Незримые путеводители по человеческим судьбам

Эмма хотела окликнуть ее или догнать, но остановилась: "Что я ей скажу? Что я "могу" ей сказать?" – подумала она про себя – "Ничего" – удрученно пришел в голову ответ. Она снова открыла книгу в красивом переплете и стала читать.

Мия направилась к себе в комнату. Войдя, она рухнула на кровать и закрыла глаза. Внутри что-то изменилось. Впервые в жизни она обиделась на маму. Ей было горько испытывать эти чувства. "Какие чувства?" – спрашивала она себя. Немного порывшись у себя в душе, она нашла там два из них: первое – это негодование. Она от всего сердца негодовала на эти дурацкие правила, запрещающие в ее возрасте знать правду. Второе чувство было странное и более глубокое, чем первое. Это было чувство досады. Досады на саму себя за то, что она обиделась на маму. Ведь, на самом деле, она все прекрасно понимала и знала, что мама права, но в то же время, она по-детски упрямилась и не хотела соглашаться. Отсюда негодование и досада. На глаза навернулись слезы. Ей захотелось вытащить это чувство из груди, но оно не поддавалось. Слезы только разожгли его сильней. Так в слезах она заснула.

Когда она открыла глаза, она увидела свою подружку, озадачено стоящую рядом с кроватью, обратив взор на нее, и воплощающую собой огромное беспокойство.

– От чего ты плакала? – спросила она Мию и села рядом с ней.

Мия с грустью посмотрела на нее, села в кровати и, немного подумав, сказала:

– Сложно сказать от чего именно я расплакалась. После разговора с мамой внутри накопилась тяжелая горечь, которая никак не хотела исчезать, пока не появились слезы.

Подружка подсела ближе, и, хотя знала ответ на свой вопрос, все же спросила:

– О чем вы разговаривали?

Положив голову на колени и обхватив их руками, Мия закрыла глаза и сказала:

– Мы говорили о том, чего мне, как всегда, еще нельзя знать. Я спросила ее, почему она никогда не говорила мне о том, что я могу и не стать опекуном. Что мама ответила, я думаю, ты знаешь и сама.

– Да, я знаю.

Немного помолчав, подружка спросила:

– Мия, ты когда-нибудь задумывалась о том, как тяжело твоим родителям от того, что они не могут сказать тебе всей правды?

Мия открыла глаза. В голове у нее пронеслась туча мыслей. Она вопросительно посмотрела на подружку:

– Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что каждый твой вопрос является для них огромной ответственностью. Ведь если они нарушат запрет и расскажут тебе больше чем тебе необходимо, они навредят в первую очередь тебе. Их это пугает и очень огорчает. Твои постоянные налеты на маму с вопросами оставляют ее бес сил и в полном расстройстве. Я считаю, тебе необходимо перестать это делать и научиться терпеливо ждать, когда те знания, которыми ты хочешь обладать, будут даны тебе в школе.

Мия внимательно и напряженно выслушала свою подружку. Конечно, она была права и Мия это знала.

– Я никогда не задумывалась об этом… Ты права. Я больше не стану так поступать по отношению к своим любимым родителям – она встала с кровати, обняла подружку и помчалась к маме.

Мия застала маму в библиотеке. Она продолжала искать подсказку и уже перебрала довольно много книг. Подсказка никак не хотела обнаружить себя, особенно тогда, когда мысли не там, где надо, а в душе клокочет тупая боль.

– Мамочка – тихо подойдя к Эмме, сказала Мия – я не буду больше мучать тебя своими вопросами. Я буду ждать. Прости меня – и она бросилась к маме в объятия.

Эмма была очень удивлена этим внезапным решением дочери, но ни о чем не стала ее спрашивать, только обняла ее покрепче и сказала:

– Я очень рада, что ты приняла такое решение, моё маленькое солнышко.

Вечером Эмма вошла в кабинет к Адаму и рассказала ему о том, что произошло сегодня между ней и их дочкой:

– Я и представить не могла, что эта пытка вопросами может когда-нибудь закончиться, да еще и вот так. Это такое облегчение.

– Думаю, это решение далось ей нелегко. Мы можем гордиться нашей малюткой.

День рождения Питера

Незаметно на землю опустилась зима. Вьюгами и морозами снежная волшебница раскрашивала территории, на которые в это время года распространялась ее власть. Повсюду на окнах мерцали в солнечном блеске неповторимые ледяные узоры, рожденные аккуратными мазками морозных красок, старательно выводимых незримой художницей. Зима не торопилась. С особым усердием она собирала сугробы, обволакивала кусты и деревья слоем белого снега, и постепенно расстилала пушистый, мягкий ковер, укрывая свои владения, как будто стараясь уберечь их от неведомой опасности.

Мия вышла из дома в прекрасном настроении. Она любила зиму точно так же, как и остальные времена года. С неба, медленно кружась, сыпались хлопья снега. Беззвучно падая на землю, они тут же становились единым целым с распростертым повсюду снежным покровом.

Сегодня был день рождения ее лучшего друга. Ей очень хотелось, чтобы этот день был веселым и полным радостных впечатлений.

Конечно, она приготовила для Питера особый подарок. И далось ей это нелегко.

Вчера она в первый раз в жизни пришла на кухню не как потребитель, а как повар. Вооружившись кулинарными книгами и посудными приспособлениями, она до глубокой ночи творила подарок для Питера, ибо знала, что ни что не доставит ему большее удовольствие, чем приготовленное ею собственноручно кондитерское произведение искусства.

Полистав первую книгу, она нашла рецепт бисквитного шоколадного печенья со сливочной начинкой.

"Это то, что нужно. Ничего сложного" – подумала она про себя и принялась за дело.

Тем временем Эмма покинула свою рабочую комнату и направилась на кухню. Подойдя к порогу, она наткнулась на большую табличку, наклеенную на дверь, которая гласила:

"Вход воспрещен!"

Немало удивившись, она осторожно повернула ручку и приоткрыла дверь. Ее взору предстала дочь, заваленная книгами и посудой.

– Милая – осторожно проговорила она – чем ты тут занимаешься?

– Ну мам! – обиженно воскликнула девочка – неужели ты не видела табличку?!

– Табличку? Ах, да, видела – ответила Эмма.

– Тогда, пожалуйста, покиньте помещение, здесь идет очень важный творческий процесс, требующий полнейшей сосредоточенности – чванливо важно проговорила Мия, уже успевшая вымазать лицо в муке.

– О, как скажите, госпожа – ответила Эмма, приняв игриво-серьезное выражение лица, и закрыла дверь.

Подготовив необходимую посуду, Мия всыпала в миску все полагающиеся по рецепту ингредиенты и тщательно их перемешала.

"Не похоже, что это может когда-нибудь стать печеньем" – подумала она, глядя на то, что у нее получилось – что-то я сделала не так.

Конечно, девочка была права, ибо действительно она все сделала не так. Не желая тратить время на подробное изучение рецепта, она ограничилась тем, что в точности отмерила все его составляющие, в то время как сама технология приготовления осталась без ее внимания.

Задумавшись над причиной своей ошибки, девочка решила, что, возможно, в процессе выпечки печенье примет нужную форму и вид. С этими мыслями она вылила странного вида и цвета консистенцию на противень и отправила его в духовку. Она глядела на булькающую мучную массу через стекло духовки, и в ее голове созрел вопрос:

"А как же во всем этом появится сливочная начинка?"

Придумывая всевозможные варианты и ответы, она просидела рядом с печкой до тех пор, пока не услышала звонок, оповещающий о готовности выпекаемого продукта. Девочка аккуратно извлекла "печенье" из духовки и поставила его на стол. Склонившись над продуктом своего труда, она разочаровано глядела на неравномерный пласт из теста с ароматом пригорелой каши, нисколько не похожий на то печенье, которое аппетитно глядело на нее с картинки в книге.

Расстроенная, она медленно поплелась вон из кухни. Когда она вошла в гостиную, то почувствовала на себе недоуменный взгляд мамы, оторвавшейся от чтения при виде убитой горем дочери.

– Что случилось? – обеспокоенно спросила она девочку.

– Ничего – тихо ответила она и села на кресло рядом с мамой.