Колдовской квест. Сборник

– Какая разница, откуда? – рявкнул медведь. По-человечьи он говорил слегка невнятно, видно, клыки мешали, но раздражение в его рыке все равно угадывалось. – Как мне отсюда убраться?

– Дети, это что, ваш мишка? – спросил слегка осмелевший лысоватый дядечка с мобилкой.

Ирка подняла голову и обнаружила, что вокруг них собралась немалая толпа. И все, даже выбравшиеся из трамвая люди, с любопытством глядели на их троицу со зверюгой в центре.

– А собака с ним еще была, – продолжал приставать настырный дядечка. – Такая большая, страшная…

Ирка насупилась.

– Тоже ваша?

– Наша, наша, – не хуже медведя рявкнул на дядечку Богдан. – Здесь все наше: и собаки, и медведи…

– Ты что несеш-шь? – по-змеиному прошипела Танька. – Ты соображаешь? На нас сейчас всех собак… – она осеклась и виновато покосилась на Ирку. – То есть весь ущерб повесят!

– Да я только чтоб он отстал!.. – вскричал Богдан.

Двери трамвая с шипением распахнулись, и из них вывалилась потрепанная и, кажется, окончательно одуревшая вагоновожатая.

Увидела медведя, сдавленно пискнула, увидела Богдана… И ее вопль накрыл улицу.

– Держите его! – верещала она. – Он призрак! Он меня ударил! Они с медведем заодно!

Вдалеке показались несущиеся на полной скорости полицейские машины.

– Сматываемся отсюда, пока не поздно! – скомандовала Ирка и, почти волоча медведя в намертво сомкнутых когтях, рванула в переулок.

Кольцо любопытных разорвалось, толпа подалась в сторону.

Богдан помчался за Иркой. Последней бежала Танька, монотонно приговаривая:

– Ненормальные, ну ненормальные! Все мужики ненормальные: хоть лысые дядьки, хоть медведи, хоть пацаны. Хоть водители трамваев, даже если они тетки!

Четверка с разгону влетела в переулок – появление медведя произвело на прохожих неизгладимое впечатление. Словно по команде «кругом!» все, кто шел навстречу, круто развернулись и со всех ног бросились в обратную сторону. Какие-то девчонки, снеся охранника, вломились в первый попавшийся офис. Охранник тоже не задержался, запрыгнул следом и накрепко запер за собой дверь.

– Надо безлюдными переулками… – пропыхтела Ирка.

– Где ты видела в центре города безлюдные переулки? – раздраженно рявкнула Танька.

– Тут проходной подъезд есть, а дальше дворами, – решил Богдан и первым нырнул в облупившуюся дверь старого дома. Девчонки и медведь помчались за ним.

Они миновали парадное и через заднюю дверь выскочили в тихий, окруженный старыми домами дворик. Дворик мгновенно стал громким. Штук пять бабушек, вереща на уровне ультразвука, расхватали из песочницы внуков и со спринтерской скоростью разбежались по подъездам. В домах начали распахиваться окна…

Не сговариваясь, ребята запрыгнули обратно в проходное парадное. Ирка втянула за собой медведя. Они остановились, тяжело дыша и прислушиваясь. Во дворе перекликались испуганные голоса. Захлопали двери подъездов, послышались осторожные, но решительные шаги. Много шагов.

За дверью на улицу коротко взвыла сирена и тут же заскрипели тормоза. Похоже, полицейская машина остановилась совсем близко от притаившихся беглецов. Ребята замерли, в отчаянии озираясь по сторонам.

– Почему они охотятся за мной? – неожиданно с надрывом возопил медведь. – Что я им плохого сделал?

– Тихо ты! Не зверь лесной, а истеричка какая-то! – прошипела Ирка, зажимая медвежью пасть руками. – Нечего было по рельсам прогуливаться! Сколько человек из-за тебя чуть не погибло!

– Я не знал, что по этим железным полоскам нельзя ходить, – проскулил ее собеседник.

– Совсем дикий! – презрительно припечатала Ирка.

Перекликающиеся голоса во дворе раздавались все ближе. Уже звучали у самого подъезда, в котором притаились трое ребят и один медведь…

Дверь с улицы тоже начала осторожно приоткрываться…

– Наверх! – скомандовала Ирка, первой пускаясь бежать по старым выщербленным ступеням.

Медведь старательно потрусил за ней, задевая боками стены.

– Интересно, как они тут мебель таскают, если даже медведь с трудом проходит, – ворчала Танька, время от времени подталкивая зверя пинками под мохнатый зад.

Они взбежали на четвертый этаж и остановились под узкой лестницей на чердак. Слышно было, как внизу, в только что покинутом ими парадном, тревожно переговариваются люди. Ирка была уверена, что начальственно звучащие мужские голоса принадлежат полицейским.

Танька перевесилась через перила, тревожно прислушиваясь к разговорам внизу. Этажом ниже хлопнула дверь квартиры, и старческий голос на все парадное поинтересовался, что происходит.

– Если они поднимутся, мы тут с этим медведем как в ловушке, – напряженным шепотом сказала Танька.

– Тогда мы тоже поднимаемся, – Ирка запрыгнула на лестницу, тихо, стараясь не стукнуть, откинула люк в потолке и забралась на чердак. Выглянув, поманила медведя: – Залазь давай.

– Я не могу, – с достоинством сообщил тот. – Я высоты боюсь.

– А как ты по деревьям лазаешь? – удивилась Танька.

– Ваши дома выше, чем наши деревья, – парировал медведь.

– Значит, так, – твердо объявила Ирка. – Или ты сейчас же забираешься на чердак, или мы разворачиваемся и уходим. Пусть тебя полиция ловит и в цирк сдает. Там тебя научат и правила движения соблюдать, и на велосипеде по арене кататься…

– Я не могу на велосипеде! – перепугался медведь. – Я решительный противник шоу-бизнеса!

– Надо же, какие слова в лесу знают! – восхитилась Танька.

– Если в лесу, так, по-вашему, глушь? – обиделся медведь. – К нам, между прочим, два раза в год комиссия из лесхоза наезжает!

– Что ж они про шоу-бизнес рассказали, а про трамваи забыли? Лезь немедленно!

Медведь в четыре лапы нерешительно переминался у лестницы.

Затопали шаги – снизу поднимались.

– Может, его мечом штрикнуть? – предложил Богдан и потянулся к свертку с мечом и швабрами девчонок.

Медведь бросил на него страдальческий взгляд и медленно, лапа за лапой, принялся карабкаться. Изнывающие Богдан и Танька подпрыгивали от нетерпения у него за спиной. Наконец толстая задняя лапа втянулась за кромку чердачного люка. Проемом ниже на лестнице показался блин полицейской фуражки. Полицейский задрал голову… Богдан с Танькой вихрем взлетели на чердак. Стоявшая наготове Ирка беззвучно опустила крышку.

– Думаешь, отсидимся? – спросила Танька, с сомнением глядя на прогибающийся под медведем дощатый пол.