Тайная месть Прометея

– Мсье Арден, я думала… Я думала вы давно умерли! Это так неожиданно видеть вас живым…

– Как я соскучился за вашей прямолинейностью, дорогая мадам Фош. Так что, комната будет или мне готовить себе ложе на вокзале?

– Что вы, конечно! В любом случае, с возвращением, мсье Арден! С того времени, как вы нас покинули, представляете, ваша комната практически всё время пустовала. – мадам Фош сняла ключи с гвоздика у входной двери, и вышла провести Франка в его комнату на шестом этаже.

– Несколько раз, лишь несколько, я пыталась сдать её на долгий срок. Но более ночи там никто не задерживался. Ну если только, кроме Оскара. Оскар, столяр, приехал из Бонна, на заработки. Подрабатывал то грузчиком, то дорожным мастером, то гробовщиком. Потом не знаю, куда он делся, но за последний месяц я до сих пор жду от него расчёт… Свинья проклятая, этот Оскар… – поднимаясь по лестнице вместе со старой консьержкой, Франк выслушивал её бредовые рассказы и вспоминал, какой была его жизнь до отъезда в Макао.

Открыв двери комнаты и вручив ключи нежданному постояльцу, мадам Фош рассчитывала на оплату вперёд или хотя бы на увлекательный разговор среди ночи о политике, налогах, соседских котах и новой бесстыдной постоялице на четвёртом этаже. Франк, не имея ни малейшего желания ни платить, ни слушать, ни уж тем более дискутировать обо всей этой чепухе, поцеловал старуху в щёку и оставил её выговариваться за дверью.

Переступив порог, Франк не сразу включил свет. В комнате Франка было интереснее, чем в лавке старьёвщика: разношёрстные стулья и один убогий стол с перемотанной ножкой, перекошенный шкаф без одной дверцы, откуда выглядывал мышиного цвета пиджак – вероятно, в спешке его забыл прежний жилец Оскар. Мятая, слегка заправленная кровать, рядом – маленькая прикроватная тумба и нескладный торшер, который по своему виду не редко здоровался с ламинатом. По всей длине тумбы из приоткрытой полки чёрной лентой свисал до пола чулок – этот предмет явно не мог принадлежать Оскару. Франк сразу забросил чемодан на кровать и достал свой единственный приличный костюм, которому по обычаю выделил почётное место – на карнизе вместо штор. Едва закрывая запотевшее от сырости окно, на подоконнике печалился безмолвный патефон со сломанной иглой, по всем углам были раскиданы небрежные стопки газет, старых вперемешку с новыми, листовки, наброски, черновики, вырезки. И четыре голые стены. Забавно, именно сейчас Франк смог хорошо рассмотреть свою комнатёнку. «Коротать ночи на скамейке в сквере у Сены или в павильонах вокзала было бы и то лучше», – ворчал про себя Арден. Возвращаться к работе проныры-газетчика он не собирался, покончив с этим раз и на всегда ещё в Макао.

Ночь выдалась бессонной. Ни сколько успокоивший нервы, сколько вымотанный и разбитый, Франк лежал в кровати, даже не сняв свой помятый костюм, уставился в потолок и протяжно курил, выпуская круги табачного дыма. С половины незакрытого костюмом окна, свет Луны попадал прямо на его лицо. Так продолжалось, пока не была выкурена последняя сигарета из пачки. Буйный поток мыслей удалось обуздать, и привести своё сознание в более-менее здравомыслящее состояние. За окном раздался грохот проезжающих мимо составов: казалось, поезд мчится бесконечным потоком. Когда грохот уже полностью растворился вдали, у Франка было ощущение, что также растворилась и его жизнь. И сейчас он почувствовал себя в роли пассажира, который стоит посреди перрона без билета и багажа, не зная куда и зачем отправляться. Жизнь показалась бесцельной, несмотря на вполне молодой возраст.

«Хотя бы не опасаешься за то, чего больше нет», – словно ниоткуда утешающим шёпотом пришёл ответ в голову Франка.

Обессиленный организм взял своё, и Арден даже не запомнил, как отключился. Но проваляться до обеда не получилось: в восемь утра его разбудил громкий стук в двери и сиплый женский голос – мадам Фош тарабанила в двери и что-то попискивала про телефонный звонок. Франк едва раскрыл глаза, и уже было хотел послать всех к чёрту, но ему послышалось нечто важное:

– Мсье Арден, Мсье Арден! Франк! Откройте, вам звонят, говорю, звонят! По поводу вашего друга Пьера Фонтанеля! Мсье Арден, звонят от Пьера Фонтанеля! Мсье Арден, вы дома?

Глава III. Как снег на голову

«Чёрт её дери, дома ли я. Где ещё я могу быть в такое время? Стоит только подойти к двери, и он неё потом не отделаться… Минутку, звонят от Пьера или мне послышалось?» – Это очень взбудоражило Франка, ведь родственники Пьера явно не стали бы искать его, тем более по старым адресам. К тому же, подобный «сброд» в виде друзей и знакомых Пьера был им вовсе не интересен.

Кряхтя после ночи потрясений, Франк приоткрыл дверь, не снимая цепочки:

– Вы сказали от Пьера Фонтанеля? – не церемонясь со старой консьержкой, он сразу перешёл к сути.

– Да, Мсье Арден, я с полчаса пытаюсь до вас достучаться! Я думала, вы снова исчезли, что вас нет дом…

– Кто звонит? – снова оборвал болтовню старухи Франк.

– Каждый день кто-то звонит, то тем, то сем, то этой проститутке с четвёртого этажа, я не телефонная станция! Всё-таки это не дело, я вам тут не нанималась работать теле…

– Кто звонит, чёрт вас подери?!

После резкого тона Ардена трескотливая мадам Фош переключилась в нужное русло:

– Мужчина звонит, по фамилии Лорье. У него голос почти такой же, как у моего покойного му…

– Что ему нужно?

– А я почём знаю? Сказал, могу я поговорить с мсье Арденом, мсье Франком Арденом, я говорю, да, я его соседка, а что вам нужно? Что вы хотели? Торочил про какого-то Фонатнеля или Фонтанеля, впрочем, я уже забыла, столько звонков и всем чего-то нужно… И вообще, поговорите с хозяином, чтобы вам провели отдельный телефон в квартиру, я не телефон…

– Причём здесь Пьер Фонтанель?!

– Я не телефонистка! Соизвольте подойти к телефону, я лишь поняла, что он мэтр, человек уважаемый, ну прямо как мой покойный муж! Кажется, он сказал нотариус…

Франк был обескуражен: «Нотариус? От Пьера? Что ему нужно от меня? Уж не хочет ли он мне сообщить, что Пьер оставил мне наследство? Этого ещё не хватало. Хотя, имеет смысл расспросить у этого мэтра Лорье о Пьере». Слегка подправив волосы руками и отряхнув свой усталый костюм от табачного пепла, Арден вышел из своей комнаты и направился в квартиру мадам Фош, которая была этажом ниже.

Старуха жила в скромных, но довольно неплохих условиях, которые успел ей наладить покойный муж. Также, кроме духа покойного мужа, умершего сорок лет назад, в квартире обитал старый попугай и бенгальская кошка. Не обращая внимания на нескончаемую болтовню консьержки, Франк с порога устремился к журнальном столику у окна, где, собственно, и располагался телефон. Прислонив трубку к уху, он не спешил что-либо говорить, а лишь осторожно слушал: «Гудки не идут – значит ещё на линии. Почему им важно дождаться моего ответа?». Чтобы ответить на этот вопрос, пришлось прервать тишину.

– Алло, Франк Арден у телефона, говорите!

– Доброе утро, Мсье Арден! – бодрый голос мужчины в летах зазвучал на противоположной стороне линии. – Вас беспокоит мэтр Леонард Лорье, нотариус Пьера Фонтанеля. После небезызвестного вам печального обстоятельства, возникла необходимость открыть наследство покойного. Я настоятельно рекомендую приехать сегодня в мой кабинет на авеню Де ля Рэй, скажем, через два с половиной часа, вам будет удобен такой график?

Франк удивился: причём здесь он?

– Уважаемый мэтр Лорье, но зачем вам нужно моё присутствие? Открывайте наследство на здоровье. Пьер не был моим родственником, мы были хорошими друзьями и только.

– Ясно, ясно, мсье Арден! Пожалуйста, посетите мой кабинет, там собираются все, кто имеет отношение к внезапно отошедшему в мир иной мсье Фонтанелю. Как вы уже поняли, я буду зачитывать последнюю волю покойного.

– Послушайте, мэтр Лорье, меня не волнует завещание, оставленное Пьером, как и получение его наследства, даже если это и была его последняя воля.

– Даже если вы хотите отказаться от возможного наследства, вам всё равно придётся посетить мой кабинет – по телефону этого, увы, не сделать. Жду вас в половину двенадцатого, кабинет мэтра Лорье, авеню Де ля Рэй. На этом пока прощаюсь с вами. – Следом за словами нотариуса последовали гудки.

У Франка разговор с мэтром Лорье оставил странный осадок и возрастающее чувство любопытства, которое оказалось выше отрицательных чувств к родственникам Пьера, ведь наверняка именно с ними придётся встретиться сегодня в кабинете мэтра.

Вернувшись в свою комнату, Арден пристально посмотрел в сторону выглядывавшего из шкафа костюма Оскара, идея примерить чужой туалет пришла в сию же секунду. «Не так уж и плох – брюки пришлись в пору, если не считать слегка свободного пиджака. Оставил бы он ещё пару ботинок, и я бы выпил самого дорогого пойла за его здоровье».

Добравшись ко времени на авеню Де ля Рэй, Франк поднялся в солидное здание к кабинету мэтра Леонарда Лорье.

– Мсье Франк Арден, прошу вас, следуйте за мной, – молоденькая секретарша мэтра Лорье провела в большой кабинет Франка ко всем остальным заинтересованным лицам.

В кабинете мэтра Лорье, как и предполагал Франк, уже ожидали оглашения завещания представители семьи Фонтанель, рассевшись полукругом напротив стола нотариуса. С правой стороны сидел лысоватый, постоянно подёргивающий лицом и плечами мужчина около шестидесяти лет, который приходился Пьеру дядей. Рядом с ним сидел лощёный тип постарше, одетый весь с иголочки, с небольшой аккуратной бородой и в маленьких очках на самом краю носа. Гаспард Фонтанель и его ближайший друг, доктор Боке, которого он всё время держал при себе. В годы войны дядя Гаспард подхватил какую-то инфекцию, которая впоследствии вызвала у него постоянный нервный тик и общую нестабильность нервной системы. Больше всего он боялся быть разбитым параличом, как его отец, потому завёл себе эдакого «карманного доктора», ещё много лет назад поселив последнего максимально близко, выделив лучшую комнату в поместье Фонтанель.

На большом расстоянии слева сидела мадам в чёрном, Дениза Фонтанель – сестра Гаспарда и тётушка Пьера, угрюмая одинокая дама, выглядевшая намного старше своих лет. К слову сказать, она всегда одевала чёрное, и первый раз эта привычка оказалась кстати. Отрешённое, бледное лицо тёти Пьера походило на посмертную гипсовую маску, а её уложенная на скорую руку копна вороних, с оттенком баклажана волос не лучшим образом скрывала отблески седины. Вместе со своим братом она делила четверть от половины поместья, что позволяло ей изображать из себя обделённую. Иногда она могла позволить себе выпить лишнего, что впоследствии делало её надолго больной. Но в целом, её здоровье отличалось завидной крепкостью, чего не скажешь о её брате.

И у самой стены, в углу от стола нотариуса на весьма уютном диванчике расположилась молодая и красивая падчерица Гаспарда – мадемуазель Жизель Дани, которая отличалась легкомыслием и ветренным нравом. Гаспард устав бороться с её разгульным образом жизни и сменяющимися как дни недели кавалерами, угрожал лишить её наследства и содержания. Но даже это не помогло усмирить её буйный нрав, потому больному вдовцу оставалось лишь махнуть на неё рукой.

Вся лицемерная шайка собралась у мэтра ещё с самого утра. Когда Франк узнал, что Пьер все три года безвылазно торчал в поместье, глубоко удивлялся, как можно было творить шедевры находясь под одной крышей с такой роднёй? Конечно, Пьеру причиталась целая половина, которую он ни с кем не делил, в отличие от Гаспарда и Денизы. Но когда-то он даже смеялся, подшучивая, что запри его родственников-змей в тёмной комнате, они живьём сожрут друг друга…

До прихода мэтра царила мёртвая тишина: никто ни с кем не разговаривал, никто не здоровался, и уж тем более не соболезновал. Зато оценивающие взгляды облепили Франка с ног до головы, по-видимому, чужой костюм пришёлся Ардену к лицу. В ожидании оглашения завещания, Франк присоединился к этой зрительной игре, и закатив с нахальной ухмылкой рукава, стоя занял опорный пункт прислонившись об стол нотариуса, принялся разглядывать всех по очереди, играя на нервах и испытывая терпение возможных нерадивых наследников.

Гаспард Фонтанель не мог усидеть спокойно, и всё время что-то теребил, ёрзал по стулу, дёргал шеей и часто разрабатывал плечи, в отличие от Доктор Антуан Боке, который воплощал само умиротворение и благодетель. Его светло-кремовый костюм с иголочки и модные, походившие на кожу крокодила лакированные туфли, сами за себя говорили об общем достатке и порядке в делах. Этот хитроумный тип, вцепившийся своими клешнями в семью Фонтанель, ненасытно тянул с неё все соки и даже не стеснялся злоупотреблять гостеприимством: вот уже пятнадцать лет как он живёт в поместье. Изначально, старое поместье в Пуасси принадлежало дедушке Пьера, Теофилю Фонтанелю, который оставил половину поместья своему младшему сыну Морису – отцу Пьера, а остальную половину велел поделить между старшим сыном Гаспардом и дочерью Денизой, что очень оскорбило последних. Девятнадцать лет назад, после внезапной кончины Мориса Фонтанеля, его доля перешла единственному сыну – Пьеру. Все эти годы не утихали распри и ссоры между родственниками за львиную долю родового поместья.

Мадемуазель Дани сидела, задрав нога за ногу, и не стеснялась в открытую рассматривать Ардена с ног до головы. Эта молоденькая бестия с роскошными рыжими волосами и большими изумрудными глазами не очень хорошо отдавала себе отчёт, что вообще здесь делает, и всё её внимание было сосредоточено на молодом и симпатичном Франке. То ли пёстрые краски её коротенького как световой день на Юпитере платьица, то ли жгучий, вызывающий взгляд зелёных глаз – Франк и сам не заметил, как остановил на ней внимание. Но вскоре этот визуальный контакт был прерван: в комнату вошёл статный мужчина с серьёзным лицом – мэтр Лорье. Его сопровождало изящное существо с охапкой бумаг под мышкой. Опустившись в своё кожаное кресло, нотариус без проволочек преступил к выполнению своего долга.

– Итак, уважаемые дамы и господа, перейдём к сути нашей встречи, вызванной, к большому сожалению, столь трагическим событием. Мсье Арден, благодарю что не заставили нас ждать. – Статный мужчина в синем костюме с отливом достал из футляра очки и плавным движением поместил их на самый кончик носа.

– Гаспард, я подожду вас в коридоре, – шепнул доктор Боке на ухо Гаспарду Фонтанелю и уже было собирался тихо уйти, как был тотчас перехвачен возгласом нотариусом.

– Доктор Боке, куда вы? Извольте остаться вместе со всеми, – одёрнул доктора мэтр.

– Но, насколько мне известны правила и этические нормы в таких ситуациях, тайна завещания касается только семьи покойного…

– И тех лиц, которым завещали имущество. Присядьте и дождитесь оглашения последней воли мсье Пьера Фонтанеля, будьте добры. – нотариус резко поправил доктора Боке, заинтересовав последнего услышанным. Дёргающийся Гаспард, сидевший рядом, исподлобья зыркнул в сторону доктора.

Миловидная и очень опытная секретарша Мадлен подала мэтру нужную папку с документами наследственного дела Пьера Фонтанеля. Вынужденная пауза держала в напряжении всех пришедших, пока нотариус пробегал глазами по тексту страниц. И эти несколько минут тянулись как несколько часов. Наконец, мэтр Лорье был готов огласить «вердикт»: