Дети с большими уйями

«А ничё! Мы все дегенераты, только понты одни остались!»

Я тоже стал трезветь…

Витёк продолжал:

«Бабы правят миром! Мы ничего уже давно не решаем! Мы – дети с большими хуями!»

«Постой! Где-то я это выражение уже слышал», я напряг память.

Худая серая кошка, жравшая герань на подоконнике, вдруг фыркнула и зашипела.

.

«А-а-а! Это полковник Захаров нас так обозвал на занятии по саперному делу – «Дети с большими хуями!»

«Наконец-то ты допетрил!», обрадовался Витёк. «Вербальное внушение, коллективный гипноз, а проще говоря, проклятие!»

«То есть, ты считаешь, в том, что мы конченые, инфантильные дебилы, виноват полковник Захаров?»

«Да!», Витёк был серьёзен как никогда.

«И что нам теперь делать?»

«Вернуться в прошлое, и всё изменить!»

«Так, ладно!», я включил телефон, чтобы вызвать такси.

«Ты думаешь, я больной, сумасшедший, ёб-та?»

«Я думаю, да.»

«Вернуться в прошлое можно! Я знаю, как! Я помню эту дату – 10 ноября 1993 года, я помню время – между 13:47 и 13:50!»

Я уже ждал такси. Если мы работали, пытались воспитывать детей, встречались в кафешках, хвастались в чате загородными домами и путешествиями, пересказывали тупые заезженные анекдоты, делились не менее тупыми старыми видосами, но всё же как-то жили, то Витёк окончательно пизданулся. Жена ушла, детей нет, только кошки, скелет минтая, грязный паркет и ссаньё…

Дома я огрёб по полной. На работе – тоже. Но это было лучше, чем протрезветь у Витька и понять, что он неизлечимо болен.

ГЛАВА 3

Витёк позвонил во вторник днём, я ещё не отошёл от сильного похмелья и от скандалов. Я увидел его имя на экране смартфона в тот момент, когда молоденькая глазастенькая Катя показывала мне смету по съёмкам рекламного ролика. Я убрал гаджет в ящик стола, перед этим выключив звук. Но мой институтский кореш был настойчив. Он позвонил ещё восемь раз в течение дня, хотя я его упорно игнорировал. На обратной дороге, и снова у кросс-платформенного перехода на станции Китай-город, меня уже ждал Витёк. Он был трезв, выбрит и прилично одет.

«Здоров!»

«Ты чего мне трезвонишь, псих?»

«Выслушай меня пять минут, а потом езжай домой»

«Валяй!»

«Тебя твоя жизнь устраивает?»

«Вполне»

«Жена-стерва, которая отравляет тебе существование, дети, которые выросли и ты им уже не нужен, они тебя не уважают и не ценят? Работа, которую ты давно ненавидишь и ходишь, как на заклание, лишь зарабатывать деньги и отдавать долги по кредитам? Продолжать?»

Я не узнавал Витька, он раньше никогда таким не был. Витёк преобразился, в нем было что-то от прокурора, философа и генерала одновременно…

«Ты о моей жизни, смотрю, побольше меня знаешь?», съязвил я Витьку.

«А хули? Ты сам мне четыре дня душу изливал, не помнишь?»

«Мало ли, что я тебе бухой наговорил?»

«Короче, поехали со мной!»

«Куда?»

«Сейчас выйдем на улицу, сядем в машину…»

«Я с тобой никуда не выйду, я домой еду. И потом, ты сказал, что у тебя нет машины.»

«У меня нет, а у Конникова есть»

«Серёги?»

«Он – один из создателей машины времени»

«Ты ёбнулся!»

«Мы можем перемеситься в 1993-й и всё поменять!»

«Что поменять?»

«Нашу жизнь, ёб-та»

Моё метро открыло двери. Я шагнул в вагон, но, спустя мгновение, вышел снова на платформу.

«Уговорил.. Нет, я не верю твоему бреду, но хочу на Серёгу посмотреть..»

Мы вышли на улицу, у Политехнического музея стояла серая неприметная машина, за рулём действительно сидел Конников и хитро улыбался. Как только мы с Витьком сели назад, тачка резко рванула с места.

«Здорово, гы-гы!», сказал Серёга. Он всегда так тупо подгыкивал в институте. «Витёк, это, короче, выйдем за МКАД, не забудь Илюхе глаза завязать, гы!»

И это был изобретатель машины времени..

«Серёга, вы меня сразу убьёте, или помучаете?»

«Ты профессора Зверева помнишь?», ответил он вопросом на вопрос.