Зимний дворец. Люди и стены. История императорской резиденции. 1762-1917

В результате масштабных строительных работ при Николае I в стены Зимнего дворца наряду с комнатами личных половин вписали новые парадные залы. Например, еще до пожара 1837 г. в Зимнем дворце появились Военная галерея 1812 г., Ротонда, Яшмовая приемная императрицы Александры Федоровны, Петровский и Фельдмаршальский залы. В период правления Николая I отчетливо проявились и стилистические изменения – на смену классицистическим интерьерным решениям пришел историзм, выразителями которого стали архитекторы О.Р. Монферран, Л.И. Шарлемань 2-й и А.П. Брюллов, работавшие в Зимнем дворце в николаевскую эпоху.

Эпоха Николая I в истории Зимнего дворца имела существенные особенности, отличавшие ее от предшествующих царствований. Во-первых, император Николай Павлович в Петербурге поначалу фактически жил «на два дома», поскольку кроме половин в Зимнем дворце у него в распоряжении имелся и Аничков дворец, который император любил не меньше Зимнего дворца и называл «Собственным Его Императорского Величества».

С.Ф. Галактионов. Вид Зимнего дворца с северо-западного угла. 1821 г.

Во-вторых, при Николае I в традиционной планировочной схеме расположения императорских половин произошли принципиальные изменения – впервые императорские покои переместились на третий и первый этажи Зимнего дворца. Николай Павлович распорядился отделать для него комнаты принцессы Амалии, находившиеся над апартаментами покойной императрицы Елизаветы Алексеевны на третьем этаже. В свою очередь, комнаты умершей в 1826 г. Елизаветы Алексеевны на втором этаже северо-западного ризалита целиком отвели для императрицы Александры Федоровны. В помещениях первого этажа, выходящих окнами на Адмиралтейство и на Неву, устроили комнаты для дочерей Николая I. Там же (залы №№ 13–15) поселилась фрейлина Вильдеметр, приехавшая в Россию в 1817 г. из Пруссии вместе с Александрой Федоровной в качестве ее наставницы. Для наследника-цесаревича Александра Николаевича отвели помещения второго этажа над Салтыковским подъездом, распространившиеся после его женитьбы на весь юго-западный ризалит дворца.

Таким образом, большая семья Николая I впервые в истории дворца заняла не только все три этажа северо-западного ризалита, но и обжила весь второй этаж дворца, вплоть до юго-западного ризалита.

В 1830-е гг. планировочная схема северо-западного ризалита продолжала совершенствоваться. Одним из таких удачных архитектурнопланировочных решений стала Ротонда. Дело в том, что анфилады покоев Александра I и Елизаветы Алексеевны не самым удачным образом соединялись с парадными залами Невской анфилады. Таким узлом на стыке северного и западного корпусов служила темная квадратная комната. В 1830-х гг. О. Монферран вписал в этот объем, получивший название Ротонды, круглый зал, осветив его через проем купола. В нишах Ротонды находились двери, органично соединявшие залы Зимнего дворца.

Е. Тухаринов. Ротонда. 1834 г.

В ходе масштабных перестроек 1826 г. часть личных комнат покойного Александра I сохранили, придав им мемориальный статус (№№ 176–182)[117 - Глинка В.М., Денисов Ю.М., Иогансен М.В. и др. Эрмитаж. История строительства и архитектура зданий / Под ред. Б.Б. Пиотровского. Л., 1989. С. 161.]. Собственно, это и стало одной из причин переезда Николая I на третий этаж Зимнего дворца, поскольку, почитая память старшего брата, он решил придать его комнатам мемориальный характер, и ему просто не осталось места на втором этаже. Самые значительные перепланировки В.П. Стасов провел именно на третьем этаже Зимнего дворца, где он в 1826 г. оформил комнаты не только для императора Николая I, но и для его младшего брата великого князя Михаила Павловича. Комнаты последнего включали: Переднюю (№ 394), Гостиную (№ 395) и Угловой кабинет, обитый желтым штофом (№ 396). Михаил Павлович, женившись в 1824 г., не очень ладил с женой, интеллектуалкой великой княгиней Еленой Павловной, и, видимо, поэтому зарезервировал для себя несколько комнат в Зимнем дворце. С другой стороны, комнаты в Зимнем дворце ему полагались по статусу.

После восстановления Зимнего дворца в 1838–1839 гг. Николай I расширяет свои покои на третьем этаже, оставляя рядом со своими комнатами только небольшой Малый кабинет императрицы Александры Федоровны (№ 387). Именно в этом кабинете находились знаменитые парные картины Карла Брюллова «Итальянское утро» и «Итальянский полдень». Далее следовали дежурные помещения камер-юнкеров и камердинеров, Буфетная и Гардеробная. На крохотных антресолях третьего этажа, окнами во внутренний дворик, располагались жилые комнаты камердинеров и камер-лакеев[118 - Глинка В.М., Денисов Ю.М., Иогансен М.В. и др. Эрмитаж. История строительства и архитектура зданий / Под ред. Б.Б. Пиотровсокго. Л., 1989. С.162.].

План третьего этажа северо-западного ризалита

Упомянув о картинах К. Брюллова, отметим, что со времен Екатерины II многие из личных комнат императорской четы в Зимнем дворце украшали картины, внесенные в реестр Императорского Эрмитажа. Формально эти картины считались уже государственной собственностью. Однако это нисколько не мешало монархам с такой же легкостью менять статус эрмитажных картин в обратную сторону. В 1826 г. Николай I, получив в свое распоряжение Эрмитаж, распорядился исключить три картины из каталога Эрмитажа и передать их великому князю Михаилу Павловичу и флигель-адъютанту П.А. Штегельману. Младшему брату царь пожаловал известную картину художника В.Эриксена «Портрет Императрицы Екатерины II верхом в гвардейском мундире», которая проходила в каталоге под № 923. Михаил Павлович получил и не менее известный портрет М. Шибанова – «Грудной портрет Императрицы Екатерины II в дорожном платье» (без номера). Флигель-адъютант полковник Семеновского полка П.А. Штегельман получил от царя «копию с картины Тициана, изображающую лежащую Венеру»[119 - РГИА. Ф. 472. Оп. 1 (2/836). Д. 47. Л. 1. Об исключении картин из Каталога Эрмитажа, пожалованных Его Императорскому высочеству Михаилу Павловичу и флигель-адъютанту Штегельману. 1826.]. В 1827 г. Николай I распорядился об отправке великому князю Константину Павловичу в Польшу двух эрмитажных картин, повелев «исключить последние картины из каталога Эрмитажа»[120 - РГИА. Ф. 466. Оп. 1. Д. 279. Л. 56. Высочайшие указы. 1827.].

Личные апартаменты Николая I на третьем этаже включали: Секретарскую (№ 393), примыкавшую к Передней (№ 394) великого князя Михаила Павловича; Приемную, декорированную малиновым штофом (№ 392); Угловую гостиную на четыре окна, обитую «голубой материей с золотыми разводами» (№ 391); Зеленый кабинет (№ 390) и Будуар (№ 389).

Главным помещением половины Николая I был, конечно, его Зеленый кабинет. Наряду с акварелями сохранились довольно подробные описания этого кабинета. Барон М. Корф, один из многолетних сотрудников Николая I, подробно описал «верхний» кабинет, который он рассмотрел во время одного из заседаний в 1841 г. По его словам, кабинет выходил «окнами к Адмиралтейству», что «вокруг всей комнаты идут полушкафы, на которых лежат книги и портфели. Посредине ее два огромных письменных стола, в параллельном направлении; третий поперек комнаты, с приставленным к одной оконечности его пюпитром. В целом – порядок удивительный: ничто не нагромождено, не валяется; всякая вещь, кажется, на своем месте… Во всей комнате только два огромных, как ворота, окна и в простенке между ними – большие малахитовые часы с таким же циферблатом… Вся без изъятия мебель, стулья и кресла, карельской березы, обитая зеленым сафьяном; один только диван и ни одного вольтера»[121 - Корф М. Записки. М., 2003. С. 148.]. Под «вольтерами» Корф имел в виду очень удобные кресла. Этой деталью мемуарист подчеркивает сугубо деловой и аскетичный характер кабинета, столь отвечавший особенностям характера самого царя.

М. Шибанов. Екатерина II в дорожном костюме

Дочь Николая I, великая княгиня Ольга Николаевна, в своих записках описывает кабинет отца на 1838 г. совсем по-другому: «светлое, приветливое помещение с четырьмя окнами, два с видом на площадь, два – во двор. В нем стояли три стола: один – для работы с министрами, другой – для собственных работ, третий – с планами и моделями, для военных занятий»[122 - Сон юности. Воспоминания великой княжны Ольги Николаевны. 1825–1846. Николай I. Муж. Отец. Император. М., 2000. С. 245.]. Однако на акварели Ухтомского, датированной серединой XIX в., это помещение с четырьмя окнами названо угловой гостиной Николая I. И уж, конечно, окна кабинета царя не могли выходить «во двор». Видимо, это ошибка Ольги Николаевны, поскольку свои воспоминания она писала много лет спустя.

Э.П. Гау. Большой кабинет Николая I. 1860-е гг.

К.А. Ухтомский. Угловая гостиная императора Николая I. Середина XIX в.

В ранние годы советской власти описание кабинета приобрело отчетливо политизированный характер. Перед экскурсоводами прямо стояла задача показать все ничтожество Николая Палкина. Но даже в те годы в ряде популярных работ присутствовала и определенная доля уважения к грозному императору. К примеру «…портреты Петра I и Александра Благословенного; портреты их императорских высочеств братьев и сестер государя императора; далее по стенам – акварельные портреты всех детей „Его Императорского Величества“; прелестные небольшие картинки работы Ладюрнера[123 - Ладюрнер Адольф Игнатьевич (Ladurner, 1798–1855) – художник-баталист. Учился и начал выставляться в Париже. В 1830 г. переселился в Петербург, где был замечен Николаем I. Писал для него изображения военных парадов, разводов, лагерных сцен, форм обмундирования различных частей русской армии. С 1840 г. – профессор Императорской Академии художеств.], изображающие сцены их ежедневной военной и дворцовой жизни и на каждой – портреты: государя императора, или наследника-цесаревича, или его императорского величества Михаила Павловича, принца Оранского, окруженных приближенными. Все эти произведения отличаются чрезвычайным сходством не только лиц, но склада и положений особ, которые изображены на них. На двух стенах, над низкими шкапами, две огромные картины, известные многим в Петербурге: „Парад в Берлине“, писанный Крюгером, и „Парад в Санкт-Петербурге“, писанный Ладюрнером. На каждой более 250 портретов известных лиц военных, окружающих здесь императора, там – короля, а в числе зрителей – несколько особ высшего круга и современных знаменитостей обоего пола. На одном из каминов – прекрасный мраморный бюст его величества короля прусского. Тут же все мундиры его войска, изображенные маленькими чугунными статуэтками, отчетливо отлитыми и раскрашенными»[124 - ОР РНБ. Ф. 741. Оп. 2. Д. 148. Л. 105. Столпянский П.Н. Старый Петербург. Зимний дворец. б/д.].

Ф. Крюгер. Парад на Оберплац в Берлине

При отделке половины Николая I, безусловно, учитывались его личные вкусы. Если говорить о живописи, то в комнатах царя доминировали батальные картины. Более того, эти военные картины использовали и для декора помещений, непосредственно встраивая их в функциональные детали интерьера. Например, в 1841 г. Николай Павлович распорядился сделать «в уборной Его Величества двери в виде рамы из красного дерева, в которую вставлена картина, изображающая гренадера»[125 - РГИА. Ф. 469. Оп. 11. Д. 169. Л. 52. О предоставлении министру двора разных планов дворца до бывшего в 1837 г. пожара и два дела с планами из архива Кабинета Его Величества. 1871.].

Как и в любом доме, на «территории» северо-западного ризалита периодически случались «аварии глобального характера», связанные с тем, что Зимний дворец располагался очень близко к Неве, которая периодически выходила из берегов. Все это приводило к постепенному оседанию фундамента, что, в свою очередь, вело к появлению трещин в несущих стенах. Эта проблема актуальна и сегодня: иссечены трещинами колонны Павильонного зала, а ноги знаменитых атлантов Нового Эрмитажа буквально разрывают сквозные трещины.

А.И. Ладюрнер. Парад перед Зимним дворцом в Петербурге. Фрагмент

В марте 1850 г. образовали комиссию, куда вошли фактически все те, кто восстанавливал Зимний дворец в 1838–1839 гг. Возглавил ее граф Петр Андреевич Клейнмихель. Поводом к созданию комиссии стала трещина в наружной стене ризалита, начинавшаяся в подвальном этаже. Там она была едва заметна, продолжаясь уже «в виде ссадины в кабинете Ея Величества», далее шла «по верхнему этажу в угловой гостиной Его Величества» уже «в виде перемычек», и на чердаке сходила на нет.

Впервые эту трещину обнаружили еще в 1848 г. и тогда же заделали, а в 1850 г. она появилась вторично. Естественно императора взволновала такая проблема, как «устойчивая трещина» в несущей стене его дома. Комиссия вновь тщательно осмотрела трещину и пришла к выводу, что ее появление есть результат «разности температур наружной и внутренней» и «осадки фундамента в угловой части здания, прилегающей к реке». Вместе с тем члены комиссии категорически заявляли, что «на счет прочности здания никакого опасения нет». Николай I распорядился трещину немедленно заделать[126 - РГИА. Ф. 472. Оп. 14. Д. 1060. Л. 2. Об исправлении трещины в Зимнем дворце, в угловой гостиной Государя Императора и в кабинете Государыни императрицы. 1850.].

Складывается впечатление, что тогда, в конце 1840-х гг., фундамент западной стороны Зимнего дворца действительно продолжал «гулять». Об этом свидетельствуют периодические замены стекол в комнатах западного фасада. Например, в 1846 г. в угловом кабинете Николая Павловича поменяли разбитое зеркальное стекло[127 - РГИА. Ф. 472. Оп. 14. Д. 655. Л. 1. Об отпуске Конторе Императорского Стеклянного завода денег за доставленное с оного зеркальное стекло вместо разбитого в Угловом кабинете Его Величества Зимнего дворца. 1846.]. В документах упоминается, что летом 1850 г. рабочие поменяли треснувшие зеркальные стекла на половине цесаревны Марии Александровны в ее Угловом кабинете и Золотой гостиной (три стекла) и на половине великой княгини Ольги Николаевны в ее Угловом кабинете (одно стекло)[128 - РГИА. Ф. 472. Оп. 14. Д. 1062. Л. 47. О ремонтных работах и расходах по Зимнему дворцу. 1850.]. Трещины в массивных зеркальных стеклах могли появиться лишь вследствие возникающих, и довольно сильных, деформаций в несущих стенах западного фасада, которые, в свою очередь, деформировали оконные дубовые рамы. И такие симптомы имели место не только под северо-западным ризалитом (одно треснувшее стекло), но и под юго-западным (три треснувших стекла). Впрочем, в качестве версии можно предположить, что стекла трескались, когда летом огромные дубовые рамы открывались для ежегодной мойки стекол.

Кабинет Николая I на первом этаже северо-западного ризалита

Как известно, в конце жизни Николай I оставил свой кабинет на третьем этаже и перебрался на первый этаж, где устроил для себя небольшую квартиру. Она состояла из двух небольших узких комнат (№ 17, № 16 – южная часть). Одно окно нового углового кабинета императора выходило на Адмиралтейство и два окна – на Салтыковский подъезд (№ 16).

Новый кабинет представлял собой небольшую узкую комнату, лишенную декора, с выбеленным потолком и оклеенными темными обоями стенами. В кабинете находились письменный стол и знаменитая складная походная кровать императора. Попасть в кабинет императора можно было как со стороны круглой чугунной лестницы (за залом № 16), так и через подвал с улицы. Фактически это была «изолированная квартира» внутри ризалита.

План первого этажа северо-западного ризалита

Такая изолированность делала императора более мобильным, позволяя покидать дворец и возвращаться в него совершенно незамеченным. Говоря о причинах переезда, упомянем и о крайне сомнительной версии, связанной якобы с тем, что лечащему врачу императора М.М. Мандту было тяжело подниматься на третий этаж дворца для осмотра своего пациента. Эта версия совершенно не вписывается ни в характер императора, ни в систему взаимоотношений между императором и подданными. Кроме того, на Салтыковской лестнице имелся установленный в 1826 г. лифт.

К.А. Ухтомский. Малый кабинет императора Николая I. Сер. XIX в.

О времени переезда императора в этот кабинет на первом этаже сохранились только косвенные упоминания. Например, барон М. Корф упоминает, что «император Николай только в самые последние годы своей жизни переселился в тот маленький кабинет, где и умер»[129 - Корф М. Записки. М., 2003. С. 148.]. Барон совершенно прав, говоря о «последних годах». Дело в том, что документы о ремонтных работах и расходах по Зимнему дворцу за 1850 г. позволяют совершенно точно датировать время переезда императора в новый кабинет. В апреле 1850 г. хозяйственники составили смету расходов и перечень работ «по Нижнему этажу Императорского Зимнего Дворца в комнатах Государя Императора». Апрель здесь указан не случайно. В мае по традиции царская семья уезжала в Царское Село и тогда же в Зимнем дворце немедленно начинались ремонтные работы, которые заканчивались в октябре-ноябре, когда царская семья возвращалась на зиму в Зимний дворец. Именно к апрелю завершалось составление всех смет этих работ, чтобы в мае к ним приступить.

В данном случае смета включала работы, недвусмысленно указывающие на то, что Николай I на первом этаже ранее не жил. Напомним, ранее на этом углу находились комнаты императора Александра I. В первой комнате предполагалось переделать тамбур, устроить «вновь ватер-клозет с трубами и обделкою его красным деревом», «поставить купальный шкаф с устройством приводной трубы для чистой воды и отводной для грязной», «устроить вновь у окон два шкафа красного дерева», «переменить ковер, то же и на чугунной лестнице, ведущей в подвал» и «переменить обои»[130 - РГИА. Ф. 472. Оп. 14. Д. 1062. Л. 1. О ремонтных работах и расходах по Зимнему дворцу. 1850.]. Установка душа в нижнем кабинете указывает на намерение императора устроиться там всерьез и надолго.

В кабинете императора рабочие должны были за лето «в одном окне переменить треснувшее зеркальное стекло новым», «в обоих комнатах своды вычистить хлебом и обелить», «на стенах лестницы, ведущей в подвал и в первую комнату подвала, переменить обои», «в подъездах штукатурку исправить и обелить», «во всех вообще комнатах мебель и двери вычистить и исправить», «оконные переплеты вычистить и покрыть лаком»[131 - Там же.]. Фактически это был капитальный ремонт помещения, где царь никогда ранее не жил. Отметим особо установку «ватерклозета, не пропускающего ни малейшего запаха, красного дерева с чугунной машиной», который установил механик Клифус. Этот ватерклозет в документах называется «привилегированным».

Половина императрицы Александры Федоровны (1826–1860)

Императрица Александра Федоровна, поселившаяся в комнатах второго этажа северо-западного ризалита в декабре 1826 г., ежегодно занималась изменением интерьера своих комнат. Работы были разного размаха. Так, в мае 1834 г. архитектор Шарлемань представил министру Императорского двора два варианта рисунков «паркетному полу из разных дерев, вместо старого в Малой столовой комнате Государыни Императрицы Александры Федоровны». Работы по замене паркета провели летом 1834 г.[132 - Там же.]

Этим же летом заменили обивку стен в Угловом кабинете Александры Федоровны и одновременно поменяли обивку всей мебели в кабинете. Любопытно, когда выяснилось, что материи на все работы немного не хватает, то хозяйственники предложили министру Императорского двора «сэкономить на императрице». Они рекомендовали «по недостатку мебельной материи» обтянуть мебель в кабинете «материей, снятой со стен Углового кабинета». Однако князь П.М. Волконский не согласился с этим, сочтя, что «нехорошо будет, если новая материя, какою предложено обить часть мебели, неодинакова с материею… назначенной на обивку оставшейся мебели»[133 - РГИА. Ф. 472. Оп. 2. Д. 564. Л. 14. О разных исправлениях в Зимнем дворце. 1834.].

Все ремонты в северо-западном ризалите закончили к началу октября 1834 г. Осенью 1834 г. хозяйственники подвели итоги проведенных летом работ: «Подъемная машина у Собственной лестницы совершенно исправна; в Розовой гостиной Государыни Императрицы вычищены обои; в Большом кабинете перетянута вся мебель; в Зеленом кабинете покрыты стены и мебель новой материей, повешены новые занавески из белой прозрачной материи и мебель перетянута и перезолочена; в Почивальне кушетка обита новой материей; в Ванной положен новый ковер; в Желтой столовой сделан новый паркет; в бане Государя все стены выскоблены, исправлены потолки, через которые проходит воздух и под полом залито свинцом».

А. Ухтомский. Кабинет императрицы Александры Федоровны. До 1837 г.

Буквально через два года, в 1836 г., архитектор О.Р. Монферран заново отделал все комнаты императрицы Александры Федоровны, оформленные В.П. Стасовым в 1826 г. За прошедшие десять лет в архитектурной моде произошли ощутимые изменения. Интерьеры, выполненные в классицистической манере, считавшиеся утонченными и изящными в 1820-х гг., к середине 1830-х гг. таковыми уже не являлись. Жизнь на подсознательном уровне меняла представление о красоте. Кроме этого, империя Николая I находилась в расцвете, и императрицу Александру Федоровну, а точнее самого царя, перестала удовлетворять лаконичная простота ее апартаментов. И Николаю I, и Александре Федоровне требовались роскошные репрезентативные покои, отражавшие своими интерьерами весь блеск николаевского царствования.

В результате работ Монферрана новые помещения императрицы стали более пышными и яркими. Например, он оформил обширную Приемную (на месте нынешнего Малахитового зала) с пристенными яшмовыми колоннами. Монферран переделал и ряд второстепенных помещений. Все эти интерьеры погибли в огне пожара в декабре 1837 г.

План второго этажа Зимнего дворца. Чертеж архитектурного ученика И. Иванова. 1809 г.

После восстановления Зимнего дворца (1838–1839 гг.) половина императрицы Александры Федоровны претерпела естественные изменения, «по определению» включив в себя три группы помещений: парадные залы, личные комнаты и несколько служебных помещений.

Поскольку 1830-1840-е гг. стали временем начала господства историзма, то комнаты императрицы были выдержанны именно в этом стилевом направлении. Под терминами «историзм» или «неостиль» понималось художественное переосмысление и стилизованное воссоздание стилей более ранних эпох. Историзм тогда начал вытеснять привычный ампир. Во многом распространение нового стилевого направления было связано и с личными пристрастиями правящей четы. Император Николай Павлович, воспитанный на романах Вальтера Скотта, отчетливо тяготел к рыцарской символике и готической архитектуре. Поэтому в Зимнем дворце появляются интерьеры, образцом для которых стало барокко, рококо, готика, ренессанс и восточное искусство.

К.А. Ухтомский. Малахитовая гостиная. 1865 г.

Э.П. Гау. Большая (Малиновая) гостиная императрицы Александры Федоровны. 1858 г.

Отделанная уже в третий раз половина императрицы Александры Федоровны начиналась тремя парадными гостиными, представлявшими некий переход от парадной Невской анфилады к личным покоям: Малахитовая гостиная (№ 189), Розовая гостиная (№ 187) и Малиновая гостиная (№ 186).

Пожалуй, самой известной гостиной на половине императрицы Александры Федоровны стала Малахитовая гостиная. Название гостиной связано с камнем, преобладающим в деталях ее оформления.

Интерьер Малахитовой гостиной, как и всех остальных помещений на половине императрицы, создан в 1838–1839 гг. архитектором А.П. Брюлловым. Он использовал в качестве доминанты гостиной тончайшие пластинки зеленого малахита, покрывавшие камины и колонны зала. Материал для этих работ имелся в избытке, поскольку именно в 1830-х гг. открыли залежи малахита на Урале. Для отделки гостиной использовали малахит Меднорудянского месторождения. Всего у заводчика Демидова приобрели 225 пудов малахита (около 3,6 т) по 500 руб. за пуд. Из него использовали 133 пуда (2,128 т).

Стол с малахитовой столешницей. 1851 г.