Потомокъ. Князь мертвецов

– Раиску на воды?

– Ну или ожерелье своей Раисе купите, колечко…

– На хвост?

– Почему на хвост?

– Э-э-э, господин Гунькин… Раиса – это рысь, – смущенно протянул Альшванг.

– Какая еще… рысь?

Митя отпрянул от двери и прикусил кулак, изо всех сил стараясь не расхохотаться в голос…

И поперхнулся, когда вокруг его щиколотки стремительно обвилось что-то скользкое и сильное, как удав.

Глава 8

Повелитель лоз

Митю в один миг перевернуло вверх ногами и вздернуло к потолку.

Туда… Сюда… Мимо в полумраке медленно проплыла деревянная стенная панель, перила лестницы. Затем Митю качнуло обратно.

И в поле его зрения вошли щегольские ботинки.

– Гляжу, вы у нас тут с прошлого раза совсем освоились, чувствуете себя как дома, господин Меркулов-младший? – прошипел тихий, завораживающе прекрасный и одновременно жуткий голос.

Перед Митей присели на корточки, ухватили за волосы и вздернули ему голову. Точеное лицо альва оказалось напротив, и выдающийся, как у всех Альшвангов, нос едва не ткнулся Мите в глаз.

– Или рассчитываете на еще один труп? – На губах альва расцвела прекрасная до боли в сердце и такая же чудовищная улыбка.

Наверное, на островах Туманного Альвиона так улыбаются Те, Кто Приходит Из Тумана, входя в дома, оставшиеся без защиты на Самайн, в ночь Дикой Охоты. В этой улыбке была вся красота мира. И вся его жестокость. От этой улыбки веяло смертью – мучительной и неотвратимой.

То есть чем-то привычным и родным!

Митя стряхнул оцепенение перед очарованием носатого альва и схватил его за плечи.

Оттолкнулся изо всех сил, так что взлетел, как на качелях, – его пронесло над перилами, над провалом первого этажа, качнуло обратно… Митя извернулся, мышцы протестующе взвыли от боли, сквозь зубы вырвался задушенный стон…

Дотянулся до обвившейся вокруг ног лозы и сжал ее в кулаке.

Лоза… умерла. Рассыпалась в прах, лишь пыхнуло облачко серой пыли. Митя плюхнулся на пол приемной, прямиком на оброненный пакет с одеждой – оберточная бумага негромко захрустела.

Альва откровенно передернуло, он крупно сглотнул, будто подавляя тошноту, с губ его сорвалось почти змеиное шипение, и он бросился к Мите.

Длинные, уложенные в продуманном беспорядке волосы взвились вокруг головы серебристым облаком… и потянулись к Мите, на лету вытягиваясь в бледно-серебристые ивовые ветви.

Банг! Альв на мгновение замер, получив свертком с одеждой в физиономию. Сверток стукнул его по носу и ляпнулся на пол. Расширившиеся от изумления глаза тут же злобно сузились – и на Митю ринулся целый пучок ивовых ветвей, переплетающихся на лету.

Митя метнулся в сторону и с разгону врезался в украшающий прихожую декоративный столик. Столик с размаху грохнулся об пол…

Не грохнулся. Мгновенно расцепившиеся ивовые лозы поймали его у самого пола и аккуратно отставили в сторону. Еще одна лоза придержала Митю за плечо, не позволяя с шумом врезаться в стену.

– Тиххххха! – зверским шепотом выдохнул альв.

Изящные заостренные уши его зашевелились, ероша серебристые волосы. Вытянувшись в струнку, альв прислушивался к слабо доносящимся сквозь закрытую дверь голосам.

– Не хотите, чтоб ваши родичи меня тут застукали? – прошептал в ответ Митя.

Вместо ответа альв толкнул воздух ладонью навстречу Мите. Невесть откуда взявшаяся ивовая ветвь захлестнулась вокруг Митиной шеи и попыталась придушить. Митя вцепился в нее обеими руками, рассыпая в прах.

– Я понял – вы не хотите, чтоб родичи застукали вас!

– Я хочу знать, что вы тут вынюхиваете, сыскарь!

– Я не сыскарь! – оскорбился Митя.

Вот так он и знал – стоит хоть один раз ввязаться в расследование… А если уж и не один…

Новая лоза вынырнула сзади. Метнулась со скоростью атакующей гадюки и впилась, тоже как гадюка! По шее и щеке мазнуло острой болью. Митя перехватил ветку – ладонь точно в кипяток окунули! Влажная и скользкая, будто покрытая маслом, ивовая лоза все равно рассыпалась, но на ладони остался вспухший рубец.

Глаза альва сверкнули торжеством.

– Что… вам… здесь… надо? – Он принялся быстро-быстро толкать воздух ладонями.

Жгучие лозы ринулись на Митю со всех сторон!

Они атаковали прямо, они изгибались, отскакивали от перил и набрасывались сзади, они взлетали вверх, ударялись об потолок и сыпались сверху. Митя заметался – вправо, влево, вправо. Оттолкнулся от перил, подпрыгнул, перескочил через метнувшуюся в ноги ивовую ветвь, вытряхнул спрятанный под манжетой посеребренный нож в ладонь и с размаху полоснул…

Даннг! Лоза туго спружинила, и наточенный против мертвяков нож в ней завяз! И принялся стремительно чернеть! По лозе словно судорога прошлась, она сжалась, как сжимаются кольца змеи, и… хруп! Посеребренный нож переломился пополам и осыпался мелкими осколками.

Альвийская сила, ивовая лоза была… живой! Она была настолько живой, что нож против нежити просто не мог выдержать этого неуемного потока жизни!

– Ага! – азартным шепотом выдохнул альв, и лозы взбесились совсем.

Вжжжж… вжжж… вжжж… Зеленые клейкие тросы принялись стремительно оплетать крохотную площадку, сжимаясь вокруг Мити в тугой кокон.

Боль! Боль облизала шею, полоснула по лбу, прошлась по рукам. Хищные лозы ринулись ему в лицо, как зеленые копья, на самых кончиках набухали капли яда…

Митя метнулся назад и вверх, уворачиваясь от жгучих укусов. Запрыгнул на широкие перила, пропуская лозы под собой, – те ударили в балясины и отпрянули. Митя замер на миг, балансируя… Этого промедления оказалось достаточно – вторая порция хищных лоз развернулась широким веером, целясь выше… Митя изогнулся, пытаясь пропустить их над собой…

Нога поехала по отполированному дубу перил. Митя завертел руками, как мельница, отчаянно пытаясь поймать равновесие… А потом опоры просто не осталось, и он неуклюже, мешком, рухнул в лестничный провал с высоты второго этажа.

«Я сейчас умру! – ясно и отчетливо понял Митя. – Как последний идиот сверну шею, свалившись с лестницы!»

В стремительно несущемся навстречу мраморном полу проступило женское лицо в облаке рыжих волос. Залитые сплошной тьмой провалы глаз жутко сверкнули, а на тонких губах вспыхнула торжествующая улыбка.

Похожая на кружевное полотно сеть из серебряных лоз мгновенно развернулась между ним и полом, и Митя рухнул в нее, как в гамак. Подпрыгнул на пружинистых лозах, упал снова, вновь подпрыгнул…