Простота. Просто о простом

Отец ремнем тренировал мой зад,
На этот мир ругался, огрызался,
Но жизни в целом, я конечно рад.

А после школы, жизнь совсем другая,
Никто не будет нянчить и жалеть,
Уже своих детей мы туго пеленаем,
Забыв, что лучше пряник, а не плеть.

Апрельские думы

Пухнет от мыслей моя голова
Сколько ж скопилось такого добра?
Думаю утром и думаю днем
Как это «пламя» назвали «огнем»?
Что откусить? Какое число?
Как бы мне крышу совсем не снесло
Я гений наверно с такой головой
Она уже весит как улей большой.
Надо поменьше бы всяких мыслей
Треснет мой череп, я думал с яслей
Думы о мыслях, мысли до дрожи
Что о чем думает, думаю тоже
Все-таки скоро я точно умру
Думать постольку нельзя поутру
Хватит, скажу я себе, прекрати
Думать о мыслях своих не хоти
Лучше не думать совсем ни о чем
Мячик гонять или драться мечом
Думаю только не будет и там,
Покоя таким, гениальным мозгам.

На восток

Шерсть клочками на старом верблюде,
Чуть хромает, идёт великан
По пескам, по барханам, в безлюдье
Сорок суток таскал нас шайтан.

Мы последние, нет каравана,
Дервиш старый и старый верблюд
Только строчки святые Корана
Нам на небо уйти не дают.

Получил я его верблюжонком
Белоснежным и грустным таким
Всё ласкал, называл «Салажонком»
Ревновал до безумства к другим.

Белый круг, словно око пророка
Сверху смотрит, безжалостно жжёт
С другом старым бредём одиноко
Ну, зачем нас аллах бережёт?

Нет воды и нет мыслей, движенья
Губы в кровь, язык к нёбу прилип
И в мозгу начинает брожение
Что верблюд в горбу воду хранит.

Солнце разум забрало и совесть
Но скотине в глаза не смотрю
Я закончу сейчас его повесть
И быть может, продолжу свою.

Одурманенный зноем, на нервах
Ятаганом кровавым клевал
Тело друга и душу наверно
Но напрасно я воду искал.

Засыпаю. Рыдаю. Устал
Точно знаю, уже не проснуться
И пронзительно воет шакал
Он-то знает, что нам не вернуться.

Медью плавится солнце. Садится
Подводя дня земного итог
И спешит всё земное напиться
Той прохладой, что дарит Восток.

Два неба

Взор затуманенный, к небу вверх,
Губы неумелую молитву жуют.
Лишь небеса могут помочь из всех,
Кто раньше другом был, теперь плюют.
Из густого тумана завтрак, пью,
Не насытиться мне этим варевом.
Болью с воздухом я дышу, стою,
А мне кажется – елей с ладаном.
Берег обрывистый, река вниз,
Небо в реке, отражает свое нутро.
Два неба на выбор, куда нестись,
Вверх, это в рай, вниз, это в ад на дно.
До расстрела не видел я красоты такой,
Два восхода отталкиваются от себя.
Изогнулась река, старой клюкой,
Мелкой волной небо в себе дробя.
Превращается в золотой из кровавого,
След от солнца, хорошего, тёплого
И рыбёшки из русла корявого,