных обстоятельствах не считал и вскоре знал о Вирии все, что знала девушка.

Солнце висело все же не в самом зените, потому предметы отбрасывали коротенькие тени, позволявшие судить о сторонах света в этом мире. На «юг» город простирался на добрых две сотни километров до теплого, спокойного моря. Или еще одного озера, но очень большого? Тальда не знала – никто никогда не пытался преодолеть его. И не знала, как далеко тянутся ярусы зданий и разделяющие их долины на «западе», «севере» и «востоке». По ее словам, летатель натыкался на невидимую границу и везти дальше отказывался. Максим подозревал, что именно за этой чертой и находятся двери в другие миры. Но рубболисты упрямо твердили, что там не только дверей, а вообще ничего нет, потому летатели и не летают. Понять и принять такое объяснение Максим не мог. Оставалось ждать, когда он станет полноправным членом ордена, получит власть над диваном и сможет организовать собственную экспедицию. Ждать, к сожалению, было еще долго.

Если поиски двери занимали большую часть времени, то большая часть сил уходила на тренировки. Руббол чем-то напоминал американский футбол. Матч длился десять раундов, каждый продолжался до тех пор, пока одна из команд не опустит тяжелый скользкий мяч в свою лузу. Кто сколько мячей насобирает, тот столько очков и заработает, за исключением последнего раунда, победа в котором давала два очка. Все просто и понятно. Вдобавок у игроков не было защитного снаряжения, потому иногда матч перерастал в свалку и потасовку. Да, Димке Мёрзлому такое развлечение понравилось бы. Не хуже, чем с «заводскими» после дискотеки махаться.

Максим драться не любил. Да и какое удовольствие драться, когда все участники матча – хоть соперники, хоть товарищи по команде – в два-три раза сильнее тебя? Вдобавок куда выше ростом. Гоэльт это прекрасно понимал. С ростом Максима он сделать ничего не мог, зато его бицепсами-трицепсами занялся всерьез. Каких только тренировок не придумывал! Бегать вокруг поля с мячом под мышкой, отжиматься с сидящей на загривке Тальдой – это были самые легкие из упражнений…

Пятьдесят седьмой день на Вирии для Максима начался, как обычно. Он повалялся в мягкой, повторяющей каждый изгиб тела постели, заказал сюда же завтрак: колу и огромную, размером с ляжку поросенка, сосиску, запеченную в не менее огромной булке – это не обжорство, организму калории требуются! Потом еще повалялся. Быстренько «переделал» постель в жесткое ложе, предписанное Гоэльтом, принял душ и к тому времени, когда в окно заглянула восседающая на летателе Тальда, был свежим и бодрым, готовым к утренней тренировке…

– Привет, Макс! – встретил их в дверях Оранжевого зала ристалищ Гоэльт. – Как настроение?

– Лучше всех!

Максим – это сделалось традицией – продемонстрировал бицепсы и уже проступающие квадратики пресса. Капитан улыбнулся, и вдруг, без предупреждения, резким выпадом саданул ему в живот. Максим ухнул, но удар выдержал, умудрился даже не скривиться от боли.

Гоэльт одобрительно похлопал его по плечу:

– Молодца! Почти готовый. Сегодня и опробуем тебя. На синих.

– Что ж ты раньше не сказал? – Максим чуть не поперхнулся. – Хотя бы вчера предупредил!

– Зачем? Ты бы волновался, спал плохо, не отдохнул бы. А так – ты в отличной форме. На весь матч силы у тебя пока не хватит, выпущу в десятом раунде. К тому времени мы их умотаем, но синие – они упрямые, до последнего бьются. Так что не расслабляйся.

– Да, они злые будут, когда мы у них все мячи заберем, – подтвердила Тальда. И заспешила к столикам в дальнем углу зала. – Ой, пойду зажую чего-нибудь. А то в животе урчит перед матчем…

Поле для руббола не походило на футбольное: сильно вытянутый равнобедренный треугольник, огороженный трехметровым прозрачным забором. Сегодня свободных мест в зрительных ложах осталось мало: команда Синего ордена, одна из самых слабых в Вирии, в этом сезоне выступала более чем успешно. Она даже пыталась конкурировать с признанными фаворитами – оранжевыми.

Начался матч, как обычно. Вспыхнул свет, выкатился первый мяч, и построенные в шеренги вдоль рёбер треугольника команды ринулись в атаку. Короткая свалка, оранжевые захватили мяч, погнали всей толпой к своей лузе, не позволяя соперникам вклиниться, помешать. Есть! Хронометр в голове Макса тикнул – первый раунд продлился одну минуту и семь секунд. Отлично! Это была тактика Гоэльта – не дать противнику опомниться, разгромить его сразу, обескуражить быстро растущим разрывом в счете. А потом добивать. Тактика эта действовала безотказно. Она должна была подействовать и в этот раз – против синих-то!

Не подействовала. Во втором раунде синие перехитрили. В рубболе никаких особенных правил не было, каждый играл так, как хотел, лишь бы мячи попадали в лузу. И едва вспыхнул свет, половина синих кинулась не к мячу, а наперерез оранжевым. Гоэльт без труда завладел мячом, но непробиваемой стены из соратников вокруг него не было! Быстро прорваться к лузе не получилось. Раунд затянулся на добрых пять минут, и синие его в конце концов выиграли.

Третий раунд стал точной копией второго. И закончился тем же. В четвертом Гоэльт смог приспособиться к манере соперника и сравнять счет. Но в пятом синие поступили еще вероломней. Половина их команды ринулась через все поле к оранжевой лузе! И когда Гоэльт с товарищами принес туда мяч, на пути у них стояла стена.

В перерыве после пятого раунда Гоэльт провел первую замену. Вынужденную замену – у одного из их команды треснуло ребро. В шестом раунде синие затеяли драку, перегородив путь мячу. И хоть этот раунд они проиграли, но сумели выбить трех лучших игроков команды противника. В том числе самого Гоэльта: капитану оранжевых сломали челюсть.

К девятому раунду счет был пять – три в пользу оранжевых, а на скамейке запасных остался один Максим.

– Макс, нужно выйти на замену сейчас, а не в десятом, – попросила Тальда, ставшая на время капитаном команды. – Ильма выдохлась совсем, ей перерыв нужен. Если у нас потерь больше не будет, в последнем раунде она тебя опять заменит.

Выходить на поле было боязно. В рубболе ничего не защищало от детин в синей форме – ни маска, ни шлем, ни судья, ни жесткие правила. Только собственные кулаки. И плечи товарищей.

Яркая вспышка заставила Максима на миг растеряться. А в следующий – свирепая, разрисованная синими полосами и синим же бланшем рожа оказалась в полуметре от него. И еще ближе – кулак, смахивающий на кувалду. Бац!

У Максима из глаз искры посыпались. Все вокруг потемнело, верх, низ, право, лево поменялись местами. Потом он увидел серый пол и понял, что стоит на четвереньках. Ожесточенно замотал головой, вскочил, оглянулся. Оранжево-синяя куча-мала медленно катилась по полю, дергаясь то влево, то вправо. И надо было бежать к ней, вламываться внутрь, пытаться добраться до мяча, валить синие кегли… И огребать по полной.

Кучу Максим догнал. Но вломиться в ее середину… Он так и прыгал вокруг, хватая противников за плечи, пытаясь отдернуть их назад. Пока куча не замерла у синей лузы. Этот раунд они проиграли. Без Гоэльта схема игры у оранжевых рассыпалась. У Тальды не получалось видеть все поле целиком, распоряжаться товарищами по команде. Она бросалась в самую гущу, словно носорог, но ее силы и мощи недоставало для победы.

В десятом раунде Максима не заменили. И раунд этот был похож на предыдущий, как брат-близнец. За исключением того, что от первого удара Максим сумел увернуться и сам двинул синему в ухо. Но куча-мала опять поползла к лузе соперников, и он только прыгал вокруг да лупил по спинам. И вдруг…

Он увидел, как сверкнул у самой земли золотистый бок мяча, и понял, что необходимо сделать! Упал на четвереньки, затем и вовсе прижался к полу и, изгибаясь, будто уж, пополз в самую гущу. По нему тут же прошлись, но он терпел, мяч – вот он! Дотянулся, уцепился, вырвал из чьих-то рук – то ли синих, то ли оранжевых. Закатил к себе под живот, обнял крепко. И так же по-пластунски попятился прочь из кучи.

О том, что мяча в свалке нет, рубболисты сообразили не сразу. Максим успел подняться на ноги и, согнувшись в три погибели, чтобы не уронить – скользкий, черт! – ринулся вдоль основания треугольника к оранжевой лузе.

Уйти далеко не успел. Его двинули по спине так, что еле на ногах удержался. Все, понял, – теперь повалят и отберут. Но тут за спиной влажно шмякнуло, охнуло, кто-то повалился на пол. И голос Тальды у самого уха проорал:

– Макс, беги, я их задержу!

Расстояние от лузы до лузы – пятьдесят шагов. Но пробежать его первым Максим не успел. Путь заступили двое – здоровенные, плечистые синие. Перегородили дорогу, выставили вперед кулаки. Максим сбавил шаг, не зная, что делать. Пять метров, четыре, три…