Один день из жизни деревни Кукуево и её обитателей

– Думаю, что сегодня смогу тебя удивить, моя госпожа! Приготовлю тебе такое блюдо, которое ты отродясь не пробовала, да и никто в нашей деревне не пробовал! Хочу тебе сюрприз сделать за твою доброту!

– Слушай, – а я копыта не откину от такого сюрприза? Сам говоришь, – ни одна живая душа в нашей деревне не пробовала.

– Да что ты, барыня, как можно такое говорить! Мы тебя все любим и ни за что не дадим окочуриться за здоровье живёшь. Ладно, открою тебе один секрет, хотя мне и запретили говорить тебе раньше времени. Тут такое дело: барин, сосед твой по имению, – Григорий Иваныч, только вчера возвернулся из вояжа по Европам, вот и привёз кое-что невиданное из тех мест – "картофель" называется! Мы про этот "картофель" и слыхом не слыхивали, а там уже давным-давно его трескают за милую душу, только за ушами трещит. Сам барин его пробовал, и так как он ему понравился, что припёр он из-за бугра целых три мешка, а он, сами знаете, – мужик башковитый, – зря ничего не делает, так что вот такие дела. Только ты, барыня, ему не говори, что это я тебе проболтался, а то он меня со свету сживёт!

– Ладно, не скажу! Слушай, а ну-ка сходи к нему, и пригласи на чашечку чая сегодня, – очень уж мне не терпится разузнать у него, что это там, в этих Европах, такого особенного. Ну давай, лети, – одна нога здесь, другая там!

Как только за Степаном закрылась дверь, барыня сняла с себя халат и пошла умываться, причесываться и приводить себя в порядок. Несмотря на то, что она была помещицей, – по дому ходила обычно в простом сарафане, и по виду её нельзя было отличить от других крестьянок. Только когда приходили гости, она переодевалась, но расфуфыриваться как другие бабы её круга, всё равно не любила.

Умывшись и приведя себя в порядок, она позвала свою служанку Дуняшу, – бабу весёлую, шебутную, которая побывала на сеновале почти у каждого неженатого мужика из их деревни и которая знала все новости села Кукуева, даже те, которые произошли полчаса назад.

Барыня уселась в кресло, и, услышав стук в дверь, разрешила войти. Наталья Петровна решила сделать хоть что-нибудь приличное со своими волосами, тем более, что скоро придёт в гости мужчина, между прочим, тоже холостой, – очень образованный, начитанный, много чего знающий, и барыне он очень нравился, хотя она и не показывала виду. Судя по всему, она ему тоже нравилась, но он всегда робел в её обществе, и Наталье, видя это, очень нравилось над ним подшучивать.

– Ну давай, Дунька, забабахай-ка мне причёсочку, чтобы Григорий Иваныч в обморок упал от моей красоты! – расположившись поудобнее в мягком кресле, приказала барыня. – Скоро должен появиться, про Европы будет мне бухтеть. А ты давай рассказывай какие нынче у нас новости?

– Я скажу, только обещай, госпожа, что не разгневаешься на меня! – причёсывая длинные шелковистые волосы барыни гребешком, сказала Дуняша. – В общем, народ поговаривает, что сегодня у тебя повар наш ночевал, Степан!

– Ну что ты мелешь, дурёха, ничего он не ночевал! Зашёл ко мне просто на минуточку, – вот и всех делов. Нужен он мне больно, чтобы ещё и ночевать!

– В шесть утра?

– Да, – в шесть утра, – а что тут такого? По делу он ко мне заходил, понятно? А ты если будешь кому болтать, – отправлю на скотный двор! Вместо того, чтобы мне причёски делать, – коровам хвосты причесывать станешь, ей-богу!

– Поняла, поняла, барыня, я – могила! Ничего не видела, ничего не слышала.

– Вот то-то! А ещё что интересного слыхала?

– Будто бы приехал из заграницы Григорий Иванович и привёз оттуда фрукт вкусноты необыкновенной, которого в нашей губернии отродясь не было.

– Это я и без тебя знаю! Что-то ты, Дуняша, последнее время совсем мышей не ловишь, я смотрю! Если так дальше дело пойдет, то не ты мне, а я тебе буду новости рассказывать! Последняя попытка тебе даётся, – давай удиви меня! Только смотри – не ври мне, как всегда!

– Ну ладно, барыня, есть у меня кое-что специально для тебя. Всем новостям новость! Напоследок берегла, – на десерт, так сказать. Так вот: слыхала я, что Иван, наш деревенский дурачок, опять изобрёл одну хреновину. Говорят, – телегу какую-то особенную, на двух колёсах едет! А я вот думаю, – как это вдруг телега на двух колёсах может ехать? На трёх и то падает, а тут на двух! Правда, люди говорят, что будто бы видели своими глазами, как Иван на этой самой телеге ехал да ещё и без лошади, да так быстро, что местные мальчишки, как ни старались, бежали за ним, а догнать не смогли!

– Я же тебе сказала, чтобы без брехни, а ты что опять трындишь?

– Вот те крест, барыня, – ей-богу, не брешу! Люди сами видели, как он по улице тарахтел на своей телеге, а за ним дюжина собак бежала и лаяла! Сама-то я не видела, но вы у людей спросите, – они подтвердят!

– У кого, например?

– Ну, много кто видел, – всех и не упомнишь.

Тут раздался стук в дверь, и на пороге возник Кирьян, дворецкий, который следил за порядком, встречал гостей, ну и так далее, – что-то вроде охранника и швейцара одновременно.

– Барин Григорий Иванович Коровин изволили прибыть, – говорят, Вы, барыня, его на чай приглашали! Пускать или как?

– Конечно же, пускай, – давно его жду! Дунька, давай быстрее заканчивай с причёской, – видишь, гость ко мне препожаловал. Смотри у меня, если ему моя причёска не понравится, – точно на скотный двор отправлю, можешь не сомневаться!

– А если понравится причёска?

– Ну тогда не отправлю!

– Всё, – готова причёска, барыня, можете пускать!

– Ну всё, – ступай с богом, не мешай!

– А можно, – я останусь? Страсть как хочется про эти самые Европы послушать!

– Ну уж нет! Потом по всему селу растрезвонишь, да ещё и наврёшь с три короба. Потом, так и быть, расскажу!

Дуняша удалилась, и в дверях возник сам Григорий Иванович, – мужчина лет сорока, весьма недурен собой, человек образованный и не занудливый, как другие соседи Натальи Петровны, – с ним можно было болтать часами.

– Ну здравствуй, душа моя, Наташенька, – страшно рад тебя видеть! – барин облобызал женщине руку, а потом и обнял её, поцеловав в щёчку. – Пока я по заграницам путешествовал, соскучился ужасно по нашим краям, по дому соскучился, а в особенности по тебе, красавица ты моя писаная! Скажу тебе честно, без утайки, – такой очаровательной женщины, как ты, я там ни разу не встретил, ей-богу! Поездил я по разным местам, и понял – лучше русских баб нет на свете, со всей ответственностью теперь это говорю!

– Иж, как тебя после этой заграницы разобрало, – поёшь как соловей! И правда, кажись, соскучился! Спасибо тебе, Гриша, за такие хорошие слова, – приятно, сил нет! Я тоже очень рада тебя видеть! Проходи, садись в кресло напротив меня, – дай мне хоть посмотреть на тебя, каков ты стал. Коньячку выпьешь?

– Да что ты, Наташа, – мне этот коньяк так осточертел, видеть его больше не могу! Налей-ка ты мне лучше нашей медовухи! Её там днём с огнём не сыщешь. Давай я лучше сегодня за тобой поухаживаю, если ты не возражаешь! А сама ты что будешь?

– А я бы коньячку выпила с удовольствием! Люблю его, заразу такую, – только коньяк и кушаю!

Григорий налил себе медовухи, Наталье коньяку, они чокнулись и выпили, как всегда за здоровье, закусили, и с удовольствием откинулись на спинки кресел.

– Ну давай, Гриша, рассказывай, – где побывал, чего видел интересного? А то мы тут сидим в своём Кукуево, света белого не видим.

– Ну что тебе рассказать, Наталья, – много чего интересного я там видел, но скажу честно, большой город – это не для меня. Такая суета там, народу столько, что не сосчитать! Вообще, городишко, где я был, на Москву немного похож. Вроде и похож, а вроде и не похож! Всё так, да не так. Вот, например, – вонища там на улице стоит несусветная, потому что народ из окон помои прямо на тротуар выливает, представляешь себе такое? Конные экипажи разъезжают, как в Москве, разряженная публика гуляет по улицам, вот такие дела! Одни гуляют, а другие специально приходят, чтобы на них посмотреть, одежку их обсудить, и вообще. Магазинов с барахлом там видимо-невидимо! Очень уж они любят наряжаться по последней моде. Трактиров много, ресторанов всяких, – ну да этого добра и в Москве хватает. В общем, посмотреть интересно, погостить маленько можно, но жить там я бы ни за что не согласился. Свою деревню я ни на какую Европу не променяю! Кстати, привёз тебе оттуда подарочек – духи хорошие. Как побрызгаешь, – так за версту дух приятный идёт. Вот на, держи!

С этими словами Григорий достал из кармана духи в красивой упаковке и, подойдя к Наталье, торжественно вручил ей заграничный презент. Женщина открыла духи и поднесла их к своему носу.

– Слушай, – и вправду приятный запах какой! Ну, Григорий, – угодил так угодил! Спасибо тебе! Я с твоего позволения прямо сейчас и намажусь!

Наталья намочила палец и потерла у себя за ушками, и сразу же по комнате распространился приятный аромат французских духов.

– Прямо не знаю, как тебя и благодарить за такое чудо! Хотя нет – знаю! Но мой подарок будет потом. Придётся немного подождать! – игриво улыбнулась Наталья Петровна. – Ну ладно, давай дальше рассказывай!

– Кстати, это не самый главный мой подарок! Есть ещё кое-что, тебе понравится, – обещаю! Так вот, гулял я там по разным базарам и забрёл на овощной базар. Чего там только нет! Такие фрукты и овощи, о которых мы и слыхом не слыхивали. А тут гляжу, продают круглые такие клубни, ни на что не похожие. Спрашиваю, что это такое? А мне говорят – "картофель" называется! Сам я про этот "картофель" слыхал, но пробовать не приходилось. Люди говорят, – вкуснотища необыкновенная! Вот я и взял на пробу три мешка! Тебе полмешка послал на пробу, – а вдруг понравится.

– А где он, "картофель" твой?

– Так я его перед тем, как к тебе подняться, на кухню повару твоему отправил, – Степану, кажется? Слыхал я, что повар он у тебя знатный, вот и пусть приготовит что-нибудь нам на обед, если ты не возражаешь!

– Правильно сделал, Григорий! А ну-ка пойдем на кухню, мне не терпится посмотреть на эту самую "картофель"!

Мужчина и женщина выпили ещё по рюмочке, и пошли на кухню. Кухня располагалась в подвале особняка, где с утра до вечера повара под руководством Степана колдовали над разными кушаньями, стараясь угодить своей любимой барыне.

– Так, ну что тут у нас? Степан, покажи-ка мне эту самую "картофель"! А то мне про него все уши прожужжали, а я его ещё не видала даже.

Барыня подошла к плите и увидела, как Стёпа, сидя на табуретке, колдует над большой кастрюлей с водой, в которой что-то лежала на дне белого цвета.

– Вон он, этот самый "картофель"! – достав один почищенный клубень из воды, с гордостью сказал Степан. – Надо, барыня, сначала кожуру с клубня очистить, а потом уже готовить. Этим я сейчас и занимаюсь. Ещё пять минут и всё будет готово.