Убийство в Невском переулке

– Чем, господа, могу быть, полезен?

– Ты, стало быть, Иван Егорыч, ничего не слышал?

– Что я должен слышать?

– О Федоре Перышкине.

– О Федоре Семеныче? – уважительно сказал начальник станции, при его словах Жуков покосился на пристава.

«Из одного котла кормятся, – мелькнуло в голове, и Миша насторожился, – как бы сведения не утаили».

– Да, Иван Егорыч… – начал было пристав, но помощник Путилина поднялся со стула, на который только присел.

– Александр Иваныч, – Миша посмотрел на полицейского начальника, не убирая с лица улыбки. – Позвольте мне?

– Ваше право, как сыскного агента, разве я могу возражать? – поручик красноречиво посмотрел на железнодорожного чиновника, тот понял и в ответ незаметно кивнул, что не укрылось от внимательного взгляда Михаила.

– Федор Семенович – приметная личность, даже мы в столице о нем слыхивали: – Минц молчал. – Часто ли он ездил в столицу?

– Поездом редко, ведь у него свои лошади в конюшне.

– Значит, все-таки ездил?

– Бывало.

– А насколько близко вы были знакомы?

– О! – улыбнулся начальник станции. – Я – человек маленький и небогатый. С таким, как Федор Семеныч, хотел бы дружбу водить, но, увы, как говорится, гусь свинье не товарищ.

– Значит, вы его знали, как одного из богатых людей Ланской?

– Вот именно, ежели ехал на поезде, то непременно поздоровается, спросит о здоровье и всегда ездил первым классом.

– Когда, вы говорите, он в последний раз в столицу ездил?

– С неделю будет.

– Он один был?

– Нет, с барышней.

– Из его дам?

– Из заведения, – и начальник станции покрылся красными пятнами. «Вот что они скрывают, – на Мишиной душе воцарился покой. – Ай да пристав, ай да чиновничек. Значится, они знались с клиентами небезызвестного Федькиного заведения».

– Вы, Иван Егорыч, на службе с раннего утра? – Миша ушел в сторону от щекотливой темы, чтобы не смущать присутствующих.

– А как же? В моих обязанностях встречать поезда, продавать билеты и следить за порядком на станции.

– А что полицейский не придан блюсти здесь порядок? – Жуков обратился к Авчинникову.

– К сожалению, этот вопрос решить не в моих силах, штатом не предусмотрен.

– Хорошо, до семи часов утра было два поезда: один – в столицу, другой – в Гельсингфорс.

– Никак нет, три, господин Жуков.

– Да, три, из них только один – в столицу.

– В пять тридцать и шесть часов – в Гельсингфорс, а в шесть сорок две – в столицу.

– Вы помните, кто сел на поезда на север?

– Сегодня, к моему глубокому сожалению, никто не соизволил направиться, как вы правильно выразились, на север.

– А в столицу?

– Взято семь билетов, два – первого класса, и пять – второго.

– Все отъезжающие вам знакомы?

– Нет, не все.

– Кого вы не признали?

– Двоих, которые взяли билеты третьего класса.

– Вы ранее их видели?

– Нет, в первый раз, – чиновник начал пояснять: – Господин Жуков, у меня память хорошая на лица, будьте уверены, что если один раз увижу кого, то уже никогда не забуду.

– Это замечательно, значит, можете назвать имена всех, кого узнали?

– Могу, – просто сказал Иван Егорович, Миша даже замер на секунду.

– И кто там был?

– Тимохин, – чиновник смотрел не на Жукова, а на пристава, тот кивнул, – Иванов, который Петр Трофимович, – пристав опять кивнул. – Степаниха, – и поправился: – Евдокия Степановна, Приблудов-старший, эти двое, которые в первый раз, и еще один.

– Уехавший первым классом? – Мишино сердце застучало паровым молотом.

– Первым.

– Вы раньше его встречали?

– Да.

– Где? – От волнения Жуков произнес вопрос дважды, первый прозвучал так тихо, что Минц не услышал.