Командировка

– О чем ты хотел с ним договариваться?– проревел Николай.

– Не спеши расправляться со мной. Ты сначала посмотри, что мы нашли у этого нарика, – сказал полицейский, указывая на полицейскую машину, – А он хотел все это сдать. Тут нам бы на две жизни хватило!

– Посмотри, что там, – сказал Николай, обращаясь ко мне.

Я открыл дверь полицейской машины и на заднем сидении увидел десятикилограммовый мешок с сахаром – тот самый, с надписью «gbs@L» которые я оставил в коляске мотоцикла.

– Такое количества антрацита у меня в руках оказалось первый раз в жизни. Я предложил этому лоху не сдавать мешок, а поделить добычу на двоих. Даже предложил ему организовать продажу его доли. Он отказался, да еще и обругал меня. Когда мы тебя остановили, я понял, что богатство уплывает безвозвратно, и решил действовать, – продолжал он.

– И ты решил убить своего напарника и задержанного наркомана, а заодно и меня. Как бы ты объяснил своему начальству такое количество трупов? – спросил Николай.

– Я не хотел оставлять свидетелей. Все бы выглядело так, что ты убил этих двоих, а я бы, защищаясь, убил тебя. Откуда только взялся этот перец, теперь все пропало,– сокрушенно сказал полицейский.

– А может все же договоримся с тобой?– добавил он после небольшой паузы.

– А потом тебе снова помешают свидетели и ты спокойно их уберешь,– насмешливо сказал Николай.

Он подошел к убитому толстяку, отстегнул от его пояса наручники, защелкнул одно кольцо вокруг запястья полицейского-водителя, подтащил его к полицейской машине и другое кольцо замкнул на ручке машины.

– Посиди здесь, подожди своих, – сказал Николай, направляясь к своей машине, – Поехали,– сказал он, обращаясь ко мне.

– Он не будет нас преследовать? – спросил я, усаживаясь на свое прежнее место.

– Ему надо еще постараться дожить до утра, – ответил Николай.

Мы отъехали недалеко, когда ночную тишину прорезал крик. Это кричал оставленный нами полицейский.

– Что с ним могло случиться?– обратился я к Николаю, – Вы знали, что ему что-то угрожает?

– Конечно, знал. Трудно уцелеть ночью в степи в луже своей и чужой крови ди еще и с мешком наркоты. Шакалы на четырех и двух ногах всегда идут по следу хищников. Не думай об этом, сказал Николай.

Оставшуюся часть дороги мы ехали молча.

Глава 8

Вдали мелькнули несколько огней Мы приближались к кемпингу. Рассмотреть что-либо в темноте было трудно. Строения возникли перед глазами лишь тогда, когда мы почти вплотную приблизились к ним.

Единственная лампочка освещала вход в длинный деревянный дом, рядом с которым стояло несколько машин.

Только сейчас я почувствовал, как затекла моя спина и ноги. Казалось, что еще немного и я навсегда останусь, как в детском стишке, скрюченным человеком со скрюченными ножками, обреченным гулять целый век по скрюченной дорожке.

Я вылез из кабины вслед за Николаем и поднялся за ним вверх по крыльцу.

В вестибюле, выполнявшего функции прихожей, гардероба и рецепшена, было пусто. За стойкой вглубь дома шел длинный коридор с рядом дверей. Николай постучал по стойке. Из одной из дверей вышла заспанная молодая женщина в запахнутом помятом цветастом халате, с трудом прикрывавшим необъятную грудь, лежащую на выступающем животе. Зевая, она открыла ящичек, висящий на стене, достала оттуда ключ и бросила его на стойку.

– Свободная койка только одна,– произнесла она медленно, растягивая слова. Казалось, что она не закончила предложение и должно быть продолжение, но она молчала.

Николай, видимо, зная правила разговора , сказал:

– На койку положишь моего друга. Плачу дополнительно еще косарь – тебе на помаду. Поищи для меня что-нибудь: устал, как собака.

Женщина молча посмотрела в ящичек и достала оттуда еще один ключ и снова молча бросила его на стойку.

Потом повернулась, чтобы уйти. Проходя мимо окна, она повернула голову в его сторону и приостановилась. Ее сонливость мгновенно улетучилась.

– Это твоя колымага?– спросила она, указывая на агрегат, стоящий прямо под фонарем напротив окна.

– Да, моя уже лет пятнадцать,– подтвердил Николай.

– Тебе лучше на ней не светиться: часа полтора назад звонили из полиции и приказали сообщать о ней где бы она ни появилась. Что ты там натворил? – спросила женщина.

Не дожидаясь ответа, она, поразмыслив несколько секунд, добавила:

– Иди за мной. Если ты перешел дорогу Дедушке Максу, то ты не такой уж плохой человек. У меня свои счеты с этим старым пердуном.

Николай взял со стойки первый ключ, выданный женщиной, и подал его мне:

– Иди в номер, а я разберусь с машиной. Утром встретимся. У тебя есть чем расплатиться за гостиницу?

Я кивнул. Добрый человек! Представляю, как он был бы удивлен, узнав о моей кредитоспособности в данный момент.

Он вышел вслед за женщиной, медлительность которой улетучилась вместе остатками сна. Теперь это была собранная деловая тетка, возражать которой никому бы ни пришло в голову.

Я направился вглубь коридора, поглядывая на номера, написанные на дверях в помощью самодельного трафарета. На моем ключе висела бирка с цифрой «3». Но порядковые номера на дверях начитались с пятерки. Пройдя коридор до конца, и не обнаружив своего номера, я вернулся, и только тут заметил рядом со стойкой три ступеньки, ведущие вниз. Видимо, существовал еще и цокольный этаж, в котором и следовало искать мой номер. Я спустился по ступенькам и, действительно, прямо передо мной возникла дверь с цифрой «3». Других дверей здесь не было. У меня мелькнула мысль:

– А где же номера 1 и 2?

Я открыл дверь и перед моими глазами предстала крохотная комнатка, куда кроме узкого деревянного топчана умещалась лишь колченогая табуретка. Я понял почему Николай настаивал на предоставлении ему дополнительного номера. Двум людям здесь можно было разместиться только стоя. Впрочем, комната имела претензии на какой-то ремонт: на потолок были приклеены узорчатые полистирольные квадраты, стены были оклеены дешевыми полосатыми обоями, на полу был постелен ламинат с обтрепавшимися стыками. Под самым потолком виднелась узкая горизонтальная щель окна, сквозь которую лился холодный лунный свет. Топчан был застелен ворсистым синтетическим пледом, на котором была изображена знойная красотка, обнимающая лежащего леопарда.

Я запер дверь, сбросил рюкзак и сумку, снял сандалии, рухнул на топчан поверх леопарда и голой красотки. Прежде чем провалится в сон сквозь закрытые веки я заметил, что в комнате стало темнее. Угасающее сознание не придало этому значения. Возникла лишь мысль о внезапно появившихся тучах, которые закрыли луну. Если бы усталость не свалила меня, то я бы заметил лицо человека, заглядывающего в мое окно.

Мне снился огромный спортивный зал, с высокого потолка которого свисали резинки, похожие на тарзанки. Концы этих резинок были замкнуты в полукольца. В этих полукольцах сидели люди. Их было много – человек 20. Они отталкивались ногами от пола, взлетали вверх, приземляясь, снова отталкивались. Среди этих людей были двое гопников, повешенных в мазаре, погибший овцевод, предатель-полицейский. Я с удивлением увидел в этой компании моего питерского шефа, босса из юрты и его дочь, которая с грохотом отталкивалась от пола и громким смехом взлетала под потолок. Грохот становился все назойливее и стал раздражать меня, вырывая из абсурда этого сна.

Кто-то стучал в в стену. Я открыл глаза и увидел яркий солнечный луч, пробивающийся сквозь оконное стекло под потолком. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить: где я нахожусь. Затем я вскочил с топчана, перешагнул через валяющиеся на полу сумку и рюкзак и выглянул за дверь. На ступеньках стояла вчерашняя женщина и пыталась молотком приколотить щеколду к соседней двери, которую я вчера не заметил. Одета она была в широкие шорты и майку с надписью «Good night” во всю ширину груди, волосы ее были собраны в аккуратный пучек.

– Тебе надо заплатить за номер. Ты завтракать будешь? – спросила она без приветствия.

– Сейчас рассчитаюсь. Давайте помогу – предложил я.

Я взял у нее из рук молоток и двумя ударами забил торчащие гвозди.

– Неплохо получается, – сказала женщина, забирая у меня молоток.

Я вернулся в номер и порылся в карманах в тщетной надежде найти деньги, которыми можно было расплатиться с хозяйкой гостиницы. Доллары из сумки я не рассматривал в качестве платежного средства: крупные купюры у такого босяка, как я, вызвали бы подозрение. Кроме того, необходимо было сначала определить статус этой находки. Я вспомнил слова человека, найденного в коляске мотоцикла:

– Ты должен все вернуть, если хочешь жить.

Карманы моих шорт представляли собой довольно внушительный склад, в котором хранилось все необходимое, что облегчает жизнь в любом путешествии. Здась был кусок крепкой тонкой веревки, пара гвоздей, влажные салфетки, спички и еще много кой-чего. Сейчас появился повод навести здесь порядок. Я стал аккуратно выкладывать все на топчан. И тут из нижнего кармана я извлек незнакомый мне предмет. Я не сразу узнал его: это было партмоне, которое я вытащил из кармана мотоциклиста. Я расстегнул кнопку и откинул крышку. В основном отделе партмоне лежали водительские права, несколько купюр местных денег (то, что мне сейчас было крайне необходимо), какие-то сложенные бумажки, две сим-карты и небольшой плоский дверной ключ.